Зачем мне эта обуза?
– Когда любишь, все по-другому, – сказала Тельма. – Я ведь влипла из-за того, что Кевин настаивал, говорил, мол, если любишь, докажи. Я-то хотела дождаться, когда поженимся. А он одно твердил: теперь не старое время, что естественно – не позорно и что я могу на него положиться, ничего не случится. А сам обманул.
Тельма взяла чайник и разлила по чашкам янтарный ароматный напиток.
– Он из меня мог веревки вить, – продолжила она все тем же ровным голосом. – Я во всем его слушалась, никогда не перечила, ничем не докучала. А теперь и подавно не буду. Я пока тут живу, со многими девушками перезнакомилась, многое узнала. Оказывается, такие, как моя матушка, – не исключение, это в наши дни в порядке вещей. А меня так воспитали, что я и мухи не обижу. А уж робкая какая была! А теперь, пожалуйста, не успели мы познакомиться, как я тебе про себя все и выложила. Потому что мы с тобой одного поля ягоды. Я стала разбираться в людях. Да… Повзрослела, видно. Теперь меня за здорово живешь не провести. – Тельма протянула руку за хлебом. – Корочку любишь?
Когда в кухню вошла сестра Блэшфорд, девушки по-приятельски болтали.
– Вижу, вы уже подружились. Ну и отлично. Вам вместе жить, так что хорошо, что вы сразу нашли общий язык. Я по опыту знаю, что лучше всего дружить по трое. Четверо начинают делиться на враждующие пары, пятеро – это уже слишком много. А трое – в самый раз. Тельма, налей-ка мне чашечку. Как твои суставчики? У Тельмы суставы опухают, – пояснила она, обращаясь к Мэри, – я слежу, чтобы не возникло осложнений.
Сестра Блэшфорд взяла из рук Тельмы чашку, положила сахар, размешала и сделала небольшой глоток, оценив вкус.
– А теперь я тебе расскажу, как мы тут живем. Прежде всего, тебе надо пройти медицинский осмотр. Утром придет врач и тебя посмотрит. Ты расскажешь, чем болела, он даст заключение. Если состояние здоровья позволит, начнешь работать, пока не останется два месяца до родов. Работа нетрудная, швеей-мотористкой на гардинной фабрике. Тебя там научат. Три фунта десять шиллингов будешь отдавать на хозяйственные расходы, остальные деньги из заработка можешь тратить по своему усмотрению. Вечером можно в кино ходить, но к половине одиннадцатого надо быть дома. В это время мы запираем двери. Одно опоздание – выговор, два – предупреждение, три – до свидания. Это надо усвоить сразу. Комнату следует содержать в чистоте и порядке, в конце недели у нас бывают дежурства.
Теперь Мэри стало ясно, почему так блестят перила.
– Питаться будешь здесь. Сейчас у нас Тельма готовит – у нее прекрасно получается. Завтрак в полвосьмого, ужин в шесть. В выходные завтракаем в десять, обед в полпервого, ужинаем в семь. Питание калорийное, мы следим, чтобы будущие мамы получали в достатке и минеральные вещества, и витамины. В течение последних шести недель врач будет следить, все ли идет нормально. Рожать будешь здесь же, у нас есть родильное отделение со всем оборудованием. Принимать ребенка буду я сама. Если возникнут осложнения, обратимся к врачу. У нас очень опытный доктор. Все наши детки рождаются здоровенькими. Я умею присматривать за будущими мамашами. Как только малыш появится на свет, его тут же передают в руки приемных родителей. Опыт показывает, что так лучше всего. Родители ждут тут же, неподалеку, и получают свое дитя, как только оно является на свет Божий. Все формальности, связанные с регистрацией, я улаживаю сама. Тебе об этом думать не надо. Родишь – и свободна. Никакой ответственности. Недельку или дней десять отдохнешь, оправишься, потом получишь вознаграждение и можешь начинать новую жизнь. Закончив свою речь, сестра Блэшфорд допила чай и протянула пустую чашку Тельме, чтобы она налила еще.
– Вопросы есть? А кто будет стряпать, когда Тельма уйдет?
– Только не Пэт! – уверенно сказала Тельма. – Единственное, на что она способна, – вскипятить чайник.
– Да, Пэт на это не годится, – с улыбкой согласилась сестра Блэшфорд.
– Я умею готовить, – с надеждой сказала Мэри, которой совсем не хотелось на фабрику.
– Но ты будешь занята на фабрике, – возразила миссис Блэшфорд, пропуская мимо ушей ее слова. – Вот когда будешь дома сидеть, тогда, конечно, кухня в твоем распоряжении. Ну а теперь пейте чаек, а мне надо пойти позвонить доктору.
Она допила вторую чашку, одарила девушек улыбкой и вышла.
– Ушлая бабенка, правда? – спросила Тельма, перехватив взгляд, которым Мэри проводила хозяйку.
– Давно она этим занимается?
– Пэт говорит, около двенадцати лет. Она знакома с одной девушкой, которая уже побывала здесь пару лет назад, а у нее есть знакомая, которая еще раньше тут была, ну и так далее. Пэт вообще в курсе всего. Она тебе все объяснит. Вот придет около шести и все расскажет.
Мэри накрывала стол к ужину, когда дверь кухни отворилась и вошла высокая эффектная брюнетка, окруженная облаком дорогих духов.
– Как вкусно пахнет! Я готова целую корову слопать!
– Жаркое, пирог с ливером, картофельное пюре, салат и морковь, – отрапортовала Тельма.
– Отлично. Давайте мне всего и побольше.
– Ты не забыла, что нам нельзя злоупотреблять крахмалом?
– Она не успеет увидеть. Я мгновенно очищу тарелку.
Брюнетка наконец соизволила обратить внимание на Мэри, которая замерла с открытым ртом.
– Ты новенькая? Добро пожаловать на ферму по производству младенцев.
Жизненная энергия в ней била ключом. И хороша она была необыкновенно, напоминала изяществом Хеди Ламар. Недаром она работала в ночном клубе. Тельма сказала, что Пэт на шестом месяце, а живота у нее и в помине не было. Во-первых, из-за высокого роста он был незаметен, а во-вторых, удачно прикрывался розовым блузоном, стянутым у ворота большим лиловым бантом. Стильная девушка.
– Ферму младенцев? – переспросила Мэри.
На нее глянула пара темно-карих, почти черных глаз, в которых читалась злая ирония.
– А ты бы как назвала это заведение?
– Так, как сестра Блэшфорд – дом матери и ребенка.
– Как ни назови – смысл не меняется. Это с виду все тут чинно-блинно. А на самом деле кое-кто неплохо наживается на таких дурочках, как мы.
– Пэт! – Тельма многозначительно поднесла па-лец к губам. Но Пэт не обратила на нее никакого внимания.
– Видишь ли, детка, – продолжила Пэт, она всех звала «детками», – я привыкла называть вещи своими именами. Этот «дом матери и ребенка» находится в руках настоящей плантаторши, которая специализируется на детопроизводстве. Мы производим на свет младенцев, которые нам на фиг не нужны, а она сбагривает их тем, у кого это не получается. И все довольны. Мы получаем стол и кров, нас тут окучивают, чтобы плод вырос товарный, и когда он созреет, падает прямо в ручки людей, которые готовы заплатить за него приличные бабки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Когда любишь, все по-другому, – сказала Тельма. – Я ведь влипла из-за того, что Кевин настаивал, говорил, мол, если любишь, докажи. Я-то хотела дождаться, когда поженимся. А он одно твердил: теперь не старое время, что естественно – не позорно и что я могу на него положиться, ничего не случится. А сам обманул.
Тельма взяла чайник и разлила по чашкам янтарный ароматный напиток.
– Он из меня мог веревки вить, – продолжила она все тем же ровным голосом. – Я во всем его слушалась, никогда не перечила, ничем не докучала. А теперь и подавно не буду. Я пока тут живу, со многими девушками перезнакомилась, многое узнала. Оказывается, такие, как моя матушка, – не исключение, это в наши дни в порядке вещей. А меня так воспитали, что я и мухи не обижу. А уж робкая какая была! А теперь, пожалуйста, не успели мы познакомиться, как я тебе про себя все и выложила. Потому что мы с тобой одного поля ягоды. Я стала разбираться в людях. Да… Повзрослела, видно. Теперь меня за здорово живешь не провести. – Тельма протянула руку за хлебом. – Корочку любишь?
Когда в кухню вошла сестра Блэшфорд, девушки по-приятельски болтали.
– Вижу, вы уже подружились. Ну и отлично. Вам вместе жить, так что хорошо, что вы сразу нашли общий язык. Я по опыту знаю, что лучше всего дружить по трое. Четверо начинают делиться на враждующие пары, пятеро – это уже слишком много. А трое – в самый раз. Тельма, налей-ка мне чашечку. Как твои суставчики? У Тельмы суставы опухают, – пояснила она, обращаясь к Мэри, – я слежу, чтобы не возникло осложнений.
Сестра Блэшфорд взяла из рук Тельмы чашку, положила сахар, размешала и сделала небольшой глоток, оценив вкус.
– А теперь я тебе расскажу, как мы тут живем. Прежде всего, тебе надо пройти медицинский осмотр. Утром придет врач и тебя посмотрит. Ты расскажешь, чем болела, он даст заключение. Если состояние здоровья позволит, начнешь работать, пока не останется два месяца до родов. Работа нетрудная, швеей-мотористкой на гардинной фабрике. Тебя там научат. Три фунта десять шиллингов будешь отдавать на хозяйственные расходы, остальные деньги из заработка можешь тратить по своему усмотрению. Вечером можно в кино ходить, но к половине одиннадцатого надо быть дома. В это время мы запираем двери. Одно опоздание – выговор, два – предупреждение, три – до свидания. Это надо усвоить сразу. Комнату следует содержать в чистоте и порядке, в конце недели у нас бывают дежурства.
Теперь Мэри стало ясно, почему так блестят перила.
– Питаться будешь здесь. Сейчас у нас Тельма готовит – у нее прекрасно получается. Завтрак в полвосьмого, ужин в шесть. В выходные завтракаем в десять, обед в полпервого, ужинаем в семь. Питание калорийное, мы следим, чтобы будущие мамы получали в достатке и минеральные вещества, и витамины. В течение последних шести недель врач будет следить, все ли идет нормально. Рожать будешь здесь же, у нас есть родильное отделение со всем оборудованием. Принимать ребенка буду я сама. Если возникнут осложнения, обратимся к врачу. У нас очень опытный доктор. Все наши детки рождаются здоровенькими. Я умею присматривать за будущими мамашами. Как только малыш появится на свет, его тут же передают в руки приемных родителей. Опыт показывает, что так лучше всего. Родители ждут тут же, неподалеку, и получают свое дитя, как только оно является на свет Божий. Все формальности, связанные с регистрацией, я улаживаю сама. Тебе об этом думать не надо. Родишь – и свободна. Никакой ответственности. Недельку или дней десять отдохнешь, оправишься, потом получишь вознаграждение и можешь начинать новую жизнь. Закончив свою речь, сестра Блэшфорд допила чай и протянула пустую чашку Тельме, чтобы она налила еще.
– Вопросы есть? А кто будет стряпать, когда Тельма уйдет?
– Только не Пэт! – уверенно сказала Тельма. – Единственное, на что она способна, – вскипятить чайник.
– Да, Пэт на это не годится, – с улыбкой согласилась сестра Блэшфорд.
– Я умею готовить, – с надеждой сказала Мэри, которой совсем не хотелось на фабрику.
– Но ты будешь занята на фабрике, – возразила миссис Блэшфорд, пропуская мимо ушей ее слова. – Вот когда будешь дома сидеть, тогда, конечно, кухня в твоем распоряжении. Ну а теперь пейте чаек, а мне надо пойти позвонить доктору.
Она допила вторую чашку, одарила девушек улыбкой и вышла.
– Ушлая бабенка, правда? – спросила Тельма, перехватив взгляд, которым Мэри проводила хозяйку.
– Давно она этим занимается?
– Пэт говорит, около двенадцати лет. Она знакома с одной девушкой, которая уже побывала здесь пару лет назад, а у нее есть знакомая, которая еще раньше тут была, ну и так далее. Пэт вообще в курсе всего. Она тебе все объяснит. Вот придет около шести и все расскажет.
Мэри накрывала стол к ужину, когда дверь кухни отворилась и вошла высокая эффектная брюнетка, окруженная облаком дорогих духов.
– Как вкусно пахнет! Я готова целую корову слопать!
– Жаркое, пирог с ливером, картофельное пюре, салат и морковь, – отрапортовала Тельма.
– Отлично. Давайте мне всего и побольше.
– Ты не забыла, что нам нельзя злоупотреблять крахмалом?
– Она не успеет увидеть. Я мгновенно очищу тарелку.
Брюнетка наконец соизволила обратить внимание на Мэри, которая замерла с открытым ртом.
– Ты новенькая? Добро пожаловать на ферму по производству младенцев.
Жизненная энергия в ней била ключом. И хороша она была необыкновенно, напоминала изяществом Хеди Ламар. Недаром она работала в ночном клубе. Тельма сказала, что Пэт на шестом месяце, а живота у нее и в помине не было. Во-первых, из-за высокого роста он был незаметен, а во-вторых, удачно прикрывался розовым блузоном, стянутым у ворота большим лиловым бантом. Стильная девушка.
– Ферму младенцев? – переспросила Мэри.
На нее глянула пара темно-карих, почти черных глаз, в которых читалась злая ирония.
– А ты бы как назвала это заведение?
– Так, как сестра Блэшфорд – дом матери и ребенка.
– Как ни назови – смысл не меняется. Это с виду все тут чинно-блинно. А на самом деле кое-кто неплохо наживается на таких дурочках, как мы.
– Пэт! – Тельма многозначительно поднесла па-лец к губам. Но Пэт не обратила на нее никакого внимания.
– Видишь ли, детка, – продолжила Пэт, она всех звала «детками», – я привыкла называть вещи своими именами. Этот «дом матери и ребенка» находится в руках настоящей плантаторши, которая специализируется на детопроизводстве. Мы производим на свет младенцев, которые нам на фиг не нужны, а она сбагривает их тем, у кого это не получается. И все довольны. Мы получаем стол и кров, нас тут окучивают, чтобы плод вырос товарный, и когда он созреет, падает прямо в ручки людей, которые готовы заплатить за него приличные бабки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101