– Я вижу, сэр, – произнес он в то первое утро. Бью подошел к нему и стал напряженно вглядываться в шар. – Я вижу деревья. Великолепные деревья. Высокие деревья, достигающие до синего-синего неба. Вижу разноцветных птиц, летающих среди деревьев. Вижу корабли, их кили сидят низко в воде, их трюмы полны плодов этих деревьев. Я вижу комоды и кресла с изогнутыми ножками, маленькие столики и каминные полки. Я вижу, нет-нет, все исчезло. Больше ничего нет.
Уодроу, очевидно, утомленный своим общением с мистическим, рухнул в кресло, которое поспешил придвинуть ему Бью, и уверенно заявил:
– Красное дерево. Прекрасная мебель. Вест-Индия. Африка.
– Правда? Вы уверены? Ну конечно, и по морю. Они тут заодно, хотят лишить меня не одного вклада, но двух! Вы гений, Уодроу. Настоящий гений! Я сейчас же займусь этим, – пообещал Бью.
На другое утро, в плаще с капюшоном и в тюрбане, Уодроу изучил неясные очертания, и Бью срочно отправился на фондовую биржу. Там видели, как он вкладывал довольно крупные суммы в акции мануфактур. С понедельника по пятницу, в течение трех недель, этот сценарий повторялся: Уодроу давал свое представление как провидец, а Бью, следуя его предсказаниям, приказывал продавать, а чаще покупать акции на бирже. И каждая сделка приносила прибыль, хоть и скромную. Это мог бы заметить каждый, у кого нашлось время понять, что «видения» Уодроу никогда не относились к инвестициям, связанным с большим риском. Бью демонстрировал свой выигрыш каждому, и с каждой сделкой в их, то есть Бью и Нила, карманы поступала существенная сумма, потому что, как надеялись, Нил дублировал каждый шаг Бью на финансовом рынке, как только Ферсби передавал ему информацию в «Трех замках».
– Игра закончена, – объяснил Бью Розалинде, когда они лежали прошлой ночью в своей широкой кровати. – Рыбка проглотила наживку, в которой прятался крючок. Теперь пора подсекать улов!
Сегодня, как был уверен Бью, Ферсби доставил последнюю информацию, которую выдал хрустальный шар Уодроу. И очень возможно, что в этот самый момент Нил Уинзлоу спешит в ветхие склады недалеко от порта, чтобы встретиться мистером Дугласом Макдугаллом, искусно загримированным, с наклеенными усами шотландским актером, которого нанял Бью на роль изобретателя чудесного способа производить шотландский виски за полцены и в четыре раза быстрее.
Самая гениальная, самая внушающая доверия часть его плана заключалась в том, что на самом деле существует огромное множество амбициозных людей, готовых предоставить миру свои изобретения в обмен на богатство для себя и своих инвесторов, так думал счастливый Бью, ожидая в элегантно обставленной гостиной Розалинду, чтобы вместе отправиться на прогулку. К несчастью, большинство этих современных изобретателей, по опыту Бью, имели на успех ровно столько же шансов, сколько деревенский дурачок на место в палате общин.
– Может, мне нужно было бы найти менее удачное сравнение, – вслух размышлял Бью, добродушно вспоминая винегрет из посредственных марионеток и ничтожных посредственностей, занимающих места в правительстве.
– С кем ты тут разговариваешь, дорогой? – спросила Розалинда, входя в комнату.
Оглядевшись, она не обнаружила никого, кроме мужа, который, между прочим, выглядел прекрасно в своем новом сюртуке. Розалинда поцеловала его, про себя надеясь, что на него тоже произведет впечатление ее вышитое платье из белого муслина и вышитый зеленый бархатный спенсер, хотя она еще не надела подходящие по цвету шарф и шляпку – они еще не собирались отправиться на прогулку в парк. И на него все это произвело впечатление. Не задумываясь над тем, что может измять платье, и не давая ей возможности отойти от него после поцелуя в щеку, он усадил ее себе на колени и показал, как правильно нужно целовать своего мужа при встрече. Кроме всех прочих преимуществ замужней жизни, давно решила для себя Розалинда, именно без пылких поцелуев мужа она совершенно не смогла бы жить.
Минут пять спустя, слегка запыхавшаяся и определенно растрепанная, Розалинда склонила голову на плечо мужа и снова спросила:
– Так с кем же ты разговаривал, дорогой, когда я вошла? Или это очень личное?
Бью чмокнул Розалинду в кончик ее очаровательного носика.
– Между нами не может быть секретов, дорогая, – улыбаясь, сказал он. – Если хочешь знать правду, я тут сидел и поздравлял сам себя – какой же я гениальный.
Розалинда покачала головой в ответ на это смелое заявление.
– Может, вы и англичанин по рождению, Боумонт Ремингтон, но в вас, слава богу, всегда будет присутствовать нечто от этого ирландского бездельника, Бобби Рейли, которого я уже успела так полюбить. Ну а теперь расскажи мне о своем последнем приступе гениальности. Неужели ты нашел способ, как помирить Молли и Риггза? Они на ножах уже несколько дней. Бриджит даже призналась мне, что не знает, как нам с ними поступить.
Бью с любопытством посмотрел на жену. Как ему казалось, он до мелочей знает все о каждом обитателе особняка на Портмен-сквер. Но, похоже, именно эта проблема ускользнула от его внимания.
– Молли и Риггз? Почему же они на ножах?
Розалинда, откровенно довольная тем, что знает больше своего мужа, устроилась поудобнее у него на коленях, это очаровательное невинное движение едва не отвлекло его от предстоящего рассказа.
– Ну, конечно, из-за Ферсби. Они оба безумно влюблены в него.
Смущение появилось на ее лице.
– Я знаю, ты думаешь, что, хм, после того разговора вскоре после нашей свадьбы мне стало ясно насчет Риггза. Но должна признаться, мне до сих пор все это понять довольно трудно. Я не прошу повторять твои объяснения, нет. Но должна признаться, я в полном замешательстве. Я не знаю, как поступить. И это я, которая всегда считала себя способной уладить любую ссору между слугами.
– Ссору? – повторил Бью. Бывает в жизни такое, чего и в пьесах не увидишь, подумал он. – Скажи мне, дорогая, что говорит по этому поводу Ферсби?
– Ну он польщен, конечно, – с серьезным видом сказала Розалинда. – Думаю, это совершенно естественно.
Невинный тон, каким Розалинда произнесла это, заставил Бью закусить губу, чтобы не расхохотаться.
– Конечно, – наконец произнес он, отвернувшись. – Прости, это был глупый вопрос. Как ты и объяснила, дело совершенно естественное.
Конечно, во многих отношениях Розалинда была ограждена от реальной жизни, но, как и ее муж, она прекрасно понимала, что ничего естественного в борьбе служанки и дворецкого за симпатию дворецкого ее мужа нет! Соскользнув с коленей мужа, встав перед ним и уперев руки в бедра, Розалинда возразила:
– Не обращайтесь со мной, как с ребенком, Бью Ремингтон! Я знаю, что это неестественно! – Потом она снова нахмурилась, потому что, по правде говоря, ситуация ее смущала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42