Оно вело себя совсем не как рыба, а когда я вытянул это нечто на поверхность! шкипер обрезал леску и поспешил вернуться на берег. Ему не понравилось то, что нам попалось, впрочем, мне тоже. Это было скорее похоже на человеческое тело.
Роджер нервно сглотнул и разгладил свою чёрную бороду.
– Может, вам попалась старая автомобильная шина или что-то в этом роде? В таком тумане трудно разглядеть как следует. Шины вешают на причал вместо амортизаторов. Она могла оторваться во время грозы. Во вторник ночью была такая гроза…
– Да перестаньте, Роджер. Мы все знаем, что ваши тексты пишет Торговая палата. Я бы хотел сообщить об этом – об этой «шине» – в полицию. Где мне найти шерифа?
Роджер покраснел. Он выглядел виноватым, но совесть его явно не мучила.
– За деревянной церковью. Здание с флагом.
– Кстати, вчера вечером мне преподнесли сюрприз, – уже добродушнее продолжал Квиллер. – Ваша тёща оставила у меня в коттедже индейку и записку, правда без подписи. Даже не знаю, как к ней обратиться, чтобы поблагодарить.
– Она всегда такая – рассеянная. Но это славная женщина. Её зовут Милдред Хенстейбл, а живет она в «Дюнах» – это к востоку от вас. Я должен вас коё о чем предупредить. Она непременно захочет вам погадать, а потом будет ожидать вознаграждения.
– Разве подобное не запрещено законом?
– Это на благотворительные цели. Она помогает собирать деньги на кардиологическое оборудование для больницы Пикакса.
– Охотно приму участие – заявил Квиллер. – Такое оборудование понадобится мне ещё до того, как закончится мой спокойный отдых.
Он вернулся домой, когда дневной свет ещё просачивался сквозь туман. Внутри стоял запах уксуса, напоминая о домашнем средстве для полировки меди, которое используют торговцы антиквариатом. И точно: висящий над баром медный фонарь оказался до блеска отполирован. Том приходил, несмотря на запрет. Ему было велено не появляться в коттедже, пока его не позовут. Квиллер оставил старые часы и немного мелких денег в спальне на туалетном столике, там они сейчас и лежали. Он пожал плечами.
Когда Квиллер позвал своих друзей, Юм-Юм примчалась из гостевой спальни, но Коко не отозвался: он был слишком занят. Сидел на лосиной голове, явно возбужденный, и беседовал сам с собой, издавая тихое музыкальное урчание, которое рождалось где-то в глубине его белоснежной грудки.
– Что ты там делаешь? – спросил Квиллер.
Коко переменил позу, встав на рогах на задние лапы и вытянув переднюю, словно в поисках опоры. Голова лося была укреплена на лакированной деревянной доске, повешенной на неровную бревенчатую стену. Коко пытался засунуть лапу в одну из щелей позади доски. После нескольких попыток он, наконец, сумел добраться до отверстия. Там что-то стукнуло. Коко, продолжая ворчать, старался изо всех сил и вытягивал лапу как можно дальше.
Квиллер подошел поближе, и, когда добыча выскочила из щели и, отскочив, упала с рогов, поймал её.
– Что это? Кассета!
Да, это была кассета, на которую записывали кустарным способом, дома. На стороне «А» почерком, похожим на руку тети Фанни, было написано: «Любимые мелодии тридцатых годов». На стороне «Б»: «Ещё несколько любимых мелодий тридцатых годов». На пластмассовом корпусе пыли не было.
Квиллер направился к магнитофону и вынул оттуда кассету с концертом Брамса, которая была там с самого его приезда.
– Подожди-ка, – сказал он вслух, – что-то тут не так.
Кассета оказалась перевернута на другую сторону, ту, где был записан Бетховен. На трофее, доставшемся Коко, была записана быстрая танцевальная музыка: обработки мелодий «Мое синее небо», «Совсем как ты» и других. Странно; что такое прятали за головой лося!
Квиллер прослушал сторону «А» и перевернул кассету, тут было то же самое. И вдруг, посреди «Святой лжи», зазвучал голос – не голос певца, обычный мужской голос, но сильный, звучный. После короткого и странного сообщения снова послышалась музыка. Квиллер перемотал кассету и прослушал ещё раз.
«А теперь, друг мой, слушай сюда! – потребовал голос. – Действуй порасторопнее, не то пожалеешь. Ты меня знаешь. Неси, и побольше. Не будет товара – не будет и денег. Придётся кое-что поменять, тут становится жарковато. Найдешь меня в субботу, слышишь? После ужина буду у лодочной пристани».
Кассетой пользовались совсем недавно. Только накануне Коко включал магнитофон и слушал Брамса. С того времени здесь кто-то был и либо оставил это послание, либо прослушал его, а потом поставил кассету не той стороной. Тот, кто украл золотые часы и золотую авторучку, но это случилось раньше. Какие-то неизвестные личности приходили и уходили, распоряжались здесь как у себя дома, а тете Фанни это казалось проявлением соседского дружелюбия.
Кто-то, несомненно, взбирался на табуретку возле бара, чтобы дотянуться до головы лося. Квиллер проверил все четыре сосновые табуретки, пытаясь найти какие-то следы, но полированные поверхности были совершенно чистыми.
Коко пристально наблюдал, как Квиллер убирает кассету в ящик туалетного столика.
– Коко, – сказал он, – мне что-то не очень нравится эта политика открытых дверей. Люди пользуются нашим домом, как автобусной станцией. Придётся найти слесаря… А если ты или Юм-Юм вдруг окажетесь в опасности, ты знаешь, что надо делать.
Коко медленно и значительно прикрыл глаза.
ШЕСТЬ
Мусвилл, пятница
Дорогой Арчи, у меня нет денег на юбилейную открытку, но я желаю тебе и твоей прекрасной жене счастливо встретить эту годовщину и ещё много-много других. Кажется, только вчера ты уронил обручальное кольцо, а я потерял твои билеты на свадебное путешествие.
Ты знаешь, приехав в Мусвилл, я обнаружил, что весь мир делится на две части: Тут, на Севере, и Там, в Центре, Здесь есть симпатичные люди, которые читают «Прибой», а ещё они пытаются скрыть разные загадочные происшествия. Вчера я отправился на рыбалку и подцепил на крючок нечто весьма похожее на человеческое тело. Когда я сообщил об этом шерифу, он не обнаружил никакого интереса, Я знаю: несчастный случай тут ни при чём. У меня есть основания подозревать, что произошло убийство, по крайней мере нападение. И я не перестаю думать, кто был тот бедняга. Почему он оказался на озере? Кто сбросил его в воду?
Я тут обжёгся ядовитым плющом, но теперь уже всё в порядке. Сегодня рано утром я было решил, что кто-то пытается снять шины с моего автомобиля, но оказалось, это чайки кричат – ужас как похоже на звуки; издаваемые автомобильным домкратом. Еда тут так себе. Для ресторанного обозревателя необходимость пробавляться здешней кухней всё равно что ссылка в Сибирь.
Квилл
P. S. У Коко открылся ещё один талант: он отвечает на телефонные звонки и самостоятельно пользуется магнитофоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Роджер нервно сглотнул и разгладил свою чёрную бороду.
– Может, вам попалась старая автомобильная шина или что-то в этом роде? В таком тумане трудно разглядеть как следует. Шины вешают на причал вместо амортизаторов. Она могла оторваться во время грозы. Во вторник ночью была такая гроза…
– Да перестаньте, Роджер. Мы все знаем, что ваши тексты пишет Торговая палата. Я бы хотел сообщить об этом – об этой «шине» – в полицию. Где мне найти шерифа?
Роджер покраснел. Он выглядел виноватым, но совесть его явно не мучила.
– За деревянной церковью. Здание с флагом.
– Кстати, вчера вечером мне преподнесли сюрприз, – уже добродушнее продолжал Квиллер. – Ваша тёща оставила у меня в коттедже индейку и записку, правда без подписи. Даже не знаю, как к ней обратиться, чтобы поблагодарить.
– Она всегда такая – рассеянная. Но это славная женщина. Её зовут Милдред Хенстейбл, а живет она в «Дюнах» – это к востоку от вас. Я должен вас коё о чем предупредить. Она непременно захочет вам погадать, а потом будет ожидать вознаграждения.
– Разве подобное не запрещено законом?
– Это на благотворительные цели. Она помогает собирать деньги на кардиологическое оборудование для больницы Пикакса.
– Охотно приму участие – заявил Квиллер. – Такое оборудование понадобится мне ещё до того, как закончится мой спокойный отдых.
Он вернулся домой, когда дневной свет ещё просачивался сквозь туман. Внутри стоял запах уксуса, напоминая о домашнем средстве для полировки меди, которое используют торговцы антиквариатом. И точно: висящий над баром медный фонарь оказался до блеска отполирован. Том приходил, несмотря на запрет. Ему было велено не появляться в коттедже, пока его не позовут. Квиллер оставил старые часы и немного мелких денег в спальне на туалетном столике, там они сейчас и лежали. Он пожал плечами.
Когда Квиллер позвал своих друзей, Юм-Юм примчалась из гостевой спальни, но Коко не отозвался: он был слишком занят. Сидел на лосиной голове, явно возбужденный, и беседовал сам с собой, издавая тихое музыкальное урчание, которое рождалось где-то в глубине его белоснежной грудки.
– Что ты там делаешь? – спросил Квиллер.
Коко переменил позу, встав на рогах на задние лапы и вытянув переднюю, словно в поисках опоры. Голова лося была укреплена на лакированной деревянной доске, повешенной на неровную бревенчатую стену. Коко пытался засунуть лапу в одну из щелей позади доски. После нескольких попыток он, наконец, сумел добраться до отверстия. Там что-то стукнуло. Коко, продолжая ворчать, старался изо всех сил и вытягивал лапу как можно дальше.
Квиллер подошел поближе, и, когда добыча выскочила из щели и, отскочив, упала с рогов, поймал её.
– Что это? Кассета!
Да, это была кассета, на которую записывали кустарным способом, дома. На стороне «А» почерком, похожим на руку тети Фанни, было написано: «Любимые мелодии тридцатых годов». На стороне «Б»: «Ещё несколько любимых мелодий тридцатых годов». На пластмассовом корпусе пыли не было.
Квиллер направился к магнитофону и вынул оттуда кассету с концертом Брамса, которая была там с самого его приезда.
– Подожди-ка, – сказал он вслух, – что-то тут не так.
Кассета оказалась перевернута на другую сторону, ту, где был записан Бетховен. На трофее, доставшемся Коко, была записана быстрая танцевальная музыка: обработки мелодий «Мое синее небо», «Совсем как ты» и других. Странно; что такое прятали за головой лося!
Квиллер прослушал сторону «А» и перевернул кассету, тут было то же самое. И вдруг, посреди «Святой лжи», зазвучал голос – не голос певца, обычный мужской голос, но сильный, звучный. После короткого и странного сообщения снова послышалась музыка. Квиллер перемотал кассету и прослушал ещё раз.
«А теперь, друг мой, слушай сюда! – потребовал голос. – Действуй порасторопнее, не то пожалеешь. Ты меня знаешь. Неси, и побольше. Не будет товара – не будет и денег. Придётся кое-что поменять, тут становится жарковато. Найдешь меня в субботу, слышишь? После ужина буду у лодочной пристани».
Кассетой пользовались совсем недавно. Только накануне Коко включал магнитофон и слушал Брамса. С того времени здесь кто-то был и либо оставил это послание, либо прослушал его, а потом поставил кассету не той стороной. Тот, кто украл золотые часы и золотую авторучку, но это случилось раньше. Какие-то неизвестные личности приходили и уходили, распоряжались здесь как у себя дома, а тете Фанни это казалось проявлением соседского дружелюбия.
Кто-то, несомненно, взбирался на табуретку возле бара, чтобы дотянуться до головы лося. Квиллер проверил все четыре сосновые табуретки, пытаясь найти какие-то следы, но полированные поверхности были совершенно чистыми.
Коко пристально наблюдал, как Квиллер убирает кассету в ящик туалетного столика.
– Коко, – сказал он, – мне что-то не очень нравится эта политика открытых дверей. Люди пользуются нашим домом, как автобусной станцией. Придётся найти слесаря… А если ты или Юм-Юм вдруг окажетесь в опасности, ты знаешь, что надо делать.
Коко медленно и значительно прикрыл глаза.
ШЕСТЬ
Мусвилл, пятница
Дорогой Арчи, у меня нет денег на юбилейную открытку, но я желаю тебе и твоей прекрасной жене счастливо встретить эту годовщину и ещё много-много других. Кажется, только вчера ты уронил обручальное кольцо, а я потерял твои билеты на свадебное путешествие.
Ты знаешь, приехав в Мусвилл, я обнаружил, что весь мир делится на две части: Тут, на Севере, и Там, в Центре, Здесь есть симпатичные люди, которые читают «Прибой», а ещё они пытаются скрыть разные загадочные происшествия. Вчера я отправился на рыбалку и подцепил на крючок нечто весьма похожее на человеческое тело. Когда я сообщил об этом шерифу, он не обнаружил никакого интереса, Я знаю: несчастный случай тут ни при чём. У меня есть основания подозревать, что произошло убийство, по крайней мере нападение. И я не перестаю думать, кто был тот бедняга. Почему он оказался на озере? Кто сбросил его в воду?
Я тут обжёгся ядовитым плющом, но теперь уже всё в порядке. Сегодня рано утром я было решил, что кто-то пытается снять шины с моего автомобиля, но оказалось, это чайки кричат – ужас как похоже на звуки; издаваемые автомобильным домкратом. Еда тут так себе. Для ресторанного обозревателя необходимость пробавляться здешней кухней всё равно что ссылка в Сибирь.
Квилл
P. S. У Коко открылся ещё один талант: он отвечает на телефонные звонки и самостоятельно пользуется магнитофоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46