– Суббота и воскресенье – не такой большой срок, чтобы делать подобные выводы. Тем более если речь идет о браке, который, по идее, заключается на всю жизнь. А вдруг наша замечательная гармония рассыплется, как карточный домик, едва мы поженимся?
– Ну, по-моему, мы с вами достаточно беседовали, чтобы понять: наши взгляды на жизнь, наши интересы во многом совпадают. Разве не так? Вы ведь тоже много сил и времени отдаете работе и считаете, что это очень важно. Каждый из нас способен интересоваться делами другого, и, кажется, мы прекрасно понимаем друг друга. А то, что у нас разные сферы деятельности, даже хорошо, поскольку мы никогда не станем соперниками. От приятелей я слышал, что соперничество в профессии плохо отражается на браке.
Кэтрин почему-то разочаровало столь педантичное перечисление практических преимуществ их предполагаемого брака.
– По-моему, у вас создалось ложное представление обо мне, – заявила она. – Верно, я всегда вкладывала душу в свою работу, а в последнее время трачу много сил на то, чтобы чего-нибудь добиться, сделать карьеру. Но ведь после смерти Роберта работа – это все, что у меня осталось! Джошуа, если я когда-либо выйду замуж, мне захочется немедленно создать самую настоящую семью. Мне уже двадцать восемь лет, и я хочу иметь двух, а то и трех детей. И уж тогда мне придется несколько лет просидеть дома. А это едва ли входит в ваши планы. Судя по сказанному вами, вы хотели бы жениться на деловой женщине, которая по-настоящему озабочена карьерой и даже в глубине души не мечтает о ребенке.
– А вы мечтаете о ребенке, Кэтрин? – мягко поинтересовался он.
Она вспыхнула, рассердившись на то, что невольно выдала себя.
– Я сейчас говорю не о себе, а о вас, – ответила она. – Я принадлежу к тому типу женщин, который вам, вероятно, мало подходит. Мне показалось, что вы ищете себе женщину делового склада.
– Вовсе нет! Мне просто не хотелось, чтобы вы подумали, что после свадьбы вам придется забыть про все свои амбиции в отношении карьеры. Кроме того, если работать буду один я, вам придется взять на себя воспитание детей. А я тоже хочу играть важную роль в жизни своих детей, даже когда они будут еще совсем крохами. Ведь дети заслуживают двух любящих родителей! Вряд ли их устроит измотанная домашними хлопотами мать и вечно отсутствующий отец, одержимый своей работой. Хотя, если уж говорить начистоту, я все-таки предпочел бы, чтобы вы сидели дома и занимались детьми, пока они совсем маленькие. Если хотите, можете считать меня шовинистом, но я не могу отказаться от старомодной убежденности, что детям все-таки лучше, если их мать не уходит на целый день на работу. Конечно, я понимаю, что во многих семьях и отец и мать вынуждены работать по финансовым соображениям, но у нас этой проблемы не будет.
Кэтрин разозлилась, хотя только что сама убеждала его, что мечтает оставить работу ради детей. В ней проснулся дух противоречия, захотелось спорить, хотя спорить, собственно говоря, было не с чем.
– Я согласна, что кто-то из родителей должен оставаться дома, – вкрадчиво сказала она. – Безусловно, рядом с маленькими детьми необходим любящий человек, способный их защитить. Только я не понимаю, почему вы решили, что от карьеры должна отказаться именно я. Почему вы не можете сидеть дома с детьми?
– Я уверен, что мы придем к какому-нибудь разумному решению – мне кажется, что вся эта дискуссия не стоит выеденного яйца. – Он вдруг провел ладонью по волосам и весело рассмеялся. – Надо сказать, я в восторге от такого быстрого прогресса в наших отношениях. Вот мы уже и спорим о том, кто должен будет сидеть с детьми! Можно ли понимать это как ваше согласие на брак? Теперь остается уточнить, будете ли вы настаивать на том, чтобы сначала свершилась официальная церемония, или мы начнем прямо сейчас с приятной стороны брака? Я с нетерпением жду возможности сотворить тех двух или трех детей, о которых мы оба мечтаем. У меня даже появилось предчувствие, что дети у нас с вами получатся замечательные!
Кэтрин слишком испугалась, чтобы рассмеяться вместе с ним. Боже, о чем, в самом деле, они говорят?! Если даже отбросить все разумные соображения, ей было как-то не по себе от мысли, что его шутливые замечания так близки к фантазиям, которым она предавалась по дороге домой.
– Джошуа, все эти разговоры – сплошное безумие! – прошептала она. – Пятнадцать минут назад у нас речи не было даже о следующем свидании. А теперь мы обсуждаем проблемы воспитания детей в нашей будущей семье! Пора нам притормозить и начать разговор сначала. В какой-то момент мы сильно сошли с колеи. Я просто-напросто не могу выйти за вас замуж, Джошуа! Я… как же можно без любви?!
Джошуа схватил отставленный стакан, как утопающий хватается за соломинку.
– Вы все-таки уверены, что брак без любви невозможен? В этом вся проблема? Вы нарушите свои моральные принципы, если вступите в брак, который не основан на любви?
– Я не знаю… – промямлила Кэтрин и отошла чуть подальше, стараясь успокоиться.
Если уж быть абсолютно честной, ей пришлось бы признаться, что сейчас она сама не способна разобраться в своих чувствах. Каждый раз, когда Джошуа ей улыбался, ей хотелось растаять в его объятиях и забыть обо всем, только слушать успокаивающее биение его сердца, чувствовать волшебные прикосновения его пальцев… Однако элементарный здравый смысл говорил Кэтрин, что нереализованное сексуальное влечение – опасный фундамент для брака. Она сделала последнюю, отчаянную попытку взять себя в руки и пробормотала слова, которые должна была сказать с самого начала и которые – она была в этом уверена – означали решительный отказ:
– Джошуа, я не буду ничего говорить про других людей; что же касается меня, то я никогда не смогу добровольно вступить в брак, не основанный на любви. Я просто не верю, что из него получится что-то хорошее и что он окажется прочным.
Он снова поставил стакан, медленно направился к окну и повернул планки венецианских жалюзи. В комнату хлынуло мерцание городских огней, окрасившее бежевые подушки дивана в тускло-оранжевый цвет и стершее естественные краски с лица Джошуа. Кэтрин показалось, что вокруг рта у него залегли горькие складки, но он тут же отвернулся и стал смотреть в залитую неоном тьму.
– Я не собирался говорить вам этого, зная ваши чувства к Роберту, – наконец произнес он, засунул руки в карманы джинсов и, казалось, набрал полную грудь воздуха, прежде чем продолжить. – Я… я люблю вас, Кэтрин! Я полюбил вас с первой же минуты, как только увидел. Я очень хочу, чтобы вы стали моей женой!
Голос его сделался хриплым и мало походил на голос любящего мужчины, однако Кэтрин не обескуражило это явное противоречие. Ей казалось, что она понимает причину его неловкости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45