Особенно в этом дурацком огромном сарае.
— А-а.
— Вот ваш омлет с ветчиной и шоколад.
Аргайл занялся едой, и разговор на время прервался. Омлет с ветчиной оказался поистине великолепным. Мэри Верней приготовила его по особенному рецепту: она нарезала ветчину соломкой, подрумянила ее на гриле, затем выложила на противень тонким слоем, бросила туда кусочек масла и разбила три свежих яйца. Потом полила сверху сливками и густо посыпала красным перцем. И все это поставила в духовку. Изумительно.
— Простите, что спрашиваю, — поднял голову от тарелки Аргайл, — вы когда-нибудь жили за границей?
— Что навело вас на эту мысль, дорогой Шерлок Холмс?
— То, что в Англии готовят омлет иначе.
— Да, вы правы. Меня выдают такие мелочи, как готовка, — я, например, не варю фасоль три четверти часа. Только не говорите никому; местные жители и так меня недолюбливают, считая, что я приехала из Лондона. Но я полагала, вам уже все обо мне рассказали?
— Кто?
— Ну, вы же заходили в паб. Думаю, не успели вы сесть за стол, как вам уже выложили всю мою биографию.
— Действительно, парочку замечаний я услышал. Но увы, ничего скандального. Вот только отказ провести ежегодный праздник, похоже, сильно подпортил вам репутацию.
— О Господи, — вздохнула она, — боюсь, мне никогда этого не простят, хотя это практически единственное мероприятие, которое я пропустила после смерти Вероники. Знаете, когда я унаследовала поместье, я даже представить себе не могла, сколько обязанностей свалится на мою голову; оказывается, хозяйка Уэллер-Хауса должна непременно участвовать во всех общественных мероприятиях и проявлять неусыпную заботу об односельчанах. Я должна восхищаться их роскошными пионами, детьми, свиньями… от всего этого я с криком просыпаюсь по ночам. Если мне еще хоть раз предложат съесть ячменную лепешку, боюсь, меня просто вырвет. А праздник… в тот день я уехала по делам. Праздник открыл викарий, и я уверена, он справился с этим гораздо лучше меня. Но здешний народ, похоже, уверен, что за пределами Норфолка жизни не существует.
— Охотно верю.
— Простите, но иногда я начинаю сходить здесь с ума. А что еще они вам наговорили?
— По правде говоря, не так уж много. Меня больше интересовала информация о Джеффри Форстере. Я попытался расспросить о нем…
— И?..
— Практически безуспешно. Я только понял, что ваша кузина ему симпатизировала и даже продала ему дом и еще что вы сразу невзлюбили Форстера.
— Держу пари: это был Джордж Бартон.
— Наверное. Пожилой мужчина с собакой.
— Ну точно, он. Это наше местное радио.
— Мне он показался мрачноватой личностью.
— Вообще-то для него смерть Форстера — праздник. Форстер получил во владение коттедж, который арендовал Бартон, и собирался выселить его оттуда. Надумал устроить там загородную виллу для богатых лондонцев. Думаю, полиция еще доберется до Бартона.
Аргайл сказал, что все это очень интересно. Местный колорит. Ему начинало здесь нравиться.
— Послушайте, — вдруг сказала Мэри Верней, — если вы пришли не для того, чтобы поесть, то зачем?
— Чтобы попросить еще об одной услуге.
— Выкладывайте.
— Вы что-то говорили насчет ночлега…
— В гостинице не нашлось комнаты?
— Э-э…
— Бесспорно, это не «Хилтон». Оставайтесь, я буду рада. Уж чего-чего, а места у меня хватает. Двенадцать спален. Выбирайте любую. Правда, они уже лет десять как не используются по назначению.
— Это напоминает мне паб.
— Нет, у меня, конечно, условия получше, особенно в тех спальнях, где еще не отслоились обои из-за протечек. Но холод в них такой же, как в пабе. Вы женаты?
— Э-э?
— Вы женаты?
— О, нет, не совсем.
— Собираетесь жениться?
— Думаю, да. Возможно.
— Думаете? Возможно? Не совсем?
— Флавия никак не может решиться. Обычно она действует молниеносно, но когда речь заходит о создании семьи, ее одолевают сомнения.
— А может быть, это вам нужно наконец решиться?
— Простите?
— О, это вы меня простите. Я лезу не в свое дело.
— Все в порядке. Наверное, вы правы. В любом случае…
— Она тоже занимается искусством?
— Кто?
— Ваша невеста.
— В некотором роде, — сказал Аргайл. — Вы действительно не против, чтобы я остался? Мне ужасно неловко просить вас о таком большом одолжении, я словно навязываюсь…
— Или оставайтесь, или уходите. Но если остаетесь, немедленно прекратите эти разговоры.
— О-о. Да. В таком случае я остаюсь.
— Ну и слава Богу. — Она улыбнулась доброжелательно и слегка насмешливо. — И я нисколько не возражаю. С удовольствием проведу вечер в вашей компании. Особенно если вы расскажете мне, что случилось с Джеффри Форстером. Это самое волнующее событие за всю историю Уэллера после вторжения саксонцев.
ГЛАВА 8
— Ха! — радостно воскликнула Флавия, опустив на рычаг телефонную трубку. Аргайл позвонил в 11 часов утра по римскому времени, по Нориджу — в 10, чтобы получить указания относительно своих дальнейших действий.
— Восточная Англия — прелестное место, — сказал он, — если не считать опасности подхватить простуду, но я бы не хотел навязываться.
— Кому? — поинтересовалась Флавия, и он долго рассказывал ей о знаменитом гостеприимстве английской аристократии, об избытке просторных спален и о том, что система отопления в этих роскошных домах не соответствует промозглому английскому лету. — Не подумай, будто я хочу использовать тебя в качестве бесплатной рабочей силы, но твои наблюдения могли бы оказаться нам очень полезны. Просто поброди по округе, послушай разговоры… Ну а свидетельство того, что Форстер был мошенником, тем более крупным, стало бы для нас настоящим подарком. Боттандо решил принять вызов.
— Я не понял про вызов, но все равно постараюсь.
— А ты не мог бы просмотреть деловые бумаги Форстера?
— О чем ты говоришь? Я и сам, будь я полицейским, не отдал бы свидетелю ни одного документа, имеющего отношение к делу. Но если ты этого хочешь, я, разумеется, попытаюсь.
— Спасибо. Как прошла твоя встреча в Лондоне?
— О-о, — вздохнул он. — С Бирнесом? Нормально. Вкратце его мнение таково: во-первых, мне необходимо стать бессердечным дельцом, а во-вторых, всерьез рассмотреть предложение университета.
— Хорошо, рада это слышать. Ты намерен прислушаться к его совету?
— Не уверен, что согласен с ним. И с тобой тоже. И с миссис Верней. Впрочем, все вы говорите одно и то же. По крайней мере я принял решение принять решение до конца недели.
— Это уже прогресс. А что это за женщина? Твоя хозяйка?
— О, она чудесная. Весьма приятная женщина.
— Она не хочет купить у тебя картину?
— Боюсь, что нет. У нее такие же проблемы с деньгами, как у меня. Конечно, у нее другой уровень расходов, но тем не менее. Она, скорее, сама продала бы что-нибудь.
— А есть что продавать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— А-а.
— Вот ваш омлет с ветчиной и шоколад.
Аргайл занялся едой, и разговор на время прервался. Омлет с ветчиной оказался поистине великолепным. Мэри Верней приготовила его по особенному рецепту: она нарезала ветчину соломкой, подрумянила ее на гриле, затем выложила на противень тонким слоем, бросила туда кусочек масла и разбила три свежих яйца. Потом полила сверху сливками и густо посыпала красным перцем. И все это поставила в духовку. Изумительно.
— Простите, что спрашиваю, — поднял голову от тарелки Аргайл, — вы когда-нибудь жили за границей?
— Что навело вас на эту мысль, дорогой Шерлок Холмс?
— То, что в Англии готовят омлет иначе.
— Да, вы правы. Меня выдают такие мелочи, как готовка, — я, например, не варю фасоль три четверти часа. Только не говорите никому; местные жители и так меня недолюбливают, считая, что я приехала из Лондона. Но я полагала, вам уже все обо мне рассказали?
— Кто?
— Ну, вы же заходили в паб. Думаю, не успели вы сесть за стол, как вам уже выложили всю мою биографию.
— Действительно, парочку замечаний я услышал. Но увы, ничего скандального. Вот только отказ провести ежегодный праздник, похоже, сильно подпортил вам репутацию.
— О Господи, — вздохнула она, — боюсь, мне никогда этого не простят, хотя это практически единственное мероприятие, которое я пропустила после смерти Вероники. Знаете, когда я унаследовала поместье, я даже представить себе не могла, сколько обязанностей свалится на мою голову; оказывается, хозяйка Уэллер-Хауса должна непременно участвовать во всех общественных мероприятиях и проявлять неусыпную заботу об односельчанах. Я должна восхищаться их роскошными пионами, детьми, свиньями… от всего этого я с криком просыпаюсь по ночам. Если мне еще хоть раз предложат съесть ячменную лепешку, боюсь, меня просто вырвет. А праздник… в тот день я уехала по делам. Праздник открыл викарий, и я уверена, он справился с этим гораздо лучше меня. Но здешний народ, похоже, уверен, что за пределами Норфолка жизни не существует.
— Охотно верю.
— Простите, но иногда я начинаю сходить здесь с ума. А что еще они вам наговорили?
— По правде говоря, не так уж много. Меня больше интересовала информация о Джеффри Форстере. Я попытался расспросить о нем…
— И?..
— Практически безуспешно. Я только понял, что ваша кузина ему симпатизировала и даже продала ему дом и еще что вы сразу невзлюбили Форстера.
— Держу пари: это был Джордж Бартон.
— Наверное. Пожилой мужчина с собакой.
— Ну точно, он. Это наше местное радио.
— Мне он показался мрачноватой личностью.
— Вообще-то для него смерть Форстера — праздник. Форстер получил во владение коттедж, который арендовал Бартон, и собирался выселить его оттуда. Надумал устроить там загородную виллу для богатых лондонцев. Думаю, полиция еще доберется до Бартона.
Аргайл сказал, что все это очень интересно. Местный колорит. Ему начинало здесь нравиться.
— Послушайте, — вдруг сказала Мэри Верней, — если вы пришли не для того, чтобы поесть, то зачем?
— Чтобы попросить еще об одной услуге.
— Выкладывайте.
— Вы что-то говорили насчет ночлега…
— В гостинице не нашлось комнаты?
— Э-э…
— Бесспорно, это не «Хилтон». Оставайтесь, я буду рада. Уж чего-чего, а места у меня хватает. Двенадцать спален. Выбирайте любую. Правда, они уже лет десять как не используются по назначению.
— Это напоминает мне паб.
— Нет, у меня, конечно, условия получше, особенно в тех спальнях, где еще не отслоились обои из-за протечек. Но холод в них такой же, как в пабе. Вы женаты?
— Э-э?
— Вы женаты?
— О, нет, не совсем.
— Собираетесь жениться?
— Думаю, да. Возможно.
— Думаете? Возможно? Не совсем?
— Флавия никак не может решиться. Обычно она действует молниеносно, но когда речь заходит о создании семьи, ее одолевают сомнения.
— А может быть, это вам нужно наконец решиться?
— Простите?
— О, это вы меня простите. Я лезу не в свое дело.
— Все в порядке. Наверное, вы правы. В любом случае…
— Она тоже занимается искусством?
— Кто?
— Ваша невеста.
— В некотором роде, — сказал Аргайл. — Вы действительно не против, чтобы я остался? Мне ужасно неловко просить вас о таком большом одолжении, я словно навязываюсь…
— Или оставайтесь, или уходите. Но если остаетесь, немедленно прекратите эти разговоры.
— О-о. Да. В таком случае я остаюсь.
— Ну и слава Богу. — Она улыбнулась доброжелательно и слегка насмешливо. — И я нисколько не возражаю. С удовольствием проведу вечер в вашей компании. Особенно если вы расскажете мне, что случилось с Джеффри Форстером. Это самое волнующее событие за всю историю Уэллера после вторжения саксонцев.
ГЛАВА 8
— Ха! — радостно воскликнула Флавия, опустив на рычаг телефонную трубку. Аргайл позвонил в 11 часов утра по римскому времени, по Нориджу — в 10, чтобы получить указания относительно своих дальнейших действий.
— Восточная Англия — прелестное место, — сказал он, — если не считать опасности подхватить простуду, но я бы не хотел навязываться.
— Кому? — поинтересовалась Флавия, и он долго рассказывал ей о знаменитом гостеприимстве английской аристократии, об избытке просторных спален и о том, что система отопления в этих роскошных домах не соответствует промозглому английскому лету. — Не подумай, будто я хочу использовать тебя в качестве бесплатной рабочей силы, но твои наблюдения могли бы оказаться нам очень полезны. Просто поброди по округе, послушай разговоры… Ну а свидетельство того, что Форстер был мошенником, тем более крупным, стало бы для нас настоящим подарком. Боттандо решил принять вызов.
— Я не понял про вызов, но все равно постараюсь.
— А ты не мог бы просмотреть деловые бумаги Форстера?
— О чем ты говоришь? Я и сам, будь я полицейским, не отдал бы свидетелю ни одного документа, имеющего отношение к делу. Но если ты этого хочешь, я, разумеется, попытаюсь.
— Спасибо. Как прошла твоя встреча в Лондоне?
— О-о, — вздохнул он. — С Бирнесом? Нормально. Вкратце его мнение таково: во-первых, мне необходимо стать бессердечным дельцом, а во-вторых, всерьез рассмотреть предложение университета.
— Хорошо, рада это слышать. Ты намерен прислушаться к его совету?
— Не уверен, что согласен с ним. И с тобой тоже. И с миссис Верней. Впрочем, все вы говорите одно и то же. По крайней мере я принял решение принять решение до конца недели.
— Это уже прогресс. А что это за женщина? Твоя хозяйка?
— О, она чудесная. Весьма приятная женщина.
— Она не хочет купить у тебя картину?
— Боюсь, что нет. У нее такие же проблемы с деньгами, как у меня. Конечно, у нее другой уровень расходов, но тем не менее. Она, скорее, сама продала бы что-нибудь.
— А есть что продавать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59