Он обнял ее так крепко, что она оказалась притиснутой к стене коридора и даже не смогла пошевелиться, когда его руки распахнули ее жакет и раздвинули тонкий шелк блузки.
Большими пальцами Джошуа легко надавил на ее соски, и Кэтрин захлестнула волна желания – такая сильная, какую она еще никогда не испытывала. Она крепко прижалась к нему, упиваясь контрастом между холодом стены за спиной и жаром его сильного тела. «Роберт никогда не делал подобных вещей!» – подумала Кэтрин. Она никогда еще не испытывала такого бешеного, пьянящего желания слиться с другим человеческим существом в неистовой страсти!
Кэтрин была так поглощена новыми ощущениями, что не сразу осознала значение своих мыслей. А когда осознала – пришла в ужас. Ее тело застыло в ледяной неподвижности, затем конвульсивным движением протеста она вырвалась из рук Джошуа, оцарапав спину о шершавую стену.
В течение нескольких секунд они разглядывали друг друга в напряженном молчании, потом Джошуа спокойно произнес:
– Что случилось, Кейти?
– Ничего. Совершенно ничего. – Она торопливо заправила блузку за пояс юбки и нервно пригладила волосы. – Просто мы зачем-то стоим тут в коридоре, да еще такие взъерошенные… Может, зайдем в квартиру?
– Где нам никто не помешает заниматься любовью? – спросил он с легкой насмешкой.
– Да-да. Я именно это имела в виду… именно это имела в виду, – залепетала Кэтрин, но голос ее был лишен искренности.
Джошуа поднял розы и вручил ей, затем нагнулся и запечатлел на ее губах беглый, холодный поцелуй.
– Все образуется, Кейти, вот увидишь.
Она спрятала лицо в цветы, отвергая его сочувствие.
– Спасибо за розы, – сказала она. – Очень красивые. Разве я говорила тебе, что розы – мои любимые цветы? А у этих такой чудесный аромат! Сейчас многие оранжерейные розы совсем не пахнут…
Джошуа нежно прикоснулся пальцами к ее губам, прекращая этот смущенный лепет.
– Не беспокойся ни о чем, – произнес он. – Пошли и выпьем шампанского.
В квартире она тут же занялась поисками подходящей вазы для букета, а он открыл «Магнум».
– Час назад оно было охлажденным, – сказал Джошуа, доставая два высоких бокала, – но думаю, что лучше поставить его ненадолго на лед. Шампанское вкусней, когда оно по-настоящему холодное.
– В последний раз я пила шампанское во время медового месяца, – заметила Кэтрин и сама удивилась, зачем сказала это.
По какой-то причине – вероятно, чтобы напомнить себе, что она не может любить Джошуа, – ей захотелось ввернуть в разговор упоминание о своем первом замужестве.
– Знаю, – спокойно сказал он. – Разве не помнишь? Ты ведь говорила мне, что оно вызвало у тебя икоту.
– Нет, не помню.
Кэтрин поставила вазу с розами на стол. Ее тело все еще дрожало от ласк Джошуа, и она сердилась на него: ведь его опыт любовника опять заставил ее предать память Роберта! Она испытывала неодолимое желание помучить его. Пусть не забывает, что Роберт был ее первым любовником и что она всегда будет любить Роберта!
– Нам не потребуется много шампанского, чтобы почувствовать праздник, – заявила она. – Мы сделаем лишь пару глотков. Когда я была с Робертом, у меня и без вина кружилась голова!
– Я рад, что ваш медовый месяц прошел так хорошо, – кивнул он. – У тебя остались замечательные воспоминания, которыми ты сможешь утешаться до конца жизни.
Кэтрин была слишком взвинчена, чтобы обратить внимание на старательную бесстрастность его голоса, и, когда он сходил на кухню и вернулся, ее злость на него еще усилилась. Она молча наблюдала, как он спокойно ставит на кофейный столик бокалы. Неужели Джошуа даже не ревнует ее к Роберту? Неужели ему безразлично, что она постоянно упоминает о своей любви к другому мужчине?
Но на его лице не было заметно ни следа ревности, когда он протянул ей шампанское, зато, к своей досаде, Кэтрин убедилась, что дрожит ее собственная рука.
– Если обнаружится, что ты по-прежнему не переносишь шампанское, мы придумаем что-нибудь еще, – сказал он. – Но, возможно, твой вкус успел перемениться за прошедшие восемнадцать месяцев. – Он чуть улыбнулся, его глаза потеплели и сделались темными. – Я пью за нашу золотую свадьбу! – добавил он, поднимая бокал.
Его улыбка, как всегда, подействовала на Кэтрин сокрушительно; у нее сразу исчезло желание уколоть его побольнее. Она осторожно попробовала шампанское, не сомневаясь, что начнет икать, но этого не произошло. Обрадовавшись, она сделала еще глоток, а затем сбросила туфли и с ногами уселась на диван.
– В пятницу вечером, после такой тяжелой недели, я не в силах задуматься над перспективным планом на пятьдесят лет вперед, – улыбнулась она ему. – Ты не мог бы как-нибудь изменить этот тост? Прошу тебя!
– Ну, а если – за наши первые семь лет? Я слышал, что они бывают самыми тяжелыми.
– Это звучит уже более скромно. С первыми семью годами, пожалуй, можно справиться.
С поразительным энтузиазмом Кэтрин выпила шампанское и не стала протестовать, когда он предложил ей еще. В самолете она перекусила, так что опасность захмелеть ей не грозила.
Джошуа сел на диван и дружески обнял ее за плечи.
– Когда мы поженимся? – спросил он.
Кэтрин прильнула к нему, но, когда его рука коснулась ее груди, снова вспомнила о Роберте и слегка отстранилась. Она ведь любила мужа! Конечно, любила! Но ласки Роберта никогда так не будоражили ее, как ласки Джошуа…
– Что, если в сентябре? – торопливо предложила Кэтрин. – Нет смысла ждать больше двух месяцев, верно?
– Совершенно никакого смысла. Кстати, ты хочешь, чтобы мы устроили торжественную церемонию и пригласили всю твою семью и друзей?
– Я не настаиваю на этом.
Кэтрин отвернулась и сделала большой глоток шампанского, пытаясь избавиться от живых воспоминаний о свадьбе с Робертом. Местная церковь была тогда украшена осенними цветами; специально прилетела из Хьюстона бывшая однокурсница, чтобы стать подружкой невесты. Бет была такой красивой в шелковом платье бронзового цвета; мать и бабушка улыбались сквозь слезы, когда Кэтрин шла по церковному проходу под руку с отцом… «Ох, Роберт! – безмолвно закричала она. – Я правда любила тебя!»
Кэтрин так захотелось поскорее отбросить эти мучительные воспоминания, что она даже не поняла, что снова отнесла свою любовь к Роберту в прошлое.
– Я предпочла бы тихую, неформальную свадьбу, – сказала она, когда вновь обрела контроль над своим голосом. – Ты будешь очень возражать против этого?
– Я согласен, – лаконично ответил Джошуа и повернул ее лицо к себе, взяв за подбородок. – А что скажешь насчет следующей субботы? – тихо спросил он. – Раз уж ты не хочешь шумного торжества, то нет никакого смысла ждать два месяца. Вообще тогда не надо ждать!
Кэтрин резко выпрямилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Большими пальцами Джошуа легко надавил на ее соски, и Кэтрин захлестнула волна желания – такая сильная, какую она еще никогда не испытывала. Она крепко прижалась к нему, упиваясь контрастом между холодом стены за спиной и жаром его сильного тела. «Роберт никогда не делал подобных вещей!» – подумала Кэтрин. Она никогда еще не испытывала такого бешеного, пьянящего желания слиться с другим человеческим существом в неистовой страсти!
Кэтрин была так поглощена новыми ощущениями, что не сразу осознала значение своих мыслей. А когда осознала – пришла в ужас. Ее тело застыло в ледяной неподвижности, затем конвульсивным движением протеста она вырвалась из рук Джошуа, оцарапав спину о шершавую стену.
В течение нескольких секунд они разглядывали друг друга в напряженном молчании, потом Джошуа спокойно произнес:
– Что случилось, Кейти?
– Ничего. Совершенно ничего. – Она торопливо заправила блузку за пояс юбки и нервно пригладила волосы. – Просто мы зачем-то стоим тут в коридоре, да еще такие взъерошенные… Может, зайдем в квартиру?
– Где нам никто не помешает заниматься любовью? – спросил он с легкой насмешкой.
– Да-да. Я именно это имела в виду… именно это имела в виду, – залепетала Кэтрин, но голос ее был лишен искренности.
Джошуа поднял розы и вручил ей, затем нагнулся и запечатлел на ее губах беглый, холодный поцелуй.
– Все образуется, Кейти, вот увидишь.
Она спрятала лицо в цветы, отвергая его сочувствие.
– Спасибо за розы, – сказала она. – Очень красивые. Разве я говорила тебе, что розы – мои любимые цветы? А у этих такой чудесный аромат! Сейчас многие оранжерейные розы совсем не пахнут…
Джошуа нежно прикоснулся пальцами к ее губам, прекращая этот смущенный лепет.
– Не беспокойся ни о чем, – произнес он. – Пошли и выпьем шампанского.
В квартире она тут же занялась поисками подходящей вазы для букета, а он открыл «Магнум».
– Час назад оно было охлажденным, – сказал Джошуа, доставая два высоких бокала, – но думаю, что лучше поставить его ненадолго на лед. Шампанское вкусней, когда оно по-настоящему холодное.
– В последний раз я пила шампанское во время медового месяца, – заметила Кэтрин и сама удивилась, зачем сказала это.
По какой-то причине – вероятно, чтобы напомнить себе, что она не может любить Джошуа, – ей захотелось ввернуть в разговор упоминание о своем первом замужестве.
– Знаю, – спокойно сказал он. – Разве не помнишь? Ты ведь говорила мне, что оно вызвало у тебя икоту.
– Нет, не помню.
Кэтрин поставила вазу с розами на стол. Ее тело все еще дрожало от ласк Джошуа, и она сердилась на него: ведь его опыт любовника опять заставил ее предать память Роберта! Она испытывала неодолимое желание помучить его. Пусть не забывает, что Роберт был ее первым любовником и что она всегда будет любить Роберта!
– Нам не потребуется много шампанского, чтобы почувствовать праздник, – заявила она. – Мы сделаем лишь пару глотков. Когда я была с Робертом, у меня и без вина кружилась голова!
– Я рад, что ваш медовый месяц прошел так хорошо, – кивнул он. – У тебя остались замечательные воспоминания, которыми ты сможешь утешаться до конца жизни.
Кэтрин была слишком взвинчена, чтобы обратить внимание на старательную бесстрастность его голоса, и, когда он сходил на кухню и вернулся, ее злость на него еще усилилась. Она молча наблюдала, как он спокойно ставит на кофейный столик бокалы. Неужели Джошуа даже не ревнует ее к Роберту? Неужели ему безразлично, что она постоянно упоминает о своей любви к другому мужчине?
Но на его лице не было заметно ни следа ревности, когда он протянул ей шампанское, зато, к своей досаде, Кэтрин убедилась, что дрожит ее собственная рука.
– Если обнаружится, что ты по-прежнему не переносишь шампанское, мы придумаем что-нибудь еще, – сказал он. – Но, возможно, твой вкус успел перемениться за прошедшие восемнадцать месяцев. – Он чуть улыбнулся, его глаза потеплели и сделались темными. – Я пью за нашу золотую свадьбу! – добавил он, поднимая бокал.
Его улыбка, как всегда, подействовала на Кэтрин сокрушительно; у нее сразу исчезло желание уколоть его побольнее. Она осторожно попробовала шампанское, не сомневаясь, что начнет икать, но этого не произошло. Обрадовавшись, она сделала еще глоток, а затем сбросила туфли и с ногами уселась на диван.
– В пятницу вечером, после такой тяжелой недели, я не в силах задуматься над перспективным планом на пятьдесят лет вперед, – улыбнулась она ему. – Ты не мог бы как-нибудь изменить этот тост? Прошу тебя!
– Ну, а если – за наши первые семь лет? Я слышал, что они бывают самыми тяжелыми.
– Это звучит уже более скромно. С первыми семью годами, пожалуй, можно справиться.
С поразительным энтузиазмом Кэтрин выпила шампанское и не стала протестовать, когда он предложил ей еще. В самолете она перекусила, так что опасность захмелеть ей не грозила.
Джошуа сел на диван и дружески обнял ее за плечи.
– Когда мы поженимся? – спросил он.
Кэтрин прильнула к нему, но, когда его рука коснулась ее груди, снова вспомнила о Роберте и слегка отстранилась. Она ведь любила мужа! Конечно, любила! Но ласки Роберта никогда так не будоражили ее, как ласки Джошуа…
– Что, если в сентябре? – торопливо предложила Кэтрин. – Нет смысла ждать больше двух месяцев, верно?
– Совершенно никакого смысла. Кстати, ты хочешь, чтобы мы устроили торжественную церемонию и пригласили всю твою семью и друзей?
– Я не настаиваю на этом.
Кэтрин отвернулась и сделала большой глоток шампанского, пытаясь избавиться от живых воспоминаний о свадьбе с Робертом. Местная церковь была тогда украшена осенними цветами; специально прилетела из Хьюстона бывшая однокурсница, чтобы стать подружкой невесты. Бет была такой красивой в шелковом платье бронзового цвета; мать и бабушка улыбались сквозь слезы, когда Кэтрин шла по церковному проходу под руку с отцом… «Ох, Роберт! – безмолвно закричала она. – Я правда любила тебя!»
Кэтрин так захотелось поскорее отбросить эти мучительные воспоминания, что она даже не поняла, что снова отнесла свою любовь к Роберту в прошлое.
– Я предпочла бы тихую, неформальную свадьбу, – сказала она, когда вновь обрела контроль над своим голосом. – Ты будешь очень возражать против этого?
– Я согласен, – лаконично ответил Джошуа и повернул ее лицо к себе, взяв за подбородок. – А что скажешь насчет следующей субботы? – тихо спросил он. – Раз уж ты не хочешь шумного торжества, то нет никакого смысла ждать два месяца. Вообще тогда не надо ждать!
Кэтрин резко выпрямилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45