Шарлотта с любопытством взглянула на виконта. Ее зеленые, как весенние поля, глаза округлились.
— И это правда, что женщин там держат в гаремах? — спросила она.
Здесь, в Англии, многих дам из высшего общества интересовали подобные вещи. Но они вели свои расспросы в осуждающе-пренебрежительном тоне, Шарлоттой же двигало искреннее любопытство. Она так увлеклась, что сбросила маску холодности.
— Состоятельные мужчины, живущие в городе, действительно держат своих жен в гаремах, — пояснил молодой человек. — Я же жил среди бедуинов, странников пустыни. Наши жены путешествовали с нами, но с покрытой головой.
— И ваша жена… — Шарлотта запнулась. — Ваши жены тоже прятали волосы?
— Моя жена, — Винтер сделал акцент на единственном числе, — прятала волосы и, как правило, лицо тоже. Как и я. Песок и солнце в пустыне беспощадны.
— Ну да, конечно… — девушка поджала свои нежные губки, обдумывая услышанное.
Виконту тоже было о чем подумать. Быть может, под внешней сдержанностью Шарлотты скрывается тонкая, любознательная натуру?
— Идите же сюда, друзья мои, — позвала Адорна.
Шарлотта опомнилась и смутилась, сообразив, что взгляды всех присутствующих обращены к ней.
— Простите, милорд, — извинилась она, — я не должна была вас расспрашивать.
— Это еще одно правило? У англичан не принято направлять свои усилия на получение интересующих их сведений?
— Нет, я вовсе не это имела в виду, а лишь то, что вы хотели выпить чаю, и, стало быть, для расспросов сейчас не время и не место.
— В таком случае, вернемся к ним позднее, — и не успела Шарлотта возразить, как Винтер подошел к самому большому креслу и удобно в нем устроился.
Адорна расположилась поближе к золоченому подносу с чайными принадлежностями, и лорд Бакнелл, как послушная собачонка, присел рядом. Лишь Шарлотта оставалась стоять.
— Шарлотта, — виконтесса указала на диван справа от себя, — вы мне поможете?
Девушка послушно проследовала к предложенному месту, а виконтесса принялась разливать чай.
— Лорд Бакнелл, вы пьете чай со сливками, не так ли? — Адорна передала чашку Шарлотте, а та вручила ее Бакнеллу. — Винтеру — с сахаром.
Избегая встречаться взглядом с молодым человеком, девушка передала чашку и ему.
— Пока я готовлю вам чай, Шарлотта, будьте так добры, передайте Винтеру миндального печенья. Он так любил его в детстве!
Винтер принял из рук девушки вазу и взял сразу два печенья, доблестно подавив в себе желание проглотить сразу оба и прихватить еще. О, Шарлотта ужаснулась бы, увидев такое! Возможно, маска сдержанности снова бы упала, и эмоции выплеснулись наружу. Но, как бы Винтеру этого ни хотелось, он все же сжалился над бедной девушкой, отдав должное требованиям английского этикета.
— Лорд Бакнелл, передать вам сэндвичи?
Тот отказался.
— Попробуйте кекс с тмином.
— Кусочек, пожалуйста.
Адорна положила на тарелку сэндвич, по кусочку смородинового пирога и кекса и подала ее Шарлотте со словами:
— Дамы слишком нежные создания, чтобы испытывать столь плебейское чувство, как голод, но мы с Шарлоттой все равно с удовольствием перекусим.
Винтер усмехнулся, и даже Шарлотта позволила себе улыбнуться, снимая перчатки, чтобы приступить к еде. Бакнелл же важно закивал:
— Именно так, дорогая леди Раскин. — И, обращаясь к Винтеру, добавил:
— Английские женщины не похожи на ваших дикарок, мой мальчик.
Продолжая улыбаться, Винтер переспросил:
— На каких дикарок? Вы говорите о моей жене? Бакнелл вздрогнул и если не с откровенным ужасом, то все же растерянно посмотрел на виконта.
— Простите, я сказал не подумав, — промямлил он и поспешно перевел взгляд на Адорну. — Я, знаете ли, был очень удивлен, когда узнал, что Винтер вернулся домой. Признаться, я не особо слежу за местными новостями, но в свете о его приезде и слыхом не слыхивали.
— Я в Англии немногим более двух недель, — бесцеремонно перебил его молодой человек, — и не заинтересован в распространении каких бы то ни было слухов.
— Разумеется, милорд, — согласился Бакнелл, заносчиво взглянув на Винтера.
Напыжившись еще больше, он продолжал:
— Хотя, как правило, подобные новости в два счета разлетаются по всей округе.
— Матушка считает, что детям будет легче влиться в общество, если сначала они познакомятся с принятыми в нем правилами поведения. Так что о нашем прибытии никто не знает — Винтер шаловливо глянул на Адорну. — Или почти никто. Клянусь, мэм, Говард первым узнал меня в городе и напросился в гости.
— Лорд Говард часто испытывает потребность в деньгах, — вставил Бакнелл. — Лишь благодаря неле… э-э… необычным суждениям Винтера он и его дражайшая половина убрались отсюда, не дожидаясь, когда их выпроводят.
Винтер сделал вид, что не заметил намеренной оговорки Бакнелла.
— Надеюсь, дорогая, пока вы были в Лондоне, вам не пришлось тратить время на дела вашего семейного предприятия, — продолжил лорд, обращаясь к Адорне, хотя в действительности его очень интересовало, насколько успел освоиться в делах отцовской фирмы молодой виконт.
— Слава богу, — отвечала та, — с помощью кузена Стюарта Винтер взял бразды правления в свои руки.
— Вам с самого начала не стоило утруждать себя работой — мягко упрекнул виконтессу Бакнелл.
Осмелев от видимого благодушия Винтера, он добавил, обращаясь к нему:
— Леди Раскин — нежный цветок! Тут молодой человек не сдержался:
— Если вы действительно так считаете, то я вас разочарую: вы заблуждаетесь.
Бакнелл опешил. Беспардонность Винтера шокировала опытного дипломата.
Как вдруг сверху донесся топот детских ног по паркету и… Папа! — эхом разнесся по коридору звонкий голосок Лейлы. — Па-па-а-а-а!
Винтер мысленно видел, как девчонка съезжает вниз по перилам.
— Не ходи туда! — кричал ей вслед Робби, свято веря, что для пущей убедительности нужно крикнуть как можно громче. — Тебе же влетит!
Но дробный топоток Лейлы раздавался уже совсем близко, и в считанные секунды она влетела в двери гостиной, размахивая руками и скользя по гладкому паркету. Она была худенькой, кожа да кости, и рослой, значительно выше своих сверстниц. Девочка унаследовала от матери темные волосы, которые сейчас были заплетены в косу, и приятный оливковый оттенок кожи. Она остановилась, вспомнив о наставлениях отца, но продолжала пританцовывать на месте. Большие черные глаза ребенка искрились озорством. Свежая пыль на красном канифасовом платье говорила о недавних проделках.
Винтер протянул дочери руки:
— Ну, иди сюда, мое сокровище!
Девочка бросилась к отцу в тот момент, когда в комнату вбежал Робби.
— Я пытался ее остановить, — крикнул мальчик, высокий и широкоплечий, с тем же оттенком кожи, что и у сестры.
Было ясно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86