Не могу понять, зачем он…
– Бросился за кроликом или бурундуком, – объяснил Роджер, – и не успел вовремя нажать на тормоза.
– Вы так думаете?
– Конечно! Я сам видел, как ястреб унёс кошку. Я как-то охотился и услышал мяуканье откуда-то с неба. Посмотрел наверх, а там эта бедняга.
Квиллер подумал про Юм-Юм и беспокойно заёрзал. Они помолчали.
– Дня два назад я среди ночи слышал шаги на крыше, – снова начал Квиллер.
– Это енот. Енот на крыше такого домика, как ваш, грохочет, словно борец сумо в ботинках на свинцовой подошве. Уж я-то знаю! У родителей моей жены коттедж недалеко от вашего. Один год у них в дымовой трубе завелось целое семейство енотов.
– Ваши тесть и теща, верно, любят повеселиться? Я однажды слышал раскатистый смех поздно ночью.
– Вы слышали гагару. Сумасшедшая птица.
Туман сгущался, из окна ресторана уже почти ничего не было видно. Квиллер сказал, что ему надо возвращаться к себе.
– Надеюсь, моя жена не поедет сегодня домой, – сказал Роджер. – Она отправилась в Центр.
ПЯТЬ
Квиллера разбудила Юм-Юм. Она сидела у него на груди и гипнотизировала его своими голубыми глазами, мысленно передавая приказ: завтрак. За окном вместо озера виден был лишь густой белый туман. Словно толстое одеяло, он окутал всё побережье. Нигде ни звука, ни ветерка.
Чтобы хоть немного подсушить воздух, Квиллер попытался было разжечь огонь в камине с помощью газеты за среду и гостиничных спичек, но ничего не вышло. Однако больше всего его беспокоило состояние рук. Жжение стало невыносимым, и появились волдыри, большие, как фишки для покера. К тому же стало чесаться и в других местах.
Даже не побрившись, он оделся, наскоро покормил кошек и, забыв о своей новой кепке, выехал на машине прямо в молочно-белый туман.
На Мэйн-стрит была аптека, и он показал аптекарю свои волдыри.
– Есть у вас что-нибудь от этого?
– Ух ты! – поразился аптекарь. – Никогда не видел такого сильного ожога ядовитым плющом. Лучше сделайте укол.
– В городе есть врач?
– На Консервном молу есть амбулатория. Знаете, где это? В двух милях от города – старый рыбоконсервный заводик, его теперь превратили в магазинчики и всякое такое. В таком тумане вы его не увидите, но запах почувствуете.
Машин на Мэйн-стрит почти не было. Квиллер ехал по жёлтой линии, поглядывая на спидометр, и через две мили у него не было никаких сомнений, что он добрился до Консервного мола. Поставив машину между двумя жёлтыми линиями разметки, Квиллер пошёл на запах, который и повлёк его к стеклянным дверям, ведущим в галерею.
В приёмной, которая, как и полагается, пахла антисептиками, не было никого, кроме сидящей за столом некрасивой молодой женщины.
– У вас здесь есть врач? – спросил Квиллер.
– Я врач, ответила она, бросив взгляд на его руки. – Где вам удалось так невообразимо обжечься ядовитым плющом?
– Кажется, на старом кладбище.
– Вот как? Не староваты ли вы для таких проказ? – Она бросила на него озорной взгляд.
Он чувствовал себя слишком плохо, чтобы поддержать столь игривый тон,
– Я осматривал старые могилы.
– Вполне правдоподобная история. Ну, проходите в камеру пыток, и я сделаю вам укол.
Кроме того, она вручила ему лосьон и дала несколько советов:
– Не суйте руки в холодную воду, не стойте под тёплым душем и держитесь подальше от старых кладбищ.
Квиллер вышел из амбулатории в довольно мрачном настроении. По его мнению, врачу следовало не держаться так игриво, а больше сочувствовать пациентам. Однако к тому времени, когда он добрался сквозь туман до города, лекарство начало действовать, вызывая не только облегчение, но и некоторую эйфорию, и теперь он вспомнил, что никогда не видел таких красивых зелёных глаз и таких длинных ресниц, как у этой докторши,
В отеле, куда он заехал выпить кофе и перекусить, четверо мужчин за соседним столиком жаловались на погоду.
– В такой косматый туман на озере – хана. Возьмем-ка лучше бутылочку да перекинемся в картишки.
За столом позади него проговорили:
– Мы не уедем отсюда, пока, – вдох, – я не порыбачу.
Пронзительный голос ответил:
– Ну почему ты такой упрямый? Можно подумать, рыбалка – твоя страсть.
– Я же тебе сказал, не в этом дело, а вдруг мы, – вдох, – на эти тридцатишестифутовые спиннинги поймаем форель фунтов этак в двадцать шесть.
– Ты ведь сам говорил, что это слишком дорогое удовольствие.
– Цены на главном причале – чистый грабеж, но я нашёл, – вдох, – моторку, которая отвезёт нас за пятнадцать баксов.
Услышав о такой замечательной возможности, скуповатый по натуре Квиллер встрепенулся, а лекарство и необычная обстановка вызвали в нём возбуждение. Когда супружеская чета покинула ресторан, он последовал за нею.
– Простите, сэр, мне показалось, вы что-то говорили о менее дорогом катере?
– Точно, говорил. Пятнадцать баксов за шесть часов. Если разделить на троих, – вдох, – будет по пять с человека. Совсем неплохо. Это суденышко, -вдох, – принадлежит двум парням. Вас это интересует?
– А в такую погоду рыба клюет?
– Эти ребята говорят, погода не имеет значения. Кстати, – он чихнул, – меня зовут Уотли – из Кливленда – оптовая продажа скобяных изделий.
Он представил жену, обдавшую Квиллера ледяным холодом, и предложил вести машину, поскольку знал дорогу.
– Катер стоит за пределами города. Поэтому, – вдох, – и дешевле. Хочешь заключить выгодную сделку, не ленись пошнырять вокруг.
Поездка к доку оказалась ещё одним мучительно медленным путешествием сквозь опустившиеся на землю облака. Где-то по дороге сквозь густой туман они увидели тускло светящиеся огромные буквы «..ДА». Дальше о себе отчетливо заявил Консервный мол, хотя зданий и не было видно. Потом несколько миль ничего не попадалось. Каждая миля казалась пятью. Уотли с мрачным видом вёл машину. Никто не разговаривал. Квиллер изо всех сил вглядывался вдаль, каждую минуту ожидая увидеть жёлтые фары встречной машины или габаритные огни стоящего у обочины грузовика.
– А как вы узнаете, что добрались до места? – спросил он.
– Да уж никак не пропустим. Там, где нужно поворачивать, – вдох, – лежат обломки лодки.
Когда наконец из тумана показались обломки лодки, Уотли свернул на хлябкую, вязкую дорогу, которая тянулась вдоль канала, забитого обломками мелких судов.
– Очень жалею, что поехала, – заявила миссис Уотли, которая впервые за всё время раскрыла рот.
Там, где заканчивалась эта дорога, в озеро уходил шаткий причал, и трое «сухопутных крыс» осторожно двинулись по непрочному, местами подгнившему настилу. Вода с шорохом плескалась у опор, и было слышно, как поскрипывает трущееся о причал суденышко.
До сих пор Квиллер видел здесь только белоснежный сверкающий рыболовный флот у муниципального причала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46