В солнечном свете, понимаете, открываются многие вещи, которые мы не можем разглядеть в тени. Розалинда – при любом освещении милое дитя.
– А кто вы такой? – Нил сердито вырвал свою руку. Никогда его еще так не оскорбляли. Никто еще не отваживался оскорбить его, кроме Боумонта Ремингтона, этого неотесанного карточного плута. Тогда ему показалось, что он сделал хороший ход, натравив его на свою нелюбимую сестру в битве за обладание этим никудышным захолустным имением, поместьем Уинзлоу. Но это уже в прошлом. Он вернет свои деньги вдвойне и заставит пострадать и Ремингтона, и свою сестру!
– Кто я такой? – Уодроу прижал руку к груди. Вопрос был именно такой и задан Нилом именно таким тоном – смесь злости, подозрения и недоверия, как они и рассчитывали.
– Вот именно, самодовольный ублюдок, – взорвался Нил, которого прошлая ночь, выпитое и его гнусный характер лишили всякой способности подумать, не оскорбляет ли он действующего ему на нервы человека, стоящего перед ним. – Кто вы?
Уодроу поднес палец к переносице и слегка фыркнул, скрывая неожиданную улыбку. Легко его завести, этого мистера Уинзлоу, как и предсказывал мистер Ремингтон. Все это можно легко доказать. Нил Уинзлоу обозвал джентльмена, каковым считал себя Уодроу все время службы на протяжении четверти века, и недостаток истинной духовной глубины опозорил бы даже представителя самого низшего общества. Кроме того, как давно уже признал Уодроу, недостаточно только красивого платья, изысканных слов и безупречного рождения, чтобы стать джентльменом. Мистер Боумонт Ремингтон обладает всеми необходимыми данными, чтобы стать образцовым джентльменом: честность, достоинство и врожденное чувство приличия. Эти черты характера чаще всего приходили Уодроу на ум.
Мистера Нила Уинзлоу, по мнению Уодроу, нельзя назвать не кем иным, как элегантно одетым крысоловом, даже если бы вдруг выяснилось, что он королевской крови. Размышляя так, Уодроу решил, как он потом сказал Бриджит, немного подшутить над импульсивным парнем. Он нахмурил брови, как бы удивленный вопросом Уинзлоу, и заявил:
– Я уже представился вам. Я Фитцклер. Уодроу Фитцклер, из…
– Из йоркширских Фитцклеров, – договорил за него раздраженный Нил. – Я это уже знаю, Фитцклер. Чего я не знаю, так это почему вы здесь, под одной крышей с моей сестрой. С ней рядом всегда были странные личности, вроде этого Риггза, слезливого, как модистка, но вы – это многовато, даже для нее. Нет, вы, должно быть, сообщник Ремингтона. Ну, давай рассказывай. Кто ты?
Уодроу захотелось влепить ему пощечину, ужасное нарушение его обычной сдержанности, но он сдержался ради общего блага, как ему хотелось думать. Кроме того, если острый слух и на этот раз не подвел его, то мистер Ремингтон и его очаровательная супруга уже стояли в дверях. Мистер Ремингтон, без сомнения, был готов действовать, как задумано.
– Очень хорошо, мистер Уинзлоу, раз вы настаиваете. Я поклялся хранить тайну, но вы ведь все-таки брат миссис Ремингтон, правда?
У Нила слух, похоже, был не такой острый, как у Уодроу, но в чутье ему отказать было нельзя. И он учуял тайну, и значит, шанс. Любая тайна дает шанс, если знаешь, как использовать ее себе на пользу.
– Продолжайте, Фитцклер, – поторопил он, улыбаясь. – У нас с сестрой никогда не было секретов друг от друга.
Уодроу отступил на пять шагов от Нила, потом, слегка расставив руки в стороны, повернулся к нему лицом и поклонился – он однажды видел, как это сделал Эдмонд Кин в Друри-лейн, раскланиваясь перед зрителями, которые бурно аплодировали ему за потрясающее исполнение роли Шейлока.
– Я Мерлин, сэр, – сказал он, улыбаясь весело и в то же время демонически, эту улыбку он тщательно тренировал. Я принц очарование, колдун, фонтан всех премудростей, я чудо своего времени!
– Уодроу!
Уодроу и Нил быстро обернулись на возмущенный возглас Бью, входящего в гостиную широким шагом и быстро сокращающим расстояние между ними. За мужем едва поспевала Розалинда.
– Разве я тебе не говорил, чтобы ты не болтал всему свету о нашем деле? – Бью говорил тихо, почти шептал на ухо Уодроу, но так, что Нил не мог его не услышать.
Уодроу гордо и почти воинственно выпятил подбородок, но рот закрыл, будто ловушку захлопнул, и не произнес больше ни слова. Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, гордо подняв голову. Розалинда едва удержалась от аплодисментов. Уодроу предстал перед ней в совершенно новом свете и произвел на нее сильное впечатление.
Бью, поборов желание злорадно рассмеяться при виде того, как его шурин изумленно раскрыл рот, повернулся к Нилу, протягивая руку для приветствия.
– Давайте забудем о нем, да? Извиняюсь за то, что заставили тебя ждать, старина. Но у меня сейчас нет дворецкого, а я сам совершенно беспомощен, когда дело касается шейного платка. Твой выглядит совершенно великолепно, должен сказать. Может быть, мне стоит попытаться увести твоего слугу.
Тут было целых два комплимента по поводу галстука Нила, и, будучи человеком тщеславным, он почувствовал себя польщенным. Но это не означало, что он готов забыть странные высказывания Фитцклера или попытку Ремингтона заставить его замолчать. Но он сейчас помолчит, обдумывая все, и подождет развития событий, потому что он не тот человек, чтобы открывать все свои карты, не изучив шансы противника.
– Спасибо, брат, – сказал Нил, решив дать благословение на этот союз, хоть слово «брат» и застряло у него в горле, заставив долго откашливаться.
Он отвернулся от Бью и широко раскинув руки, обнял Розалинду и крепко поцеловал в щеку.
– Дражайшая сестрица. Как я счастлив за тебя. За вас обоих, – произнес он, снова поворачиваясь к Бью.
– Спасибо, Нил, – ответила Розалинда, отступая от Нила поближе к Бью.
Здесь воздух был чище, зловоние от лживых уверений Нила не так било в нос. Жаль, но Розалинда никак не могла почувствовать симпатию к Нилу. В самом деле, даже будучи замужней женщиной, она не могла избавиться от детского желания дать брату оплеуху.
– Я опасалась, что ты будешь недоволен тем, как тихо мы поженились, – сказала она ему, сдерживая самодовольную ухмылку, – но вся нация скорбит по поводу смерти нашего дорогого монарха, и мы с Бью решили ограничиться…
– Не нужно объяснений, дорогая, – прервал ее Нил, раздраженный пустым лепетом сестры. – Я очень рад, что ты обрела счастье. И подумать только, в роли купидона выступил именно я! Ты ведь никогда бы не встретилась с моим новым братом, если бы не мое дурацкое невезение в карты. Одно это настолько радует меня, что я могу пережить свое отсутствие на свадьбе. – Кроме того, – прибавил он, неспособный произнести три предложения подряд, не вставив туда хоть одну шпильку, – полагаю, тебе больше подходит быть матерью, нежели копаться в земле у церкви св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– А кто вы такой? – Нил сердито вырвал свою руку. Никогда его еще так не оскорбляли. Никто еще не отваживался оскорбить его, кроме Боумонта Ремингтона, этого неотесанного карточного плута. Тогда ему показалось, что он сделал хороший ход, натравив его на свою нелюбимую сестру в битве за обладание этим никудышным захолустным имением, поместьем Уинзлоу. Но это уже в прошлом. Он вернет свои деньги вдвойне и заставит пострадать и Ремингтона, и свою сестру!
– Кто я такой? – Уодроу прижал руку к груди. Вопрос был именно такой и задан Нилом именно таким тоном – смесь злости, подозрения и недоверия, как они и рассчитывали.
– Вот именно, самодовольный ублюдок, – взорвался Нил, которого прошлая ночь, выпитое и его гнусный характер лишили всякой способности подумать, не оскорбляет ли он действующего ему на нервы человека, стоящего перед ним. – Кто вы?
Уодроу поднес палец к переносице и слегка фыркнул, скрывая неожиданную улыбку. Легко его завести, этого мистера Уинзлоу, как и предсказывал мистер Ремингтон. Все это можно легко доказать. Нил Уинзлоу обозвал джентльмена, каковым считал себя Уодроу все время службы на протяжении четверти века, и недостаток истинной духовной глубины опозорил бы даже представителя самого низшего общества. Кроме того, как давно уже признал Уодроу, недостаточно только красивого платья, изысканных слов и безупречного рождения, чтобы стать джентльменом. Мистер Боумонт Ремингтон обладает всеми необходимыми данными, чтобы стать образцовым джентльменом: честность, достоинство и врожденное чувство приличия. Эти черты характера чаще всего приходили Уодроу на ум.
Мистера Нила Уинзлоу, по мнению Уодроу, нельзя назвать не кем иным, как элегантно одетым крысоловом, даже если бы вдруг выяснилось, что он королевской крови. Размышляя так, Уодроу решил, как он потом сказал Бриджит, немного подшутить над импульсивным парнем. Он нахмурил брови, как бы удивленный вопросом Уинзлоу, и заявил:
– Я уже представился вам. Я Фитцклер. Уодроу Фитцклер, из…
– Из йоркширских Фитцклеров, – договорил за него раздраженный Нил. – Я это уже знаю, Фитцклер. Чего я не знаю, так это почему вы здесь, под одной крышей с моей сестрой. С ней рядом всегда были странные личности, вроде этого Риггза, слезливого, как модистка, но вы – это многовато, даже для нее. Нет, вы, должно быть, сообщник Ремингтона. Ну, давай рассказывай. Кто ты?
Уодроу захотелось влепить ему пощечину, ужасное нарушение его обычной сдержанности, но он сдержался ради общего блага, как ему хотелось думать. Кроме того, если острый слух и на этот раз не подвел его, то мистер Ремингтон и его очаровательная супруга уже стояли в дверях. Мистер Ремингтон, без сомнения, был готов действовать, как задумано.
– Очень хорошо, мистер Уинзлоу, раз вы настаиваете. Я поклялся хранить тайну, но вы ведь все-таки брат миссис Ремингтон, правда?
У Нила слух, похоже, был не такой острый, как у Уодроу, но в чутье ему отказать было нельзя. И он учуял тайну, и значит, шанс. Любая тайна дает шанс, если знаешь, как использовать ее себе на пользу.
– Продолжайте, Фитцклер, – поторопил он, улыбаясь. – У нас с сестрой никогда не было секретов друг от друга.
Уодроу отступил на пять шагов от Нила, потом, слегка расставив руки в стороны, повернулся к нему лицом и поклонился – он однажды видел, как это сделал Эдмонд Кин в Друри-лейн, раскланиваясь перед зрителями, которые бурно аплодировали ему за потрясающее исполнение роли Шейлока.
– Я Мерлин, сэр, – сказал он, улыбаясь весело и в то же время демонически, эту улыбку он тщательно тренировал. Я принц очарование, колдун, фонтан всех премудростей, я чудо своего времени!
– Уодроу!
Уодроу и Нил быстро обернулись на возмущенный возглас Бью, входящего в гостиную широким шагом и быстро сокращающим расстояние между ними. За мужем едва поспевала Розалинда.
– Разве я тебе не говорил, чтобы ты не болтал всему свету о нашем деле? – Бью говорил тихо, почти шептал на ухо Уодроу, но так, что Нил не мог его не услышать.
Уодроу гордо и почти воинственно выпятил подбородок, но рот закрыл, будто ловушку захлопнул, и не произнес больше ни слова. Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, гордо подняв голову. Розалинда едва удержалась от аплодисментов. Уодроу предстал перед ней в совершенно новом свете и произвел на нее сильное впечатление.
Бью, поборов желание злорадно рассмеяться при виде того, как его шурин изумленно раскрыл рот, повернулся к Нилу, протягивая руку для приветствия.
– Давайте забудем о нем, да? Извиняюсь за то, что заставили тебя ждать, старина. Но у меня сейчас нет дворецкого, а я сам совершенно беспомощен, когда дело касается шейного платка. Твой выглядит совершенно великолепно, должен сказать. Может быть, мне стоит попытаться увести твоего слугу.
Тут было целых два комплимента по поводу галстука Нила, и, будучи человеком тщеславным, он почувствовал себя польщенным. Но это не означало, что он готов забыть странные высказывания Фитцклера или попытку Ремингтона заставить его замолчать. Но он сейчас помолчит, обдумывая все, и подождет развития событий, потому что он не тот человек, чтобы открывать все свои карты, не изучив шансы противника.
– Спасибо, брат, – сказал Нил, решив дать благословение на этот союз, хоть слово «брат» и застряло у него в горле, заставив долго откашливаться.
Он отвернулся от Бью и широко раскинув руки, обнял Розалинду и крепко поцеловал в щеку.
– Дражайшая сестрица. Как я счастлив за тебя. За вас обоих, – произнес он, снова поворачиваясь к Бью.
– Спасибо, Нил, – ответила Розалинда, отступая от Нила поближе к Бью.
Здесь воздух был чище, зловоние от лживых уверений Нила не так било в нос. Жаль, но Розалинда никак не могла почувствовать симпатию к Нилу. В самом деле, даже будучи замужней женщиной, она не могла избавиться от детского желания дать брату оплеуху.
– Я опасалась, что ты будешь недоволен тем, как тихо мы поженились, – сказала она ему, сдерживая самодовольную ухмылку, – но вся нация скорбит по поводу смерти нашего дорогого монарха, и мы с Бью решили ограничиться…
– Не нужно объяснений, дорогая, – прервал ее Нил, раздраженный пустым лепетом сестры. – Я очень рад, что ты обрела счастье. И подумать только, в роли купидона выступил именно я! Ты ведь никогда бы не встретилась с моим новым братом, если бы не мое дурацкое невезение в карты. Одно это настолько радует меня, что я могу пережить свое отсутствие на свадьбе. – Кроме того, – прибавил он, неспособный произнести три предложения подряд, не вставив туда хоть одну шпильку, – полагаю, тебе больше подходит быть матерью, нежели копаться в земле у церкви св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42