Левый нападающий и центрфорвард бросились в атаку, но противник успел перехватить инициативу. Пару раз мяч свечой взмыл в воздух, скрылся на мгновение под кучей тел и каким-то чудом оказался вдруг в воротах преподавателей. Восемнадцать — ноль. Трибуна взорвалась криками.
— Дальше будет еще хуже,— сквозь зубы процедил Марк.
Он не ошибся. После третьего гола Рэй решил, что с него достаточно.
— В начале следующей недели мне придется съездить домой,— сказал он, когда проигрывающая сторона взяла тайм-аут.
— Какие-нибудь неприятности? Опять похороны?
— Пока нет. Отец созывает семейный совет, на повестке дня вопрос об имении.
— Извини.
— Не за что. Имение яйца выеденного не стоит, делить там совершенно нечего. Предстоит рутинная морока.
— Из-за брата?
— Не знаю, кто из них докучливее — он или отец.
— Что ж, крепись.
— Как-нибудь. Студентов своих я предупрежу, оставлю им задание. Учебный процесс не пострадает.
— Когда отправишься?
— В субботу. Здесь рассчитываю быть во вторник или в среду, но без гарантии.
— Не переживай.— Карл повернул голову к полю.— Скорее бы они нас разгромили!
В это мгновение мяч вкатился в ворота меж ног вратаря.
— Вот и конец,— сказал Рэй.
* * *
Ничто не портило Рэю настроение так, как мысли о поездке домой. Последний раз он посетил отчий кров больше года назад. Казалось, это было вчера.
В киоске, торговавшем мексиканской снедью, он купил наперченный буррито 1 и съел его возле уличного кафе, где обычно собирались черноволосые выходцы из Латинской Америки. Мэйн-стрит давно стала пешеходной: антикварные и букинистические лавки, уютные магазинчики, развешанные на нижних ветвях деревьев клетки с певчими птицами. В сухую и ясную погоду, такую, как сейчас, официанты выносили из ресторанов столики под открытое небо, застилали их белоснежными скатертями.
Оставшись после развода в полном одиночестве, Рэй перебрался из просторного особняка в центр города, где старые, еще довоенной постройки здания были отреставрированы и оснащены современными удобствами. Квартира из шести комнат располагалась над магазинчиком торговца персидскими коврами. Не реже раза в месяц Рэй приводил домой своих студентов, из ближайшего ресторана им приносили лазанью и пять-шесть бутылок красного вина.
Уже почти стемнело, когда он ступил на лестницу, что вела к дверям квартиры. Обитал в ней Рэй совершенно один: ни любимого пса, ни кошки, ни хотя бы аквариума с золотыми рыбками. За последние годы ему повстречались всего две более или менее привлекательные женщины, однако сколь-нибудь прочного союза не сложилось ни с первой, ни со второй: мешал печальный опыт. Третьекурсница Джоан Кейли неоднократно оказывала своему преподавателю знаки внимания, но Рэй упрямо отказывался замечать их. С тревогой обнаружив, что не испытывает абсолютно никакой тяги к противоположному полу, Рэй намеревался проконсультироваться с врачом; временами в голову приходила даже мысль попробовать травки.
Он включил свет, чтобы проверить записи на автоответчике.
Оказывается, звонил Форрест. Редкое само по себе, событие это вполне можно было предвидеть. Как обычно, координат своих брат не оставил. Набираясь решимости снять телефонную трубку, Рэй заварил чаю, включил музыку. Почему, интересно, разговор с родственничком всегда требует от него неимоверных усилий? Откуда берется чувство подавленности? Какие они все-таки разные. У них ничего общего — кроме отца.
Он набрал номер жившей в Мемфисе Элли. Минуты две звучали длинные гудки. Наконец трубку на том конце провода сняли.
— Привет, Элли, это Рэй Этли.
— О!— Собеседница фыркнула, как если бы Рэй замучил ее своими звонками.— Его здесь нет.
— Я просто стараюсь быть вежливым. Он позвонил первым.
— Сказано: его здесь нет.
— Это я слышал. Может, существует другой номер?
— У кого?
— У Форреста. Или тот, что я набрал, самый надежный?
— Самый. Почти все время он торчит тут.
— В таком случае передавай ему привет.
Познакомился с ней Форрест в клинике. Элли привело туда чрезмерное увлечение спиртным, брата — стойкая зависимость от наркотиков. В то время Элли весила девяносто восемь фунтов и уверяла знакомых, что живет исключительно водкой. Врачи сделали свое дело. По выходе из клиники она утроила свой вес и лишь Богу известным способом умудрилась увлечь собственным примером Форреста. Став ему скорее матерью, чем подругой, Элли поселила Форреста у себя.
Рэй не успел отойти от телефона, как раздался звонок.
— Мое почтение, братец. Искал меня?
— Поиски начал ты. Как дела?
— В общем-то все было в норме, пока не пришло письмо от старика. Ты тоже получил весточку?
— Сегодня.
— Похоже, он по-прежнему считает себя судьей, а нас — набедокурившими мальчишками, а?
— Он всегда будет оставаться судьей, Форрест. Ты говорил с ним?
Брат хмыкнул, и в трубке повисло молчание.
— Последний раз я звонил ему года два назад, а навещал родные пенаты уже и не помню когда. Не уверен, что появлюсь там в это воскресенье.
— Появишься.
— Вы общались?
— Три недели назад. Он позвонил сам. Голос был никакой. Наверное, отец скоро уйдет. По-моему, тебе следует серьезно подумать о…
— Прекрати, Рэй. Обойдись без лекций.
Некоторое время оба молчали. Еще подростком познав вкус наркотиков, Форрест за долгие годы устал выслушивать бесконечные увещевания и добрые советы.
— Извини,— сказал Рэй.— Словом, я приеду. Каковы твои планы?
— Постараюсь.
— Ты в завязке?
Вопрос звучал не очень деликатно, однако для обоих являлся рутинным, чем-то вроде «Как погода?». Ответ Форрест дал с присущей ему прямотой:
— Сто тридцать девять дней, братец.
— Превосходно.
Превосходно… Каждый проведенный Форрестом без наркотиков день действительно мог считаться праздником, но, когда подсчет ведется в течение двадцати с лишним лет, праздновать уже нечего.
— К тому же я работаю,— с гордостью добавил брат.
— Отлично. Кем?
— Консультирую местных лекарей, которые отбивают хлеб у больниц и «скорой помощи». Составляю за них налоговые декларации и беру процент.
Ну и убогая работенка, подумал Рэй. Но если Форрест хоть чем-то занят, то это уже достижение. За свою жизнь брат успел потрудиться судебным приставом, служащим архива, налоговым инспектором, сотрудником охранного агентства, частным детективом — то есть истоптать все низшие ступеньки карьеры дипломированного юриста.
— Что ж, неплохо.
Форрест затянул бесконечную и, как всегда, нудную историю о каком-то своем клиенте. Рэй оставил ее без внимания. Одно время брат работал даже вышибалой в стриптиз-баре, правда, недолго: будучи дважды избитым в течение ночи, он почел за благо уволиться. Вскоре после этого Форрест приобрел новенький «харлей-дэвидсон» и целый год гонял на мотоцикле по Мексике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Дальше будет еще хуже,— сквозь зубы процедил Марк.
Он не ошибся. После третьего гола Рэй решил, что с него достаточно.
— В начале следующей недели мне придется съездить домой,— сказал он, когда проигрывающая сторона взяла тайм-аут.
— Какие-нибудь неприятности? Опять похороны?
— Пока нет. Отец созывает семейный совет, на повестке дня вопрос об имении.
— Извини.
— Не за что. Имение яйца выеденного не стоит, делить там совершенно нечего. Предстоит рутинная морока.
— Из-за брата?
— Не знаю, кто из них докучливее — он или отец.
— Что ж, крепись.
— Как-нибудь. Студентов своих я предупрежу, оставлю им задание. Учебный процесс не пострадает.
— Когда отправишься?
— В субботу. Здесь рассчитываю быть во вторник или в среду, но без гарантии.
— Не переживай.— Карл повернул голову к полю.— Скорее бы они нас разгромили!
В это мгновение мяч вкатился в ворота меж ног вратаря.
— Вот и конец,— сказал Рэй.
* * *
Ничто не портило Рэю настроение так, как мысли о поездке домой. Последний раз он посетил отчий кров больше года назад. Казалось, это было вчера.
В киоске, торговавшем мексиканской снедью, он купил наперченный буррито 1 и съел его возле уличного кафе, где обычно собирались черноволосые выходцы из Латинской Америки. Мэйн-стрит давно стала пешеходной: антикварные и букинистические лавки, уютные магазинчики, развешанные на нижних ветвях деревьев клетки с певчими птицами. В сухую и ясную погоду, такую, как сейчас, официанты выносили из ресторанов столики под открытое небо, застилали их белоснежными скатертями.
Оставшись после развода в полном одиночестве, Рэй перебрался из просторного особняка в центр города, где старые, еще довоенной постройки здания были отреставрированы и оснащены современными удобствами. Квартира из шести комнат располагалась над магазинчиком торговца персидскими коврами. Не реже раза в месяц Рэй приводил домой своих студентов, из ближайшего ресторана им приносили лазанью и пять-шесть бутылок красного вина.
Уже почти стемнело, когда он ступил на лестницу, что вела к дверям квартиры. Обитал в ней Рэй совершенно один: ни любимого пса, ни кошки, ни хотя бы аквариума с золотыми рыбками. За последние годы ему повстречались всего две более или менее привлекательные женщины, однако сколь-нибудь прочного союза не сложилось ни с первой, ни со второй: мешал печальный опыт. Третьекурсница Джоан Кейли неоднократно оказывала своему преподавателю знаки внимания, но Рэй упрямо отказывался замечать их. С тревогой обнаружив, что не испытывает абсолютно никакой тяги к противоположному полу, Рэй намеревался проконсультироваться с врачом; временами в голову приходила даже мысль попробовать травки.
Он включил свет, чтобы проверить записи на автоответчике.
Оказывается, звонил Форрест. Редкое само по себе, событие это вполне можно было предвидеть. Как обычно, координат своих брат не оставил. Набираясь решимости снять телефонную трубку, Рэй заварил чаю, включил музыку. Почему, интересно, разговор с родственничком всегда требует от него неимоверных усилий? Откуда берется чувство подавленности? Какие они все-таки разные. У них ничего общего — кроме отца.
Он набрал номер жившей в Мемфисе Элли. Минуты две звучали длинные гудки. Наконец трубку на том конце провода сняли.
— Привет, Элли, это Рэй Этли.
— О!— Собеседница фыркнула, как если бы Рэй замучил ее своими звонками.— Его здесь нет.
— Я просто стараюсь быть вежливым. Он позвонил первым.
— Сказано: его здесь нет.
— Это я слышал. Может, существует другой номер?
— У кого?
— У Форреста. Или тот, что я набрал, самый надежный?
— Самый. Почти все время он торчит тут.
— В таком случае передавай ему привет.
Познакомился с ней Форрест в клинике. Элли привело туда чрезмерное увлечение спиртным, брата — стойкая зависимость от наркотиков. В то время Элли весила девяносто восемь фунтов и уверяла знакомых, что живет исключительно водкой. Врачи сделали свое дело. По выходе из клиники она утроила свой вес и лишь Богу известным способом умудрилась увлечь собственным примером Форреста. Став ему скорее матерью, чем подругой, Элли поселила Форреста у себя.
Рэй не успел отойти от телефона, как раздался звонок.
— Мое почтение, братец. Искал меня?
— Поиски начал ты. Как дела?
— В общем-то все было в норме, пока не пришло письмо от старика. Ты тоже получил весточку?
— Сегодня.
— Похоже, он по-прежнему считает себя судьей, а нас — набедокурившими мальчишками, а?
— Он всегда будет оставаться судьей, Форрест. Ты говорил с ним?
Брат хмыкнул, и в трубке повисло молчание.
— Последний раз я звонил ему года два назад, а навещал родные пенаты уже и не помню когда. Не уверен, что появлюсь там в это воскресенье.
— Появишься.
— Вы общались?
— Три недели назад. Он позвонил сам. Голос был никакой. Наверное, отец скоро уйдет. По-моему, тебе следует серьезно подумать о…
— Прекрати, Рэй. Обойдись без лекций.
Некоторое время оба молчали. Еще подростком познав вкус наркотиков, Форрест за долгие годы устал выслушивать бесконечные увещевания и добрые советы.
— Извини,— сказал Рэй.— Словом, я приеду. Каковы твои планы?
— Постараюсь.
— Ты в завязке?
Вопрос звучал не очень деликатно, однако для обоих являлся рутинным, чем-то вроде «Как погода?». Ответ Форрест дал с присущей ему прямотой:
— Сто тридцать девять дней, братец.
— Превосходно.
Превосходно… Каждый проведенный Форрестом без наркотиков день действительно мог считаться праздником, но, когда подсчет ведется в течение двадцати с лишним лет, праздновать уже нечего.
— К тому же я работаю,— с гордостью добавил брат.
— Отлично. Кем?
— Консультирую местных лекарей, которые отбивают хлеб у больниц и «скорой помощи». Составляю за них налоговые декларации и беру процент.
Ну и убогая работенка, подумал Рэй. Но если Форрест хоть чем-то занят, то это уже достижение. За свою жизнь брат успел потрудиться судебным приставом, служащим архива, налоговым инспектором, сотрудником охранного агентства, частным детективом — то есть истоптать все низшие ступеньки карьеры дипломированного юриста.
— Что ж, неплохо.
Форрест затянул бесконечную и, как всегда, нудную историю о каком-то своем клиенте. Рэй оставил ее без внимания. Одно время брат работал даже вышибалой в стриптиз-баре, правда, недолго: будучи дважды избитым в течение ночи, он почел за благо уволиться. Вскоре после этого Форрест приобрел новенький «харлей-дэвидсон» и целый год гонял на мотоцикле по Мексике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72