Когда-то эта стена не давала сбежать из поместья крепостным крестьянам, теперь же она ограждала хозяев от шума современной цивилизации. Универсальная вещь, подумал Аргайл.
Увы, даже каменные стены не всегда помогают. Не успел Аргайл восхититься царящей здесь тишиной, как где-то за горизонтом послышался низкий рокот. Должно быть, надвигается гроза, решил он. Но звук постепенно трансформировался — низкие раскаты грома перешли в визгливый, бьющий по ушам вой. Затем раздался взрыв, от которого земля задрожала у них под ногами, и вдали с невероятной скоростью в небо взметнулись два черных облака. Через несколько секунд они скрылись за деревьями, окаймлявшими луг, и шум медленно затих.
— Боже милостивый, что это было? — спросил потрясенный молодой человек.
Миссис Верней отнеслась к происшедшему с полной невозмутимостью.
— Пять тридцать, — произнесла она загадочную фразу, взглянув на часы. — Наверное, опять бомбят Шотландию.
— Э-э?..
— Это «F1-11», — сказала она так, словно речь шла о хорошо знакомом ему явлении. — Американские бомбардировщики, — пояснила она, видя, что Аргайл не силен в авиационной терминологии. — Их военная база находится в пяти милях отсюда, и трасса проходит как раз над нами. Когда им охота пошалить, они подлетают совсем близко к дороге и демонстрируют нам, какие они бравые ребята. Только чертовски шумные, правда?
— А что, разве некому их остановить? Ведь от такой вибрации дом просто рухнет.
Миссис Верней показала ему глубокую трещину, протянувшуюся по торцу дома.
— Сейчас я как раз пытаюсь доказать американцам, что эта трещина появилась по вине их пилотов, и хочу, чтобы они оплатили мне ремонт. На самом деле эта трещина появилась еще до того, как родились братья Райт, но это не важно. Если повезет, я добьюсь, чтобы американцы признали свою вину до того, как уедут отсюда.
— Уедут куда?
Она пожала плечами:
— Наверное, туда, откуда приехали. База закрывается: они считают, нас больше не от кого защищать. В общем, полный крах.
— Почему? Здесь станет намного тише.
— Да, в этом вся и проблема. Понимаете, из-за шума здесь пока никто не хочет селиться, а если американцы уйдут, Уэллер опять превратится в спальный район Лондона. Кроме того, американцы были невероятно щедрыми. Им так хотелось нам понравиться, что они за свой счет поставили двойное остекление в каждом доме Уэллера, представляете? Они положили новое покрытие на всех дорогах, по которым ездят их грузовики, и регулярно проводят праздники для местной детворы, вывозят их на экскурсии. Чудесные люди. Мне они нравятся гораздо больше, чем местная администрация. И вот — кончен бал… Мы виним во всем русских — их совершенно перестали бояться. Входите.
Переваривая этот весьма своеобразный геополитический анализ, Аргайл прошел вслед за миссис Верней в большие деревянные двери с облупившейся краской и оказался в просторном холле. Он терпеливо ждал, разглядывая дырки от древесного жучка в обшивке стен, пока миссис Верней довела себя до нужной кондиции и, связавшись по телефону с командованием базы, начала гневно протестовать против того, чтобы их пилоты использовали ее дендрарий в качестве своего полигона.
— Еще хотя бы раз, полковник, если такое случится… — грозно предупредила она. — Ну а теперь, — как ни в чем не бывало сказала миссис Верней, положив телефонную трубку на место, — чай. И разговоры. Но сначала чай.
Спустившись по темной лестнице в кухню — такую древнюю, что ее можно было целиком перевезти в качестве экспоната на выставку эдвардианской эпохи, хозяйка принялась заваривать чай.
— У меня нет современного оборудования, а в поселке нет прислуги, которая умела бы обращаться со старой плитой, — сказала она, заметив удивленный взгляд молодого человека. — Это просто какой-то кошмар. Я здесь только и делаю, что меняю перегоревшие пробки. Поразительно, как быстро начинаешь разбираться в электричестве, став землевладельцем.
— Я думаю, это у вас в крови.
— Не скажите, все мои родственники — абсолютно неприспособленные люди. Дядя Годфри — кстати, это он довел поместье до нынешнего плачевного состояния — умер, свалившись с табуретки, это произошло около пятнадцати лет назад. Его дочь, моя кузина, тоже не умела следить за домом. Она умерла прошлой зимой, и этот проклятый мавзолей достался мне в наследство. Не могу сказать, что испытала чувство благодарности от такой щедрости. Да, еще она завещала мне свою собаку. День, когда я стала наследницей Уэллер-Хауса, стал худшим днем в моей жизни. Хотя собака мне нравится.
— Но ведь вы не обязаны здесь жить? Разве нельзя заколотить этот дом и переехать в небольшой комфортабельный коттедж?
Она тяжело вздохнула, заливая кипятком чайник размером с ванну.
— А кто будет менять перегоревшие пробки? Чинить прохудившуюся крышу? Прочищать засор в канализации? Если эту вычурную рухлядь оставить без присмотра, она развалится через неделю. Конечно, я думала о переезде, рассматривала разные варианты. Например: застраховать дом на хорошую сумму, устроить пожар и с заплаканным лицом получить свои денежки. Аргайл уселся за стол и рассмеялся.
— Но они ведь моментально вычислят меня, верно? А я не собираюсь провести остаток жизни за решеткой.
— А нельзя кому-нибудь передать этот дом?
Мэри Верней фыркнула:
— Кому? Я — единственная из Бомонтов, кто заработал хотя бы пенни. Уж если у меня не хватает средств, то у остальных моих родичей не хватит и подавно. И отдадим им должное, у них у самих хватит ума отказаться от такого подарка.
— А Национальный трест?
— Они бы взяли его под свою опеку, но без долгов. А долгов у меня уйма. Так что положение безвыходное. Если только на меня вдруг свалится куча денег… Как прекрасно устроен этот мир, правда? Полагаю, у вас не найдется парочки лишних миллионов? А то мы бы могли сделать из этого поместья суперсовременный центр для проведения конференций или роскошный дом престарелых. Эх, мы бы уж выкачали из старичков все до последнего пенни!
— Нет, это не мое.
— Жаль.
— А детей у вас нет?
— Есть, целых трое. Двое из них — близнецы. Всех их раскидало по свету. И слава Богу. То есть я хочу сказать что, конечно, очень люблю их, но с тех пор, как они начали самостоятельно познавать этот проклятый мир, моя жизнь стала намного спокойнее. Я словно заново окунулась в свою молодость.
— Хорошо.
— А теперь расскажите мне о себе. Кто вы, откуда, с К ем живете? Есть ли у вас жена? И самое главное, что происходит в нашем поселке? И какова ваша роль во всем этом деле?
И Аргайлу пришлось заплатить за чай подробным рассказом о своей жизни под пристальным взглядом язвительной женщины, сидящей напротив него. Скрупулезный допрос о смерти Джеффри Форстера, который она ему устроила, был под стать опытному следователю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Увы, даже каменные стены не всегда помогают. Не успел Аргайл восхититься царящей здесь тишиной, как где-то за горизонтом послышался низкий рокот. Должно быть, надвигается гроза, решил он. Но звук постепенно трансформировался — низкие раскаты грома перешли в визгливый, бьющий по ушам вой. Затем раздался взрыв, от которого земля задрожала у них под ногами, и вдали с невероятной скоростью в небо взметнулись два черных облака. Через несколько секунд они скрылись за деревьями, окаймлявшими луг, и шум медленно затих.
— Боже милостивый, что это было? — спросил потрясенный молодой человек.
Миссис Верней отнеслась к происшедшему с полной невозмутимостью.
— Пять тридцать, — произнесла она загадочную фразу, взглянув на часы. — Наверное, опять бомбят Шотландию.
— Э-э?..
— Это «F1-11», — сказала она так, словно речь шла о хорошо знакомом ему явлении. — Американские бомбардировщики, — пояснила она, видя, что Аргайл не силен в авиационной терминологии. — Их военная база находится в пяти милях отсюда, и трасса проходит как раз над нами. Когда им охота пошалить, они подлетают совсем близко к дороге и демонстрируют нам, какие они бравые ребята. Только чертовски шумные, правда?
— А что, разве некому их остановить? Ведь от такой вибрации дом просто рухнет.
Миссис Верней показала ему глубокую трещину, протянувшуюся по торцу дома.
— Сейчас я как раз пытаюсь доказать американцам, что эта трещина появилась по вине их пилотов, и хочу, чтобы они оплатили мне ремонт. На самом деле эта трещина появилась еще до того, как родились братья Райт, но это не важно. Если повезет, я добьюсь, чтобы американцы признали свою вину до того, как уедут отсюда.
— Уедут куда?
Она пожала плечами:
— Наверное, туда, откуда приехали. База закрывается: они считают, нас больше не от кого защищать. В общем, полный крах.
— Почему? Здесь станет намного тише.
— Да, в этом вся и проблема. Понимаете, из-за шума здесь пока никто не хочет селиться, а если американцы уйдут, Уэллер опять превратится в спальный район Лондона. Кроме того, американцы были невероятно щедрыми. Им так хотелось нам понравиться, что они за свой счет поставили двойное остекление в каждом доме Уэллера, представляете? Они положили новое покрытие на всех дорогах, по которым ездят их грузовики, и регулярно проводят праздники для местной детворы, вывозят их на экскурсии. Чудесные люди. Мне они нравятся гораздо больше, чем местная администрация. И вот — кончен бал… Мы виним во всем русских — их совершенно перестали бояться. Входите.
Переваривая этот весьма своеобразный геополитический анализ, Аргайл прошел вслед за миссис Верней в большие деревянные двери с облупившейся краской и оказался в просторном холле. Он терпеливо ждал, разглядывая дырки от древесного жучка в обшивке стен, пока миссис Верней довела себя до нужной кондиции и, связавшись по телефону с командованием базы, начала гневно протестовать против того, чтобы их пилоты использовали ее дендрарий в качестве своего полигона.
— Еще хотя бы раз, полковник, если такое случится… — грозно предупредила она. — Ну а теперь, — как ни в чем не бывало сказала миссис Верней, положив телефонную трубку на место, — чай. И разговоры. Но сначала чай.
Спустившись по темной лестнице в кухню — такую древнюю, что ее можно было целиком перевезти в качестве экспоната на выставку эдвардианской эпохи, хозяйка принялась заваривать чай.
— У меня нет современного оборудования, а в поселке нет прислуги, которая умела бы обращаться со старой плитой, — сказала она, заметив удивленный взгляд молодого человека. — Это просто какой-то кошмар. Я здесь только и делаю, что меняю перегоревшие пробки. Поразительно, как быстро начинаешь разбираться в электричестве, став землевладельцем.
— Я думаю, это у вас в крови.
— Не скажите, все мои родственники — абсолютно неприспособленные люди. Дядя Годфри — кстати, это он довел поместье до нынешнего плачевного состояния — умер, свалившись с табуретки, это произошло около пятнадцати лет назад. Его дочь, моя кузина, тоже не умела следить за домом. Она умерла прошлой зимой, и этот проклятый мавзолей достался мне в наследство. Не могу сказать, что испытала чувство благодарности от такой щедрости. Да, еще она завещала мне свою собаку. День, когда я стала наследницей Уэллер-Хауса, стал худшим днем в моей жизни. Хотя собака мне нравится.
— Но ведь вы не обязаны здесь жить? Разве нельзя заколотить этот дом и переехать в небольшой комфортабельный коттедж?
Она тяжело вздохнула, заливая кипятком чайник размером с ванну.
— А кто будет менять перегоревшие пробки? Чинить прохудившуюся крышу? Прочищать засор в канализации? Если эту вычурную рухлядь оставить без присмотра, она развалится через неделю. Конечно, я думала о переезде, рассматривала разные варианты. Например: застраховать дом на хорошую сумму, устроить пожар и с заплаканным лицом получить свои денежки. Аргайл уселся за стол и рассмеялся.
— Но они ведь моментально вычислят меня, верно? А я не собираюсь провести остаток жизни за решеткой.
— А нельзя кому-нибудь передать этот дом?
Мэри Верней фыркнула:
— Кому? Я — единственная из Бомонтов, кто заработал хотя бы пенни. Уж если у меня не хватает средств, то у остальных моих родичей не хватит и подавно. И отдадим им должное, у них у самих хватит ума отказаться от такого подарка.
— А Национальный трест?
— Они бы взяли его под свою опеку, но без долгов. А долгов у меня уйма. Так что положение безвыходное. Если только на меня вдруг свалится куча денег… Как прекрасно устроен этот мир, правда? Полагаю, у вас не найдется парочки лишних миллионов? А то мы бы могли сделать из этого поместья суперсовременный центр для проведения конференций или роскошный дом престарелых. Эх, мы бы уж выкачали из старичков все до последнего пенни!
— Нет, это не мое.
— Жаль.
— А детей у вас нет?
— Есть, целых трое. Двое из них — близнецы. Всех их раскидало по свету. И слава Богу. То есть я хочу сказать что, конечно, очень люблю их, но с тех пор, как они начали самостоятельно познавать этот проклятый мир, моя жизнь стала намного спокойнее. Я словно заново окунулась в свою молодость.
— Хорошо.
— А теперь расскажите мне о себе. Кто вы, откуда, с К ем живете? Есть ли у вас жена? И самое главное, что происходит в нашем поселке? И какова ваша роль во всем этом деле?
И Аргайлу пришлось заплатить за чай подробным рассказом о своей жизни под пристальным взглядом язвительной женщины, сидящей напротив него. Скрупулезный допрос о смерти Джеффри Форстера, который она ему устроила, был под стать опытному следователю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59