Дети долгое время пользовались чрезмерной свободой. Английские ребятишки их возраста давно приобщены к занятиям в классной комнате. В результате я вынуждена объяснять моим подопечным прописные истины. Например, Робби и Лейла считали, что лучшее применение стульям — забросить ноги на сидение, лежа при этом на полу. Девочка объяснила, что знания получать можно и в такой позе.
Друзья мои! Не подумайте, что девочка мне дерзит. Эти дети очень покладисты. Они внутренне доброжелательны к окружающим, в силу чего их вежливость и отзывчивость естественны. Одно удовольствие учить этих любознательных, добродушных ребят! Но вот какую вилку выбрать за столом, как правильно поклониться или повести беседу — в этих вопросах дети сразу идут ко дну. Кажется странным, что занятия математикой, физикой, языками, географией — предметами, в обучении которым у меня нет большого опыта, — нам даются легко. А вот в тех аспектах воспитания, где я особенно сильна, я продолжаю терпеть поражение.
Но я отвлеклась. Я объяснила детям, что, лежа на полу и глядя в потолок, они не увидят карту или полоску бумаги с выведенными на ней буквами, или грифельную доску, на которой я спрягаю французские и латинские глаголы. Робби согласился, что ногами они ничего не увидят, так что теперь дети сидят правильно. Да, мои дорогие, мне брошен серьезный вызов, но тем отрадней будет победа.
К вящему облегчению, со дня моего прибытия отец детей, виконт Раскин, и его мать большую часть времени проводили в Лондоне. Вы ведь не знали, что он жив, не так ли? Или только я ошибочно считала его погибшим? Он очень даже жив и, несмотря на продолжительное отсутствие, не дает о себе забыть. В конце недели я отчитываюсь ему о проделанной работе. Он внимательно следит за нашими успехами. А еще он очень привязан к Робби и Лейле. Если отец дома, он непременно завтракает вместе с детьми. И если его интерес к развитию детей радует, то я просто в отчаянии от их поведения после таких совместных завтраков. Лорд Раскин, знаете ли, настоящий дикарь…
Глава 6
Вот и подошла к концу последняя сказка «Тысячи и одной ночи». Шарлотта закрыла книгу и откинулась на спинку кресла.
— Хорошая сказка? Понравилась так же, как и другие? Ответ был ясен заранее. Дети Винтера примостились у ее ног, грезя об удивительном многообещающем мире, в котором было полно чудес и существовали даже ковры-самолеты и волшебные пещеры, полные сокровищ.
Шарлотта знала, что это недозволенная слабость с ее стороны, но на какое-то время она сама увлеклась повествованием, разделив эмоции детей.
Она поднялась и уложила книгу в саквояж.
— Сегодня прекрасный день, и обед на свежем воздухе пойдет вам на пользу, — сказала девушка, поправляя белый крахмальный воротничок и манжеты, украшавшие синее платье из саржи. Оправдывая ее ожидания, дети тоже встали и, копируя движения гувернантки, принялись приводить в порядок одежду. Робби выглядел вполне опрятно в своих черных брюках и короткой курточке. Но Лейла… Шарлотта сдержала вздох. Девочка не просто носила одежду — она ее, что называется, изнашивала. Юбка из розового канифаса Ужасно измялась. На правом рукаве красовалась чернильная клякса. Заметив ее, Лейла нахмурилась, попыталась разгладить юбку да вернула в косу выбившуюся прядь.
Когда Лейла закончила свой туалет, Шарлотта протянула обоим руки.
— После еды пойдем гулять, и вы расскажете мне об Эль-Бахаре.
Это вошло в обычай. Каждый день они выбирались на пешие прогулки. Робби упражнялся в метании ножа. Лейла гонялась за бабочками и кувыркалась в траве. Попутно дети делились воспоминаниями о прежнем доме. Им нравилось рассказывать Шарлотте о жизни в пустыне: выходило, будто они учат собственного учителя. И, надо сказать, девушка по-настоящему увлекалась, рисуя в воображении бесконечные барханы, верблюдов, которые умели плеваться и от которых пахло навозом, выбеленные солнцем скелеты и оазисы, которые вдруг оказывались зыбкими миражами.
— Летом обед под открытым небом может входить в программу различных празднований, — поясняла Шарлотта, пока они шли вниз по ступенькам и дальше по коридору. — Во время таких застолий следует помнить, что правила этикета остаются прежними.
Лейла скорбно вздохнула:
— Опять эти дурацкие манеры! Я не хочу о них говорить.
— Именно хорошие манеры отличают воспитанных людей от провинциалов, — пожурила девочку Шарлотта.
— А я думал, их отличает воспитанность, — заметил Робби. Сзади раздался громкий смех.
— Попались, мисс леди Шарлотта! — в дверях галереи стоял Винтер.
— Папа! — Лейла бросилась к отцу.
Он подхватил дочь на руки и поцеловал в голову, второй рукой обнял подбежавшего Робби. Винтер широко улыбался, но Шарлотта обратила внимание на прорезавшиеся между бровей складки, которых раньше не замечала. Лорд Раскин был босоног, рубашка распахнута, а волосы, казалось, давно не знали расчески. Довершали образ дикаря давний шрам через всю щеку и эта ужасная серьга.
Надо сказать, его наряд смотрелся весьма экзотично. В этом и состояла основная причина, по которой Шарлотта избегала совместных завтраков. Этот человек был для нее воплощением всего необычного, недосягаемого и… желанного.
Девушка поспешно отвела взгляд:
— Рада вас видеть, милорд.
— Вы же на него не смотрите, — заметила Лейла, наблюдавшая за происходящим с высоты своего положения, сидя на руках у отца.
— Эти слова — дань вежливости, — Шарлотте такое объяснение казалось вполне разумным, но нужно быть готовой к новым подводным камням. Дети воспринимали слова буквально, во всяком случае, английские слова.
— А зачем говорить то, чего нет на самом деле? — тут же спросил Робби.
— Да, мисс леди Шарлотта, зачем? — эхом отозвался Винтер.
Девушка знала, что молодой человек над ней потешается. Над ней и над всем благородным, пристойным, «английским». Дрогнув ресницами, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Вежливость снимает напряжение, которое иначе может вылиться в непонимание, обиду и даже кровопролитие. Я не верю, что в отдаленных уголках мира, таких как Эль-Бахар, пренебрегают правилами учтивости.
— Вы, как всегда, правы, мисс леди Шарлотта. Учтивость в Эль-Бахаре ценят, особенно ту ее разновидность, которой так не достает англичанам.
— Какую же? — с неподдельным интересом спросила Девушка.
Терпимость.
Прежде чем Шарлотта успела что-то ответить, Винтер улыбнулся детям:
— О, плод моих чресл, чем вас собирается порадовать ваша наставница?
— Мы ужинаем на террасе! — весело доложила Лейла. Она обхватила ладонями голову отца и повернула к себе. — Папочка, скажи, что ты будешь кушать с нами!
Винтер погладил Робби по щеке.
— Ждал с нетерпением, когда ты об этом спросишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Друзья мои! Не подумайте, что девочка мне дерзит. Эти дети очень покладисты. Они внутренне доброжелательны к окружающим, в силу чего их вежливость и отзывчивость естественны. Одно удовольствие учить этих любознательных, добродушных ребят! Но вот какую вилку выбрать за столом, как правильно поклониться или повести беседу — в этих вопросах дети сразу идут ко дну. Кажется странным, что занятия математикой, физикой, языками, географией — предметами, в обучении которым у меня нет большого опыта, — нам даются легко. А вот в тех аспектах воспитания, где я особенно сильна, я продолжаю терпеть поражение.
Но я отвлеклась. Я объяснила детям, что, лежа на полу и глядя в потолок, они не увидят карту или полоску бумаги с выведенными на ней буквами, или грифельную доску, на которой я спрягаю французские и латинские глаголы. Робби согласился, что ногами они ничего не увидят, так что теперь дети сидят правильно. Да, мои дорогие, мне брошен серьезный вызов, но тем отрадней будет победа.
К вящему облегчению, со дня моего прибытия отец детей, виконт Раскин, и его мать большую часть времени проводили в Лондоне. Вы ведь не знали, что он жив, не так ли? Или только я ошибочно считала его погибшим? Он очень даже жив и, несмотря на продолжительное отсутствие, не дает о себе забыть. В конце недели я отчитываюсь ему о проделанной работе. Он внимательно следит за нашими успехами. А еще он очень привязан к Робби и Лейле. Если отец дома, он непременно завтракает вместе с детьми. И если его интерес к развитию детей радует, то я просто в отчаянии от их поведения после таких совместных завтраков. Лорд Раскин, знаете ли, настоящий дикарь…
Глава 6
Вот и подошла к концу последняя сказка «Тысячи и одной ночи». Шарлотта закрыла книгу и откинулась на спинку кресла.
— Хорошая сказка? Понравилась так же, как и другие? Ответ был ясен заранее. Дети Винтера примостились у ее ног, грезя об удивительном многообещающем мире, в котором было полно чудес и существовали даже ковры-самолеты и волшебные пещеры, полные сокровищ.
Шарлотта знала, что это недозволенная слабость с ее стороны, но на какое-то время она сама увлеклась повествованием, разделив эмоции детей.
Она поднялась и уложила книгу в саквояж.
— Сегодня прекрасный день, и обед на свежем воздухе пойдет вам на пользу, — сказала девушка, поправляя белый крахмальный воротничок и манжеты, украшавшие синее платье из саржи. Оправдывая ее ожидания, дети тоже встали и, копируя движения гувернантки, принялись приводить в порядок одежду. Робби выглядел вполне опрятно в своих черных брюках и короткой курточке. Но Лейла… Шарлотта сдержала вздох. Девочка не просто носила одежду — она ее, что называется, изнашивала. Юбка из розового канифаса Ужасно измялась. На правом рукаве красовалась чернильная клякса. Заметив ее, Лейла нахмурилась, попыталась разгладить юбку да вернула в косу выбившуюся прядь.
Когда Лейла закончила свой туалет, Шарлотта протянула обоим руки.
— После еды пойдем гулять, и вы расскажете мне об Эль-Бахаре.
Это вошло в обычай. Каждый день они выбирались на пешие прогулки. Робби упражнялся в метании ножа. Лейла гонялась за бабочками и кувыркалась в траве. Попутно дети делились воспоминаниями о прежнем доме. Им нравилось рассказывать Шарлотте о жизни в пустыне: выходило, будто они учат собственного учителя. И, надо сказать, девушка по-настоящему увлекалась, рисуя в воображении бесконечные барханы, верблюдов, которые умели плеваться и от которых пахло навозом, выбеленные солнцем скелеты и оазисы, которые вдруг оказывались зыбкими миражами.
— Летом обед под открытым небом может входить в программу различных празднований, — поясняла Шарлотта, пока они шли вниз по ступенькам и дальше по коридору. — Во время таких застолий следует помнить, что правила этикета остаются прежними.
Лейла скорбно вздохнула:
— Опять эти дурацкие манеры! Я не хочу о них говорить.
— Именно хорошие манеры отличают воспитанных людей от провинциалов, — пожурила девочку Шарлотта.
— А я думал, их отличает воспитанность, — заметил Робби. Сзади раздался громкий смех.
— Попались, мисс леди Шарлотта! — в дверях галереи стоял Винтер.
— Папа! — Лейла бросилась к отцу.
Он подхватил дочь на руки и поцеловал в голову, второй рукой обнял подбежавшего Робби. Винтер широко улыбался, но Шарлотта обратила внимание на прорезавшиеся между бровей складки, которых раньше не замечала. Лорд Раскин был босоног, рубашка распахнута, а волосы, казалось, давно не знали расчески. Довершали образ дикаря давний шрам через всю щеку и эта ужасная серьга.
Надо сказать, его наряд смотрелся весьма экзотично. В этом и состояла основная причина, по которой Шарлотта избегала совместных завтраков. Этот человек был для нее воплощением всего необычного, недосягаемого и… желанного.
Девушка поспешно отвела взгляд:
— Рада вас видеть, милорд.
— Вы же на него не смотрите, — заметила Лейла, наблюдавшая за происходящим с высоты своего положения, сидя на руках у отца.
— Эти слова — дань вежливости, — Шарлотте такое объяснение казалось вполне разумным, но нужно быть готовой к новым подводным камням. Дети воспринимали слова буквально, во всяком случае, английские слова.
— А зачем говорить то, чего нет на самом деле? — тут же спросил Робби.
— Да, мисс леди Шарлотта, зачем? — эхом отозвался Винтер.
Девушка знала, что молодой человек над ней потешается. Над ней и над всем благородным, пристойным, «английским». Дрогнув ресницами, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
— Вежливость снимает напряжение, которое иначе может вылиться в непонимание, обиду и даже кровопролитие. Я не верю, что в отдаленных уголках мира, таких как Эль-Бахар, пренебрегают правилами учтивости.
— Вы, как всегда, правы, мисс леди Шарлотта. Учтивость в Эль-Бахаре ценят, особенно ту ее разновидность, которой так не достает англичанам.
— Какую же? — с неподдельным интересом спросила Девушка.
Терпимость.
Прежде чем Шарлотта успела что-то ответить, Винтер улыбнулся детям:
— О, плод моих чресл, чем вас собирается порадовать ваша наставница?
— Мы ужинаем на террасе! — весело доложила Лейла. Она обхватила ладонями голову отца и повернула к себе. — Папочка, скажи, что ты будешь кушать с нами!
Винтер погладил Робби по щеке.
— Ждал с нетерпением, когда ты об этом спросишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86