Я не желаю больше его видеть. И как только Стиви поправится, уеду с детьми домой.
– Да, да, конечно, – поспешно проговорила Аурелия. – Уедем в конце недели.
– Нет-нет, тебе уезжать не нужно, – сказала Корнелия. – В этом нет никакой необходимости. Вы с Лив останьтесь. Развлекитесь. Я возьму с собой Линтон, если ты сможешь без нее обойтись. За Фрэнни может присматривать Дейзи. Она отлично справится.
Подруги обменялись взглядами, значения которых Корнелия понять не могла. Не успели они что-либо ответить, как послышался стук в дверь.
– Миледи, тут этот виконт, – доложил Морком из коридора. – Желает сию же минуту видеть вас.
Корнелия напряглась.
– Скажите, что меня нет дома, Морком.
– Ох, да не поверит он мне.
Корнелия встала и подошла к открытой двери.
– Поверит или нет, это не важно, Морком. Я не желаю его видеть. Можете сказать ему что угодно.
– Слушаюсь. – Морком снова зашаркал к лестнице. Ливия с Аурелией разом, словно по команде, встали.
– Мы, пожалуй, пойдем, Нелл, а ты прими ванну и отдохни, – сказала Ливия. – Ужинать будем в гостиной, как в те времена, когда мы еще не были такими важными дамами, которые ужинают только в зале! – Она попыталась рассмеяться, но ее смех прозвучал фальшиво.
– С удовольствием, – ответила Корнелия, тепло улыбаясь. – После ванны я, наверное, вздремну. Ужин в шесть?
– В шесть, – подтвердила Аурелия, наклоняясь к золовке, чтобы поцеловать ее. – Бедняжечка моя, досталось тебе нынче. Ты уверена, что тебе больше ничего не нужно?
Корнелия отрицательно покачала головой, пытаясь скрыть готовые пролиться из глаз слезы.
– Нет, благодарю вас обеих. Не знаю, что бы я без вас делала.
– А по-моему, ты прекрасно обошлась без нас, – весело сказала Аурелия. – Обезоруживая головореза с ножом. – Она дотронулась до царапины на шее Корнелии.
– Ерунда. Совсем не болит. – Корнелия мягко отклонилась от нее. – Не более чем царапина.
Ничего более не сказав, подруги ушли, а Корнелия, оставшись одна, повернула ключ в замке и дала волю слезам. В этих слезах было все: и облегчение, и отчаяние, и радость, и горе одновременно. Она вернула ребенка, но потеряла надежду на счастье, которая уже поселилась в глубине ее души.
Гарри, молча сжав губы, выслушал путаный отказ Моркома. Он знал от Лестера, что происходило в экипаже по дороге домой, и знал, что у него один-единственный шанс исправить дело, да и тот в лучшем случае висел на волоске. Однако сдаваться он не собирался. Не в его характере было принимать поражение. Он отдавал себе отчет в происшедшем и догадывался, что чувствует Корнелия. Но она очень умная и рационально мыслящая женщина. Она обязательно увидит обе стороны медали. Она обязательно войдет в его положение. Как только пройдут обида и гнев, она сможет взглянуть на вещи трезво.
Гарри не позволил Моркому захлопнуть дверь. С досадой покачав головой, он просунул плечо в остававшуюся щель и вошел внутрь. Второе бесцеремонное вторжение в дом за один день, мрачно подумал он, заходя в холл.
– Прошу прощения, – небрежно бросил он онемевшему дворецкому. – Где леди Дагенем?
– Вам нельзя ее видеть, – сказала ему Аурелия с лестницы, по которой спускалась в холл.
– Ей нездоровится, – подтвердила следовавшая за ней Ливия.
Обе женщины, вставшие у подножия лестницы, смотрели на него с нескрываемой враждебностью.
– Я надеялась, вам хватит деликатности оставить ее в покое после того, что ей довелось пережить, – сказала Аурелия ледяным тоном.
Гарри вздохнул:
– Думаю, никто из вас не понимает до конца…
– Да что тут понимать? – гневно перебила его Ливия. – Мы понимаем, что если б не вы, ничего подобного не случилось бы.
– Где она? – задал он вопрос, устремляясь к лестнице. Логика подсказывала, что, раз подруги спустились со второго этажа, Корнелия наверху.
– Вам нельзя наверх. – Ливия преградила ему дорогу.
– Ну что вы, очень даже можно, – ответил Гарри, твердо отодвигая ее в сторону. – Это касается только нас с Нелл, – сказал он и начал подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Ливия с Аурелией остались внизу, глядя ему вслед.
Он прямиком направился в спальню Корнелии. Если ее там не будет, он пойдет в детскую. Дверь оказалась заперта.
– Корнелия, открой мне, пожалуйста. – Он заставлял себя говорить ровным голосом, и требование прозвучало как просьба.
– Уходи, Гарри. Нам с тобой не о чем разговаривать, – устало ответила Корнелия.
– Ошибаешься, – заявил он, чувствуя, что ее подруги теперь стоят у него за спиной. – Если потребуется, я вышибу дверь. Открой сейчас же.
Корнелия в нерешительности стояла посреди спальни. Она не сомневалась, что если Гарри настроен решительно, он действительно сломает дверь. Или найдет какой-нибудь иной способ проникнуть к ней. Да и, по правде говоря, она сама понимала, что уклоняться от разговора не было смысла. Нужно расставить все точки над i, раз и навсегда. Она подошла к двери и, повернув ключ, отошла к камину.
Гарри вошел. Ливия с Аурелией сделали шаг за ним.
– Покорнейше благодарю, но Нелл от меня защищать не нужно, можете мне поверить, – сказал им Гарри, захлопывая дверь прямо перед их носом и снова поворачивая ключ в замке.
Он встал лицом к Корнелии, которая, сжимая ворот рубашки возле шеи, замерла перед камином. Во всем ее облике сквозила невыразимая усталость, и Гарри страшно захотелось обнять ее, поцелуями снять сковывающее ее напряжение. Ее глаза зияли пустотой, и его душу наполнила печаль.
– Любовь моя, – тихо сказал он, стремительно приближаясь к ней. – Я никогда себе этого не прощу. – Он сделал попытку привлечь ее к себе, но она отступила назад и, защищаясь, выставила вперед руки.
– Чего ты никогда себе не простишь, Гарри? – спросила она холодно и отстраненно. – Что притворялся, будто любишь меня, будто ты мне друг? Того, что использовал меня?.. Нет-нет, дай договорить! – с жаром остановила она его, видя, что он хочет ее прервать. – Это по твоей вине мне пришлось пережить все это. Так выслушай меня, ради Бога.
Гарри, едва кивнув, подчинился. Он отошел в сторону и встал у окна, безжизненно уронив руки по бокам, устремив на нее твердый взгляд, полный отчаяния и боли.
Жгучий гнев, возмущение его предательством, горечь обиды и унижение от его обмана придали Корнелии красноречия. Она бросала ему в лицо самые резкие и обидные слова, не сдерживаясь и не пытаясь смягчить обвинения. Гарри слушал ее молча.
Когда красноречие Корнелии наконец иссякло, он сказал:
– Только с одним обвинением я не могу согласиться, Нелл. С тем, что я никогда тебя не любил. Это неправда. Я люблю тебя, и давно. Сейчас я уже не могу представить себе своей жизни без этой любви.
Спокойная уверенность его слов не позволила Корнелии произнести вслух свой презрительный ответ, уже вертевшийся у нее на языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Да, да, конечно, – поспешно проговорила Аурелия. – Уедем в конце недели.
– Нет-нет, тебе уезжать не нужно, – сказала Корнелия. – В этом нет никакой необходимости. Вы с Лив останьтесь. Развлекитесь. Я возьму с собой Линтон, если ты сможешь без нее обойтись. За Фрэнни может присматривать Дейзи. Она отлично справится.
Подруги обменялись взглядами, значения которых Корнелия понять не могла. Не успели они что-либо ответить, как послышался стук в дверь.
– Миледи, тут этот виконт, – доложил Морком из коридора. – Желает сию же минуту видеть вас.
Корнелия напряглась.
– Скажите, что меня нет дома, Морком.
– Ох, да не поверит он мне.
Корнелия встала и подошла к открытой двери.
– Поверит или нет, это не важно, Морком. Я не желаю его видеть. Можете сказать ему что угодно.
– Слушаюсь. – Морком снова зашаркал к лестнице. Ливия с Аурелией разом, словно по команде, встали.
– Мы, пожалуй, пойдем, Нелл, а ты прими ванну и отдохни, – сказала Ливия. – Ужинать будем в гостиной, как в те времена, когда мы еще не были такими важными дамами, которые ужинают только в зале! – Она попыталась рассмеяться, но ее смех прозвучал фальшиво.
– С удовольствием, – ответила Корнелия, тепло улыбаясь. – После ванны я, наверное, вздремну. Ужин в шесть?
– В шесть, – подтвердила Аурелия, наклоняясь к золовке, чтобы поцеловать ее. – Бедняжечка моя, досталось тебе нынче. Ты уверена, что тебе больше ничего не нужно?
Корнелия отрицательно покачала головой, пытаясь скрыть готовые пролиться из глаз слезы.
– Нет, благодарю вас обеих. Не знаю, что бы я без вас делала.
– А по-моему, ты прекрасно обошлась без нас, – весело сказала Аурелия. – Обезоруживая головореза с ножом. – Она дотронулась до царапины на шее Корнелии.
– Ерунда. Совсем не болит. – Корнелия мягко отклонилась от нее. – Не более чем царапина.
Ничего более не сказав, подруги ушли, а Корнелия, оставшись одна, повернула ключ в замке и дала волю слезам. В этих слезах было все: и облегчение, и отчаяние, и радость, и горе одновременно. Она вернула ребенка, но потеряла надежду на счастье, которая уже поселилась в глубине ее души.
Гарри, молча сжав губы, выслушал путаный отказ Моркома. Он знал от Лестера, что происходило в экипаже по дороге домой, и знал, что у него один-единственный шанс исправить дело, да и тот в лучшем случае висел на волоске. Однако сдаваться он не собирался. Не в его характере было принимать поражение. Он отдавал себе отчет в происшедшем и догадывался, что чувствует Корнелия. Но она очень умная и рационально мыслящая женщина. Она обязательно увидит обе стороны медали. Она обязательно войдет в его положение. Как только пройдут обида и гнев, она сможет взглянуть на вещи трезво.
Гарри не позволил Моркому захлопнуть дверь. С досадой покачав головой, он просунул плечо в остававшуюся щель и вошел внутрь. Второе бесцеремонное вторжение в дом за один день, мрачно подумал он, заходя в холл.
– Прошу прощения, – небрежно бросил он онемевшему дворецкому. – Где леди Дагенем?
– Вам нельзя ее видеть, – сказала ему Аурелия с лестницы, по которой спускалась в холл.
– Ей нездоровится, – подтвердила следовавшая за ней Ливия.
Обе женщины, вставшие у подножия лестницы, смотрели на него с нескрываемой враждебностью.
– Я надеялась, вам хватит деликатности оставить ее в покое после того, что ей довелось пережить, – сказала Аурелия ледяным тоном.
Гарри вздохнул:
– Думаю, никто из вас не понимает до конца…
– Да что тут понимать? – гневно перебила его Ливия. – Мы понимаем, что если б не вы, ничего подобного не случилось бы.
– Где она? – задал он вопрос, устремляясь к лестнице. Логика подсказывала, что, раз подруги спустились со второго этажа, Корнелия наверху.
– Вам нельзя наверх. – Ливия преградила ему дорогу.
– Ну что вы, очень даже можно, – ответил Гарри, твердо отодвигая ее в сторону. – Это касается только нас с Нелл, – сказал он и начал подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Ливия с Аурелией остались внизу, глядя ему вслед.
Он прямиком направился в спальню Корнелии. Если ее там не будет, он пойдет в детскую. Дверь оказалась заперта.
– Корнелия, открой мне, пожалуйста. – Он заставлял себя говорить ровным голосом, и требование прозвучало как просьба.
– Уходи, Гарри. Нам с тобой не о чем разговаривать, – устало ответила Корнелия.
– Ошибаешься, – заявил он, чувствуя, что ее подруги теперь стоят у него за спиной. – Если потребуется, я вышибу дверь. Открой сейчас же.
Корнелия в нерешительности стояла посреди спальни. Она не сомневалась, что если Гарри настроен решительно, он действительно сломает дверь. Или найдет какой-нибудь иной способ проникнуть к ней. Да и, по правде говоря, она сама понимала, что уклоняться от разговора не было смысла. Нужно расставить все точки над i, раз и навсегда. Она подошла к двери и, повернув ключ, отошла к камину.
Гарри вошел. Ливия с Аурелией сделали шаг за ним.
– Покорнейше благодарю, но Нелл от меня защищать не нужно, можете мне поверить, – сказал им Гарри, захлопывая дверь прямо перед их носом и снова поворачивая ключ в замке.
Он встал лицом к Корнелии, которая, сжимая ворот рубашки возле шеи, замерла перед камином. Во всем ее облике сквозила невыразимая усталость, и Гарри страшно захотелось обнять ее, поцелуями снять сковывающее ее напряжение. Ее глаза зияли пустотой, и его душу наполнила печаль.
– Любовь моя, – тихо сказал он, стремительно приближаясь к ней. – Я никогда себе этого не прощу. – Он сделал попытку привлечь ее к себе, но она отступила назад и, защищаясь, выставила вперед руки.
– Чего ты никогда себе не простишь, Гарри? – спросила она холодно и отстраненно. – Что притворялся, будто любишь меня, будто ты мне друг? Того, что использовал меня?.. Нет-нет, дай договорить! – с жаром остановила она его, видя, что он хочет ее прервать. – Это по твоей вине мне пришлось пережить все это. Так выслушай меня, ради Бога.
Гарри, едва кивнув, подчинился. Он отошел в сторону и встал у окна, безжизненно уронив руки по бокам, устремив на нее твердый взгляд, полный отчаяния и боли.
Жгучий гнев, возмущение его предательством, горечь обиды и унижение от его обмана придали Корнелии красноречия. Она бросала ему в лицо самые резкие и обидные слова, не сдерживаясь и не пытаясь смягчить обвинения. Гарри слушал ее молча.
Когда красноречие Корнелии наконец иссякло, он сказал:
– Только с одним обвинением я не могу согласиться, Нелл. С тем, что я никогда тебя не любил. Это неправда. Я люблю тебя, и давно. Сейчас я уже не могу представить себе своей жизни без этой любви.
Спокойная уверенность его слов не позволила Корнелии произнести вслух свой презрительный ответ, уже вертевшийся у нее на языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82