Я должен слышать оправдание.
Саймон снова повернулся к Калли.
— Имя вашего отца, Каледония! Прошу вас. Или мне выяснить у мистера Плама? Достаточно помахать перед ним куриной ножкой — и, сдается мне, вся ваша жизнь станет известна в мгновение ока. Давайте же, время идет.
— Камбер, — сдерживая гнев, сказала Калли. — Сэр Камбер Джонстон. — Она упала в кресло с глухим звуком. — Но неужели вы и впрямь собираетесь сообщить ему, что я сделала? Нет, даже вы не способны на подобную жестокость в отношении пожилого человека.
— Да, я не настолько жесток, — согласился Саймон, восхищенный блестящим результатом своего плана. — С вашего разрешения, я просто уполномочу мать написать вашему отцу. Сообщить, что вы находитесь на Портленд-плейс и проведете здесь оставшуюся часть сезона. Вы и этот мистер Плам. Как только я узнаю его адрес, его отцу будет послана такая же записка. У виконтессы необычайно плодовитый ум, так что она придумает вразумительное объяснение. Видите ли, Каледония, — сказал он в заключение, ужасаясь собственному вероломству, — теперь, когда вы наконец обнаружили волю слушать и понять, кто во всем виноват, я собираюсь дать вам ключ к полному счастью.
— Я никогда не выйду за вас замуж, даже если вы пригрозите прострелить мне оба колена! — воскликнула она, несомненно, вспомнив о безумном проекте его матери.
— Приятно слышать! — резко сказал Саймой. Он опять поймал себя на том, что испытывает некоторое разочарование. Отчего девушка придерживается о кем столь плохого мнения? Неужели он такое чудовище? — Не пугайтесь. У меня для вас заготовлено другое угощение, если, конечно, вы мне доверитесь. Возьмете меня в свои сообщники?
— В сообщники? — Калли забарабанила кончиками пальцев по голове, явно в нерешительности, хотя, несомненно, заинтересовавшись его предложением, как он и рассчитывал. — В каком смысле?
— В смысле заговора, в каком же еще? Против Ноэля Кинси, разумеется. По-видимому, это счастливое совпадение, но прошлой ночью и вы, и я прибыли на Керзон-стрит с одной и той же миссией. С общей целью. Мы оба хотим дать графу по коленкам, сделать подсечку, так сказать. Но только в моем случае — в фигуральном смысле. Недавно по причинам, о которых вам нет надобности знать, я решил, что Филтон должен быть наказан. Удача сопутствовала ему слишком долго. Хватит злоупотреблять неопытностью неоперившихся юнцов, подобных вашему брату. Только стрелять в него я не собираюсь — слишком много чести. Но заставить его страдать — другое дело. Эта идея мне нравится. Что, если вам, Каледония Джонстон, к примеру, обручиться с ним?
— С ним?
— С ним. — Саймон кивнул. Теперь он чувствовал себя лошадью, которая, закусив удила, готовится к скачке, а его быстрый ум уже мчался вполне приличным галопом. — После того как вы дебютируете на балу, где хозяйкой будет моя мать, Филтону дадут понять, что вы завидная наследница. Вы втянете его в азартную охоту, что только вы — я в этом убежден! — можете сделать. Вы вскружите ему голову, то разгораясь, то охладевая, сообразуясь с выказываемой вам любовью. Таким образом вы лишите его осторожности. Вы способны на это, мисс Джонстон.
Калли снова поднялась с кресла и некоторое время стояла неподвижно, словно олень, неожиданно вышедший на просеку. Несомненно, он заинтриговал и взволновал ее.
— Гм… Спасибо! Во всяком случае, я думаю, это был комплимент. У вас действительно все спланировано? Как вы накажете Филтона?
— Об этом чуть позже, мисс Джонстон, — сказал Саймон, отметая ее вопросы. Он принялся расхаживать перед ней, продолжая высказывать мысли, порожденные разыгравшимся воображением: — Мы помашем перед носом этой жадины вашей красотой и вашим наследством. Вы затеете свой веселый танец, это облегчит мою задачу за карточным столом. А когда я избавлю Филтона от большей части его состояния, он будет готов выдать мне расписки, как это сделал ваш брат. Он решит, что сможет сразу заплатить свой долг из огромного наследства, как только вы поженитесь. Как вы понимаете, в отличие от вашего брата я очень хорошо играю. Остальное — в ваших руках. Чем дальше вы уведете Филтона, тем безрассуднее он станет рисковать.
Калли пропустила комплимент мимо ушей, приписывая успех мероприятия исключительно доблести партнера.
— Какое наследство?
— Которое мы сочиним, естественно, — сказал Саймон, раздельно произнося слова, как если бы разговаривал с туповатым ребенком. — Каледония, я действительно считал, что вы гордитесь своим умом и сообразительностью. Так не выводите же меня из заблуждения теперь, когда мы стоим у врат успеха. Слушайте внимательно. Итак, на чем мы остановились?.. Да, я потребую от Филтона заплатить долги. Он будет надеяться, что вы спасете его, выйдя за него замуж. Но вы отвергнете его, и мы постараемся, чтобы при этом присутствовало как можно больше народа. Я думаю, не устроить ли это в «Олмэксе»? Тогда и остальные кредиторы услышат или быстро прознают, что граф разорен. И если нам уж очень повезет, он окажется в долговой тюрьме, вместе со своими многочисленными жертвами. Или сбежит на континент. Любой исход приемлем.
Саймон перестал расхаживать, но по-прежнему пребывал в ударе, вдохновленный своим озарением.
— Но конечно, вам придется привести себя в порядок. Все должно соответствовать образу богатой наследницы — гардероб, волосы, манеры, уйма других вещей. Здесь потребуется помощь моей матери, так что вам предстоит сотрудничать с дорогой Имоджин. Это займет несколько недель. Тяжелая работа, но необходимая. Что скажете, мисс Джон-стон?
— И надо будет идти в «Олмэкс»? Мне? Ну, в принципе-то, наверное, можно. Мне почти девятнадцать, так что возраст позволяет. Социальное положение папы тоже. И с приглашением от вашей матери все устроится просто превосходно. Только куда мне… в «Олмэкс»! — Округлившиеся глаза Калли сделались величиной с блюдце. Ничего не видя, она с глухим звуком опустилась в кресло, едва не сев мимо. — Я… даже не знаю, что сказать.
— А-а, вы вдруг онемели! — саркастически заметил Саймон. — Что ж, это радует мое сердце! — Он действительно чувствовал себя необычно хорошо. — Отправляйтесь наверх с Эмери, бравый маленький заговорщик. Встретимся завтра утром. Я ожидаю вас в моем кабинете в девять, и ни секундой позже. Нам нужно многое успеть. — Саймон уже собрался уходить, но потом повернулся и, окинув Калли придирчивым взглядом, сказал: — Мы начнем с волос, я полагаю. — «И творческого применения хлопковых подушечек для наращивания несуществующей груди», — добавил он про себя.
— С моих волос? — Калли протянула руку к изуродованной копне орехового цвета. — Разве с ними что-то не так?
— Поскольку вы этого не понимаете, Каледония Джон-стон, мой новый план пополнится другими специалистами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Саймон снова повернулся к Калли.
— Имя вашего отца, Каледония! Прошу вас. Или мне выяснить у мистера Плама? Достаточно помахать перед ним куриной ножкой — и, сдается мне, вся ваша жизнь станет известна в мгновение ока. Давайте же, время идет.
— Камбер, — сдерживая гнев, сказала Калли. — Сэр Камбер Джонстон. — Она упала в кресло с глухим звуком. — Но неужели вы и впрямь собираетесь сообщить ему, что я сделала? Нет, даже вы не способны на подобную жестокость в отношении пожилого человека.
— Да, я не настолько жесток, — согласился Саймон, восхищенный блестящим результатом своего плана. — С вашего разрешения, я просто уполномочу мать написать вашему отцу. Сообщить, что вы находитесь на Портленд-плейс и проведете здесь оставшуюся часть сезона. Вы и этот мистер Плам. Как только я узнаю его адрес, его отцу будет послана такая же записка. У виконтессы необычайно плодовитый ум, так что она придумает вразумительное объяснение. Видите ли, Каледония, — сказал он в заключение, ужасаясь собственному вероломству, — теперь, когда вы наконец обнаружили волю слушать и понять, кто во всем виноват, я собираюсь дать вам ключ к полному счастью.
— Я никогда не выйду за вас замуж, даже если вы пригрозите прострелить мне оба колена! — воскликнула она, несомненно, вспомнив о безумном проекте его матери.
— Приятно слышать! — резко сказал Саймой. Он опять поймал себя на том, что испытывает некоторое разочарование. Отчего девушка придерживается о кем столь плохого мнения? Неужели он такое чудовище? — Не пугайтесь. У меня для вас заготовлено другое угощение, если, конечно, вы мне доверитесь. Возьмете меня в свои сообщники?
— В сообщники? — Калли забарабанила кончиками пальцев по голове, явно в нерешительности, хотя, несомненно, заинтересовавшись его предложением, как он и рассчитывал. — В каком смысле?
— В смысле заговора, в каком же еще? Против Ноэля Кинси, разумеется. По-видимому, это счастливое совпадение, но прошлой ночью и вы, и я прибыли на Керзон-стрит с одной и той же миссией. С общей целью. Мы оба хотим дать графу по коленкам, сделать подсечку, так сказать. Но только в моем случае — в фигуральном смысле. Недавно по причинам, о которых вам нет надобности знать, я решил, что Филтон должен быть наказан. Удача сопутствовала ему слишком долго. Хватит злоупотреблять неопытностью неоперившихся юнцов, подобных вашему брату. Только стрелять в него я не собираюсь — слишком много чести. Но заставить его страдать — другое дело. Эта идея мне нравится. Что, если вам, Каледония Джонстон, к примеру, обручиться с ним?
— С ним?
— С ним. — Саймон кивнул. Теперь он чувствовал себя лошадью, которая, закусив удила, готовится к скачке, а его быстрый ум уже мчался вполне приличным галопом. — После того как вы дебютируете на балу, где хозяйкой будет моя мать, Филтону дадут понять, что вы завидная наследница. Вы втянете его в азартную охоту, что только вы — я в этом убежден! — можете сделать. Вы вскружите ему голову, то разгораясь, то охладевая, сообразуясь с выказываемой вам любовью. Таким образом вы лишите его осторожности. Вы способны на это, мисс Джонстон.
Калли снова поднялась с кресла и некоторое время стояла неподвижно, словно олень, неожиданно вышедший на просеку. Несомненно, он заинтриговал и взволновал ее.
— Гм… Спасибо! Во всяком случае, я думаю, это был комплимент. У вас действительно все спланировано? Как вы накажете Филтона?
— Об этом чуть позже, мисс Джонстон, — сказал Саймон, отметая ее вопросы. Он принялся расхаживать перед ней, продолжая высказывать мысли, порожденные разыгравшимся воображением: — Мы помашем перед носом этой жадины вашей красотой и вашим наследством. Вы затеете свой веселый танец, это облегчит мою задачу за карточным столом. А когда я избавлю Филтона от большей части его состояния, он будет готов выдать мне расписки, как это сделал ваш брат. Он решит, что сможет сразу заплатить свой долг из огромного наследства, как только вы поженитесь. Как вы понимаете, в отличие от вашего брата я очень хорошо играю. Остальное — в ваших руках. Чем дальше вы уведете Филтона, тем безрассуднее он станет рисковать.
Калли пропустила комплимент мимо ушей, приписывая успех мероприятия исключительно доблести партнера.
— Какое наследство?
— Которое мы сочиним, естественно, — сказал Саймон, раздельно произнося слова, как если бы разговаривал с туповатым ребенком. — Каледония, я действительно считал, что вы гордитесь своим умом и сообразительностью. Так не выводите же меня из заблуждения теперь, когда мы стоим у врат успеха. Слушайте внимательно. Итак, на чем мы остановились?.. Да, я потребую от Филтона заплатить долги. Он будет надеяться, что вы спасете его, выйдя за него замуж. Но вы отвергнете его, и мы постараемся, чтобы при этом присутствовало как можно больше народа. Я думаю, не устроить ли это в «Олмэксе»? Тогда и остальные кредиторы услышат или быстро прознают, что граф разорен. И если нам уж очень повезет, он окажется в долговой тюрьме, вместе со своими многочисленными жертвами. Или сбежит на континент. Любой исход приемлем.
Саймон перестал расхаживать, но по-прежнему пребывал в ударе, вдохновленный своим озарением.
— Но конечно, вам придется привести себя в порядок. Все должно соответствовать образу богатой наследницы — гардероб, волосы, манеры, уйма других вещей. Здесь потребуется помощь моей матери, так что вам предстоит сотрудничать с дорогой Имоджин. Это займет несколько недель. Тяжелая работа, но необходимая. Что скажете, мисс Джон-стон?
— И надо будет идти в «Олмэкс»? Мне? Ну, в принципе-то, наверное, можно. Мне почти девятнадцать, так что возраст позволяет. Социальное положение папы тоже. И с приглашением от вашей матери все устроится просто превосходно. Только куда мне… в «Олмэкс»! — Округлившиеся глаза Калли сделались величиной с блюдце. Ничего не видя, она с глухим звуком опустилась в кресло, едва не сев мимо. — Я… даже не знаю, что сказать.
— А-а, вы вдруг онемели! — саркастически заметил Саймон. — Что ж, это радует мое сердце! — Он действительно чувствовал себя необычно хорошо. — Отправляйтесь наверх с Эмери, бравый маленький заговорщик. Встретимся завтра утром. Я ожидаю вас в моем кабинете в девять, и ни секундой позже. Нам нужно многое успеть. — Саймон уже собрался уходить, но потом повернулся и, окинув Калли придирчивым взглядом, сказал: — Мы начнем с волос, я полагаю. — «И творческого применения хлопковых подушечек для наращивания несуществующей груди», — добавил он про себя.
— С моих волос? — Калли протянула руку к изуродованной копне орехового цвета. — Разве с ними что-то не так?
— Поскольку вы этого не понимаете, Каледония Джон-стон, мой новый план пополнится другими специалистами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82