В целом все выглядело весело. Раскованно, дружелюбно, комфортно. Даже безопасно. Безопасно? Тут Саймон задумался и нахмурился. Если он вообще способен разбираться в себе, если он хоть чему-нибудь научился, пора бы знать, что два слова — «безопасный» и «Калли» — не могут находиться в одном предложении, чего бы это ни касалось.
И все-таки вечер удался. К тому же закончился он довольно рано. Часам к одиннадцати Калли начала зевать в кулак и, попросив извинения, отправилась спать. Остальные тоже разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи.
Самый веселый вечер за все время, что Калли жила в доме, подумал Саймон. Удача, добиравшаяся так долго, наконец пришла и смягчила напряжение, существовавшее между ними. Он так обрадовался, что даже опрометчиво пообещал покатать ее по Лондону рано утром и совершить с ней загородную прогулку.
Правда, будь он из числа тех, кто верит в предзнаменования, вернувшись к себе, он отменил бы завтрашнюю экскурсию. Он начал отвязывать шейный платок и вдруг увидел Силсби, нырнувшего за стоящую в углу скромную ширму. Голова камердинера была обернута полотенцем.
— Силсби? — неуверенно спросил Саймон, надеясь выманить слугу из-за ширмы. — Что с твоей головой? Здесь чем-то пахнет или мне кажется? Нет. Не кажется. Откуда такой ужасный запах?
— Я… я думал, вы не придете до полуночи, милорд, — ответил ему камердинер, чуть ли не укоряя за несвоевременное появление. Он выступил на несколько дюймов вперед, с трудом волоча ноги и не поднимая глаз от пола.
— Охотно верю, — кивнул Саймон, — потому что именно так я и сказал тебе перед обедом. Прости, что разочаровал тебя. А теперь, раз уж я оказался в столь странном положении, что должен извиняться перед собственным камердинером, скажи, что случилось? Каким дьявольским снадобьем ты намазал голову и провонял всю комнату?
— Вам не надо бы этого знать, милорд, — промямлил Силсби, понижая голос почти до трагического шепота. — Правда, милорд, не надо.
— Наоборот, Силсби. — Саймон отвязал свой платок и быстрым движением сдернул с шеи длинную льняную полоску. — Я погибну от неудовлетворенного любопытства, если ты мне откажешь. Ну, давай же, снимай свою повязку.
Силсби тотчас схватился за голову, будто одних только слов виконта хватило бы, чтобы размотать полотенце.
— Я не могу, милорд! — воскликнул он с неподдельным ужасом. — Только не сейчас. Одному Богу известно, что получится, если я не сделаю в точности так, как она сказала.
Саймон помедлил секунду, размышляя, стоит ли ему допытываться дальше или лучше оставить камердинера в покое, но потом решил, что стоит.
— Кто это — она, Силсби?
— Кэтлин, милорд, — уныло ответил камердинер и сделал единственный шаг, подходя ближе к свету и своему хозяину. Саймон попятился, так как в глаза и ноздри сразу полез удушливый запах. — От этого… от этого лучше растут новые волосы, милорд, — продолжал слуга, с усилием выдавливая из себя каждое слово. — Это из-за Скарлет, милорд.
— Ты так влюблен, Силсби? — Саймон поджал губы, делая вид, что размышляет над признанием камердинера, но на самом деле стараясь не засмеяться вслух. Затем многозначительно кивнул пару раз и сказал: — Понятно. И в поисках средства, которое помогло бы тебе… гм… — он усиленно подбирал нужное слово, — усовершенствовать твою шевелюру, ты, само собой, обратился к горничной моей матери. А тебя не смутило, что Кэтлин сделала ее похожей на увесистую разноперую канарейку?
Силсби стащил с головы импровизированную чалму, и от пары свечей, стоявших на столике позади, вокруг головы камердинера образовалось подобие нимба. Он высветил торчащие вверх слипшиеся хохолки длиной в четыре дюйма. Обычно слуга зачесывал свои редкие волосы назад, в надежде замаскировать совершенно лысую блестящую макушку. Хорошо, что у Саймона выступили слезы как от запаха, так и от сдерживаемого смеха, потому что влага защитила глаза от усилившегося зловония.
— Ну, Силсби, — проговорил он наконец, задыхаясь, — ты, должно быть, очень сильно ее любишь, свою королеву шоколадных пирожных! — И зажал нос и рот сложенным шейным платком.
— Да, милорд, так сильно, что готов на все, лишь бы она обратила на меня внимание, — серьезно сказал Силсби, — так как она поразила меня, как только вошла в дом. — Слуга закивал в подтверждение, и к Саймону прикатилась новая пахучая волна, что-то вроде смеси камфары и лука. — И в таком случае, милорд, вы должны знать, как я переживаю.
Хорошее настроение Саймона рассеялось. Он оглядел камердинера сквозь прищуренные веки.
— Что именно ты под этим подразумеваешь? И послушай, приятель, ради Бога, водвори обратно свое полотенце, а то кажется, что у тебя волосы встали дыбом от испуга.
Силсби сделал, как ему велели, и снова посмотрел на хозяина.
— Милорд, я разболтался не к месту, — виновато и чуточку возбужденно сказал он, глядя мимо Саймона на дверь и норовя уйти.
— Всем слугам можно, почему тебе нельзя? Продолжай, Силсби. Говори, что собирался сказать.
Камердинер прочистил горло.
— Ну, сэр, это не наше дело, и вряд ли я открою большой секрет. Чего только вы не покупаете для мисс Джонстон! Устраиваете для нее этот бал. И позволяете ее другу, мистеру Пламу, жить здесь. Парень счастлив. Робертс на седьмом небе, и даже Эмери говорит, что все мы так хорошо устроены, что лучше некуда. Мы все невероятно довольны вами, милорд, — закончил Силсби с лучезарной улыбкой, словно сказал что-то выдающееся. — Премного довольны.
— Я понимаю, — кивнул Саймон. — Спасибо, Силсби. Но я полагаю, ты и все остальные заблуждаетесь. Мисс Джонстон здесь для того, чтобы развлекать мою мать и чтобы… чтобы… Ну, словом, по причине, которая вас не касается. Я чувствую, в этом доме слегка повеяло апрелем и маем — особенно в этой комнате. Но чтобы спасти меня от моей матери, ты ведь, как преданный слуга, сохранишь в тайне эту крупицу информации?
— О да, милорд! — искренне заверил его Силсби. — Пусть ее сиятельство думает, что все идет по ее плану. Не будем ее расстраивать. А это, милорд? — Камердинер показал на свою голову, обмотанную полотенцем. — Об этом тоже никому не расскажем?
— О, Силсби! — Саймон возвел глаза к небу. — Безусловно. Можешь на меня положиться.
— Спасибо, сэр, — быстро поблагодарил камердинер. Он раскланялся и вышел из комнаты, когда виконт сказал, что сегодня как-нибудь разденется без его помощи.
Оставшись один, Саймон опустился на стул с высокой прямой спинкой — он всегда садился на него, когда слуга помогал ему снимать сапоги. На этот раз он повременил разуваться и долго сидел, задумчиво уставясь в пространство. Возможно, дела его совсем не так хороши, как он только что признался Силсби и пытался убедить себя самого.
Калли воображала, как она, сидя рядом с виконтом Броктоном, едет по Лондону, и эти мечты доставляли ей огромное удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82