!
— Пока нет.
— А что, скоро будешь?
— Не знаю. Может, и буду. Я никогда ничего не планирую.
Второй парень оказался более суров, чем первый, и менее разговорчив. Не говоря ни слова, он взял меня за шкирку и заставил оторваться от домкрата, а точнее, он заставил меня встать. Я так растерялась, что даже не успела испугаться. Встав в полный рост, я резко убрала от себя чужие руки и вдохнула как можно больше воздуха.
— Вы что?!
— А ты чо? — процедил сквозь зубы молчаливый.
— Я тут себе спокойно сижу, колесо ставлю, а вы мне мешаете…
— А чо это ты на кладбище колесо ставишь? — молчаливый Витюха так сощурил свои недобрые глаза, что по моему телу пробежал колючий холодок.
— А какая разница, где колесо ставить? Где оно спускается, там я его и ставлю.
— А какого лешего оно у тебя на кладбище спустилось?
— Не знаю. Спустилось и все. Я-то тут при чем? Оно могло в любом месте спуститься. Это от меня не зависит.
Парень по имени Витюха, видимо, очень сильно разозлился и уже в который раз хорошенько меня тряхнул.
— Ты, овца, чо из себя корчишь?! Ты чо, вопроса не поняла?! Ты чо на кладбище делала?!
— Я на кладбище ничего не делала, — растерялась я еще больше. — Я просто мимо проезжала, и у меня колесо спустило. Вы же меня не среди могил увидели, а у входа на кладбище. И вообще, вы кто такие? И на каком основании вы так со мной разговариваете?!
Самый лучший метод защиты — это нападение, отметила я про себя и постаралась побороть в себе страх.
— А ты кто такая?
— У меня здесь дача. Я сюда часто приезжаю, а лично вас я тут вижу в первый раз.
— У нас тут тоже дача.
— А это не вы случайно у бабки Матрены остановились?
— Мы.
— Понятно. Я не говорю, что мне очень приятно с вами познакомиться, но теперь будем знакомы.
— Витюха, а девка-то борзая, — произнес тот, который был посмелее. — Наглая девка-то. Наверное, ее жизни никто не учил. Может, поучим?
— Это вас никто не учил, как со старшими разговаривать. Просто кошмар, какая у нас молодежь пошла невоспитанная.
— Это ты-то старшая что ли?
— Старшая, а что, не похожа?!
— Не придуривайся, малолетка хренова.
Я судорожно захлопала глазами и чуть было не взорвалась от охватившего меня возмущения. Еще никто и никогда не называл меня малолеткой, тем более сейчас, когда от моей бурной молодости остались одни ностальгические воспоминания.
— Это я-то малолетка?!
— Ты!
— Я?!
— Ты. Витюха, а она на одну артистку похожа.
— Какую еще артистку?
— Да щас самую популярную. Помнишь? Я ее фамилию забыл.
— Я не помню, когда в последний раз телек смотрел.
— Да ты должен ее знать. Она часто играет.
— Я же тебе говорю, что телек вообще не смотрю.
— Есть у нее что-то от той артистки. По этой артистке мой батя сохнет. Накупил с нею кассет и от телевизора за уши не оттащишь. Матушка ему объясняет, что артистки те же самые проститутки, а он и слушать не хочет. Бутылку прикупит и к телеку. Матушка сказала, чтобы он к ней шлепал, если он как лох последний голову потерял. Только та покрасивее и поярче. Эта захезанная какая-то, словно из подвала вылезла.
Парень усмехнулся и обратился ко мне.
— Подруга, тебе кто-нибудь говорил, что ты на одну артистку похожа?
— Нет.
— Это значит я тебе это первый говорю?
— Первый.
— Тогда танцуй от счастья. Я тебя лахудру с такой теткой сравниваю — это ж какая честь! Видишь, какой я ни есть, а комплименты женщинам делать умею.
— Хорошенькие комплементы, — раскраснелась я от злости. — Кто дал тебе право называть меня лахудрой?! Что думаешь, одинокую женщину встретил на кладбище и можешь ее оскорблять?! Что думаешь, за меня заступиться некому?!
— Мне никто никаких прав никогда не давал. Они у меня и так всегда были, — процедил сквозь зубы разозленный парень и посмотрела на меня так, как смотрят на заклятого врага.
Справедливо рассудив, что наши споры могут продолжаться целую вечность, я приняла решение как можно быстрее закрутить колесо и унести подальше ноги. Показав, что разговор окончен, я села на корточки и с демонстративной яростью принялась крутить это злосчастное колесо. Моя наглость не осталась незамеченной. Молчаливый парень по имени Витюха уже во второй раз схватил меня за шкирку и поставил на ноги.
— Ты чо отворачиваешься, когда с тобой люди разговариваю!?! Я чо по твоему перед тобой стоять должен, а ты передо мной сидеть?!
— У меня времени в обрез. Я, по-моему, все сказала и попрошу не трогать меня своими руками.
— А мне насрать, что у тебя времени в обрез. Мне вообще на все на свете насрать.
— Господи, сколько же в тебе говна, — ядовито заметила я и хотела было опять заняться колесом, но парень по имени Витюха буквально рассвирепел и взял меня за подбородок.
— Тебя, подруга, точно никто никогда не наказывал. Видно, придется мне щас это сделать. Я тебе покажу где раки зимуют.
— Да что вам от меня надо?!
— Говори, какого хрена ты на заброшенном кладбище делаешь?!
— Мимо проезжала.
— Мимо проезжала?!
— Мимо.
— Да только тут мимо никак не проедешь. Сюда обязательно свернуть надо.
— Вот я и свернула, чтобы колесо поменять. Не буду же я посреди дороги его менять, людям мешать.
— Каким людям?! Ты прекрасно знаешь, что здесь отродясь никаких людей нет.
— На кладбище мне как-то спокойнее…
— И кладбища, значит, не боишься?!
— А почему я должна его бояться?
— И могил не боишься?
— Нет. В том городе, где я родилась, кладбище недалеко от моего дома было. Мы туда с одноклассниками часто ходили. Могилы рассматривали. Так что у меня вообще по этому поводу страха никогда не было. А мои родители прямо на кладбище огород садили! Вернее прямо у самого кладбища. И не мы одни так делали, а многие. Говорят, что там перегной хороший и картошка хорошо росла. Посадишь немного картошки и подойдешь к какой-нибудь могилке, табличку посмотришь. А там такой-то такой-то, такого года рождения. Я больше всего фотографии любила рассматривать. А на них человеческие лица, которых больше нет… Это сейчас мне как-то не по себе от таких воспоминаний, а тогда ничего, нормально было. Кладбище, обнесенное огородами… Одни расширялись, подбирались поближе к могилам и сажали там свои картофельные плантации. Другие психовали, что так мало места, и хоронили своих близких прямо на этих плантациях…
— Витюха, чо она какую-то пургу несет?. — перебил меня самый говорливый.
— Я объясняю, почему я кладбища не боюсь. Если я все свое детство на кладбище огород сажала, то почему я колесо не могу поменять?! Для меня кладбище, можно сказать, дом родной, если мне, конечно, тут посторонние не мешают.
Не знаю, убедили ли мои доводы этих двух неприятных типов, но их квадратные физиономии не стали хоть немного добрее и не выражали ничего, кроме тупости перемешанной со страшным цинизмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80