— Могла бы преподнести все это и помягче, — пробормотала Эвери, полностью разделяя тем не менее ярость кузины.
— Нет, не могла бы! — отрезала Джиллиана. — Как ты думаешь, есть какой-нибудь способ помочь Пейтону избежать этой женитьбы?
— Думаю, на это нечего рассчитывать. Кэтрин не девушка и не родственница ему. И потом, чутье мне подсказывает, что эта красотка будет стоять на своем, даже если ее заставят поклясться на Библии.
— Мне тоже так кажется. Эта особа жестока и беспощадна.
— Что верно, то верно, — вздохнула Эвери. — Она сумеет превратить жизнь Пейтона в кромешный ад. Она даже может толкнуть его в объятия другой женщины, а он будет страдать оттого, что нарушил клятву верности. Я бы могла ее за все это простить, если бы она любила Пейтона, но она его не любит. Я убеждена, что она действует из тщеславия и уязвленного самолюбия. Ей просто хочется заполучить красивого, богатого мужа, чтобы другие женщины ей завидовали.
Стук в дверь нарушил тяжелое молчание, повисшее в комнате после слов Эвери. Вошли Энни и Тереза, и Эвери была разочарована: она рассчитывала увидеть Камерона. Впрочем, может, и к лучшему, если они какое-то время не будут видеться. Тереза увела Джиллиану, и тут Эвери заметила в руках у Энни два очаровательных платья, золотистого и зеленого цветов.
— Это мне? — удивилась она.
— Да. — Энни положила платья на кровать. — Лэрд сказал, что, может, ты захочешь надеть на пир красивое платье.
— Вот как? Так, значит, будет пир?
— Да. В честь нашего благополучного возвращения. Ты будешь выглядеть великолепно в золотистом платье. Раньше его носила Кэтрин.
— Но Кэтрин крупнее меня, — произнесла Эвери, покосившись на свои маленькие груди, — во многих местах.
— Когда она его носила, она была такая же, как ты.
— Только не рассказывай мне, какой она была в то время. У меня и без того плохое настроение, и я не хочу, чтобы оно окончательно испортилось.
Энни вздохнула и, усевшись рядом с Эвери, обняла ее.
— Я слышала о том, что случилось. Камерон просто дурак.
— И да и нет. — Эвери встала, и Энни помогла ей раздеться. — Его сестра опозорена. Если он не найдет ей мужа, она погибла. В моей семье мужчины такого бы точно не простили. Единственная проблема в том, что Кэтрин лжет. Камерона можно назвать дураком, потому что он этого не видит, но ведь она его сестра, и он, наверное, привык верить ей на слово.
— Но ты надеялась, что он сумеет решить эту проблему, не отправляя тебя домой?
Эвери кивнула:
— По правде говоря, я не верила, что она беременна. Если Камерон и подумывал над тем, чтобы изменить свое решение или убедиться в том, что Кэтрин лжет, то при виде ее большого живота у него отпали все сомнения.
— Я заметила, что он предоставил тебе комнату рядом со своей.
— Да. И к тому же между ними незапертая дверь. Не очень-то умно с его стороны. — И когда Энни помогла ей надеть золотистое платье, нерешительно спросила: — Как ты думаешь, может быть, мне запереть эту дверь?
— Я бы не стала этого делать. Если бы я любила мужчину, я бы держалась за него обеими руками до тех пор, покуда он не посадил бы меня на лошадь и не отправил домой. Я бы сделала так, чтобы в первую же ночь, когда он уляжется в пустую постель, он бы почувствовал мой запах. Я не дала бы ему ни на минуту меня забыть. И в конце концов он бы захотел вернуть меня обратно.
— Именно это я и намерена делать, — улыбнулась Эвери.
— Вот и хорошо. Платье сидит на тебе отлично. Немножко уберем в талии, и будет просто идеально. — Энни стащила с Эвери роскошный наряд и помогла ей облачиться в зеленое. — С этим поступим так же. Это ты наденешь завтра.
Когда Энни сняла с Эвери платье и уселась на кровать подгонять его по фигуре, Эвери подозрительно взглянула на нее.
— Что-то Кэтрин чересчур расщедрилась.
— Я и сама удивляюсь, — пожала плечами Энни, не отрываясь от шитья. — Кроме этих двух, она дала еще несколько. Так что во время твоего пребывания в замке ты будешь выглядеть принцессой.
— Кэтрин и в самом деле их мне дала сама?
— Ты же понимаешь, что нет. По приказу брата она выделила тебе страшное коричневое платье. Но ее служанка показала мне, где эта жадина хранит туалеты, из которых давно выросла, и мы с Терезой взяли то, что нам понравилось. Джиллиана тоже будет как картинка.
— Это очень мило с вашей стороны, хотя в этом не было необходимости.
— Не спорь! — отрезала Энни. — И ты, и малышка Джилл — благородного происхождения и должны быть одеты подобающим образом.
— Чтобы утереть нос Кэтрин?
— Вот именно.
— Не думаю, что произведу на нее впечатление, даже если с ног до головы увешусь драгоценностями.
— Может, и нет, но если ты будешь выглядеть шикарно, она перестанет смотреть на тебя с презрением.
Эвери понимающе кивнула:
— То есть не сможет больше язвить по поводу моего внешнего вида?
— Да. А наш лэрд наконец вспомнит, кто ты такая, — сердито заявила Энни. — Ты — молоденькая девушка, которую он заставил лечь в его постель. Он без конца талдычит о том, что должен спасти доброе имя сестры, так пусть вспомнит, что и у тебя тоже есть доброе имя.
— Я не хочу, чтобы он приехал за мной только потому, что сочтет себя обязанным позаботиться о моей чести. Я хочу, чтобы он сделал это из любви ко мне, а не по долгу.
— Именно поэтому он и придет за тобой, детка. Мы еще во Франции все про вас поняли. Мужчины странные создания. — Эвери засмеялась, и Энни, слегка улыбнувшись, продолжила: — Они не любят признаваться, что испытывают к кому-то нежные чувства. Им необходимо убедить себя, что они действуют лишь из благородных побуждений. Так и Камерон. Убедив себя, что долг для него превыше всего, он отправится за тобой, привезет тебя обратно, действуя смело и решительно, после чего все другие мужчины будут хлопать его по спине и говорить, какой он молодец. А остальное уже зависит от тебя. Когда вы с ним останетесь наедине, ты должна заставить его признаться в том, что он вернул тебя совсем по другой причине.
— А что, если я буду считать, что он поступает так лишь из этих побуждений?
— Мне жаль, что ты этого не понимаешь, как не понимает этого и идиот Камерон, но поверь мне, ни один мужчина не ведет себя с женщиной как последний дурак, если не питает к ней глубоких чувств.
— Значит, по-твоему, если он приедет за мной и будет просить меня вернуться к нему, упирая на то, что делает это из чувства долга, я не должна злиться и артачиться? По-твоему, я должна, презрев гордость, поехать с ним? — Энни кивнула. — Что ж, наверное, ты права, — задумчиво протянула Эвери.
— Конечно, права. А когда ты окажешься с ним наедине, заставь его, отбросив в сторону упрямую гордость, произнести слова, которые ты так жаждешь услышать.
Эвери рассмеялась.
— Что ж, Энни, я последую твоему совету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81