На полу стояли пустые металлические бочки, среди переплетения труб сохла свежевыстиранная одежда, а прямо под широко распахнутым полукруглым окном расположилась неуклюжая кровать. И на ней кто-то лежал.
Впрочем, едва только я появился, человек сразу же сел. И я не заметил, а скорее почувствовал, как его рука нырнула под матрас. Я хорошо знал, что именно там обычно прячется бессменный обрез, и потому заранее поднял руки, демонстрируя открытые ладони.
— Не стреляй, хозяин. Гости пришли.
Смутно видимая в полумраке фигура немного расслабилась. Но руку из-под матраса человек не вытащил.
— Алексей, ты, что ли?
Я облегченно вздохнул.
— А то кто ж?.. Я подойду. Ты только не пальни случайно. Ладно?
— Хорошо. Как-нибудь постараюсь.
Я шагнул вперед, и сидевший на кровати человек поднялся мне навстречу.
— Здравствуй, Суханов. Давненько ты уже ко мне не заглядывал.
— Здравствуй-здравствуй. Все некогда было — дела затянули. Да и повода не находилось.
— А разве нужен повод, чтобы зайти в гости к другу? — ухмыляясь, спросил человек, некогда бывший верховным инквизитором, а ныне ставший прячущимся под неблагозвучным прозвищем беглым бродягой. —Впрочем, теперь, насколько я вижу, повод у тебя появился.
— Откуда знаешь? — насторожился я.
Хмырь жестом изобразил вытаскиваемый из ножен меч. Мне оставалось только согласно мотнуть головой.
— Верно. Ты прав… Как всегда.
Потирая лоб, бывший инквизитор опустился на натужно скрипнувшую кровать. Машинально поправил подушку. Я заметил тускло блеснувший металл и негромко хмыкнул. Старые привычки отмирают с трудом. Под матрасом действительно прятался обрез. И вдобавок, как я подозревал, заряженный серебром.
Разумная предосторожность. Здесь, в непосредственной близости от периметра, всякое может случиться. И добрый заряд серебра не помешает никому… А то, где его можно достать, — это уже вопрос особый. И Хмыря он явно заботил мало. Впрочем, как и то, что один только залп его обреза обошелся бы какому-нибудь не самому бедному местному работяге в половину месячной зарплаты.
Неопределенно мотнув головой в сторону вытащенного на самую середину гостевого кресла, Хмырь молча достал кисет. Зашуршала старая газета. Зная привычки опального инквизитора, я молча ждал. Наконец громко чиркнула спичка, и по чердаку медленно поплыл едкий табачный дым. Жадно затянувшись, хозяин откинулся назад и спокойно выдохнул.
— Ну ладно. Можешь начинать плакаться. Что там у тебя опять за проблемы?
Я повел плечами, будто сомневаясь, стоит ли говорить. Хотя на самом деле думать тут было не о чем. Я ведь пришел сюда именно за этим: чтобы поговорить. И, быть может, получить совет.
— Я ушел из Управления…
Бывший инквизитор небрежно стряхнул пепел и с интересом посмотрел на меня.
— А теперь гадаешь, правильно ли ты поступил?
Как всегда — в яблочко. Я кисло скривился.
— Не знаю. Наверное… Но, собственно, дело не в этом. Я ушел, потому что не понимал, что делать дальше. Не знал, куда ведет путь… Я не вижу будущего, но почему-то предчувствую, что оно мне не понравится. Что мне делать, Иван? И есть ли у меня хоть какой-то выбор?..
— И ты пришел ко мне за ответами? Я молча кивнул.
Хмырь тихо и неожиданно устало вздохнул. Щелчком пальцев отправил недокуренную самокрутку в окно. Крохотный красноватый огонек падающей звездочкой мелькнул в темнеющем небе и исчез где-то внизу. Некоторое время вокруг царила наполненная тихим потрескиванием нагревшейся за день крыши тишина. Наконец бывший инквизитор негромко заговорил:
— Ты ищешь ответ на вопрос, у которого нет и быть не может ответа. Если смотреть на будущее с точки зрения смертного человека, то его не существует и судьбу мира мы творим сами, пользуясь дарованной нам свободой воли. Но если встать на позицию Бога, то получается как раз наоборот: нет никакого выбора и не существует никакой свободы воли. Есть только прошлое, настоящее и будущее, которые предопределены и известны. Каждому человеку дана своя судьба… И понять, можем ли мы своими силами изменить ее, — вот в чем кроется суть нашего существования.
— То есть сиди и не рыпайся. Пусть Бог решает, как тебе жить дальше. Так? Ты это хочешь сказать?
Я мрачно насупился. Хмырь же, наоборот, улыбнулся.
— Я всего лишь хочу сказать: не задавай глупые вопросы, ответы на которые тебе не понравятся. Ну а если ты хочешь поговорить серьезно… Что ж, ты прав, Алексей. То будущее, которое сейчас наиболее вероятно, тебя действительно вряд ли обрадует. Если только за те месяцы, что мы не виделись, ты не изменился настолько, что тьма стала тебе ближе света.
Вздрогнув, я подался вперед.
— Что?.. Что ты знаешь? — А в том, что Хмырь что-то знал, я не сомневался ничуть. — Скажи…
— Приближается очередной критический момент, — совершенно будничным голосом ответил бывший инквизитор. — Тьма набрала достаточно сил, чтобы обеспечить свое преобладание в этом мире. Переход случится в ближайшее же время.
— Явление темного мессии? — Я облизнул враз пересохшие губы. — Когда? Где?.. Ты знаешь?
— Если бы… — Хмырь медленно покачал головой. — Когда и где? Я не знаю, Алексей. Не знаю даже, будет ли явление вообще. Вполне возможно, на этот раз все произойдет естественным путем, без вмешательства высших сил и глобальных потрясений — ситуация позволяет. И это хуже всего, потому что вариант с приходом мессии нам уже знаком и в него мы в принципе еще могли бы вмешаться. Но здесь… Не могу сказать. Не знаю.
— А что именно случится? Как? Что будет с нами?
Бывший инквизитор невесело улыбнулся.
— Естественно, ничего хорошего… Да ты сам подумай, каким может стать человек, вынужденный с рождения и до последней минуты жить в месте, концентрация зла в котором будет выше, чем в том приснопамятном медгородке, куда ты вчера ходил? Представь себе мотивы, реакции, мысли человека, знающего тьму, одну лишь тьму, и ничего, кроме тьмы. Кем он будет, такой человек? Что за будущее его ожидает?
Я не стал спрашивать, откуда он знает, куда и когда я ходил. В конце концов, это несущественно — я уже привык к тому, что спрятавшийся на своем чердаке от всего мира и носу не кажущий наружу бывший инквизитор каким-то чудом всегда и все знает. Гораздо важнее, что я действительно представлял, что случится с человечеством, если его захлестнет тьма… Или думал, что представляю…
— Всеобщее и очень быстрое падение нравов, — медленно сказал я. — Потеря ориентиров в жизни. Отмирание веры. Разрушение Божьих законов и заповедей, когда грех становится не чем-то постыдным и запретным, а естественной нормой жизни. В перспективе — превращение человечества в единый источник душ для нижнего мира и его последующее вымирание…
— Почти так. — Хмырь одобрительно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Впрочем, едва только я появился, человек сразу же сел. И я не заметил, а скорее почувствовал, как его рука нырнула под матрас. Я хорошо знал, что именно там обычно прячется бессменный обрез, и потому заранее поднял руки, демонстрируя открытые ладони.
— Не стреляй, хозяин. Гости пришли.
Смутно видимая в полумраке фигура немного расслабилась. Но руку из-под матраса человек не вытащил.
— Алексей, ты, что ли?
Я облегченно вздохнул.
— А то кто ж?.. Я подойду. Ты только не пальни случайно. Ладно?
— Хорошо. Как-нибудь постараюсь.
Я шагнул вперед, и сидевший на кровати человек поднялся мне навстречу.
— Здравствуй, Суханов. Давненько ты уже ко мне не заглядывал.
— Здравствуй-здравствуй. Все некогда было — дела затянули. Да и повода не находилось.
— А разве нужен повод, чтобы зайти в гости к другу? — ухмыляясь, спросил человек, некогда бывший верховным инквизитором, а ныне ставший прячущимся под неблагозвучным прозвищем беглым бродягой. —Впрочем, теперь, насколько я вижу, повод у тебя появился.
— Откуда знаешь? — насторожился я.
Хмырь жестом изобразил вытаскиваемый из ножен меч. Мне оставалось только согласно мотнуть головой.
— Верно. Ты прав… Как всегда.
Потирая лоб, бывший инквизитор опустился на натужно скрипнувшую кровать. Машинально поправил подушку. Я заметил тускло блеснувший металл и негромко хмыкнул. Старые привычки отмирают с трудом. Под матрасом действительно прятался обрез. И вдобавок, как я подозревал, заряженный серебром.
Разумная предосторожность. Здесь, в непосредственной близости от периметра, всякое может случиться. И добрый заряд серебра не помешает никому… А то, где его можно достать, — это уже вопрос особый. И Хмыря он явно заботил мало. Впрочем, как и то, что один только залп его обреза обошелся бы какому-нибудь не самому бедному местному работяге в половину месячной зарплаты.
Неопределенно мотнув головой в сторону вытащенного на самую середину гостевого кресла, Хмырь молча достал кисет. Зашуршала старая газета. Зная привычки опального инквизитора, я молча ждал. Наконец громко чиркнула спичка, и по чердаку медленно поплыл едкий табачный дым. Жадно затянувшись, хозяин откинулся назад и спокойно выдохнул.
— Ну ладно. Можешь начинать плакаться. Что там у тебя опять за проблемы?
Я повел плечами, будто сомневаясь, стоит ли говорить. Хотя на самом деле думать тут было не о чем. Я ведь пришел сюда именно за этим: чтобы поговорить. И, быть может, получить совет.
— Я ушел из Управления…
Бывший инквизитор небрежно стряхнул пепел и с интересом посмотрел на меня.
— А теперь гадаешь, правильно ли ты поступил?
Как всегда — в яблочко. Я кисло скривился.
— Не знаю. Наверное… Но, собственно, дело не в этом. Я ушел, потому что не понимал, что делать дальше. Не знал, куда ведет путь… Я не вижу будущего, но почему-то предчувствую, что оно мне не понравится. Что мне делать, Иван? И есть ли у меня хоть какой-то выбор?..
— И ты пришел ко мне за ответами? Я молча кивнул.
Хмырь тихо и неожиданно устало вздохнул. Щелчком пальцев отправил недокуренную самокрутку в окно. Крохотный красноватый огонек падающей звездочкой мелькнул в темнеющем небе и исчез где-то внизу. Некоторое время вокруг царила наполненная тихим потрескиванием нагревшейся за день крыши тишина. Наконец бывший инквизитор негромко заговорил:
— Ты ищешь ответ на вопрос, у которого нет и быть не может ответа. Если смотреть на будущее с точки зрения смертного человека, то его не существует и судьбу мира мы творим сами, пользуясь дарованной нам свободой воли. Но если встать на позицию Бога, то получается как раз наоборот: нет никакого выбора и не существует никакой свободы воли. Есть только прошлое, настоящее и будущее, которые предопределены и известны. Каждому человеку дана своя судьба… И понять, можем ли мы своими силами изменить ее, — вот в чем кроется суть нашего существования.
— То есть сиди и не рыпайся. Пусть Бог решает, как тебе жить дальше. Так? Ты это хочешь сказать?
Я мрачно насупился. Хмырь же, наоборот, улыбнулся.
— Я всего лишь хочу сказать: не задавай глупые вопросы, ответы на которые тебе не понравятся. Ну а если ты хочешь поговорить серьезно… Что ж, ты прав, Алексей. То будущее, которое сейчас наиболее вероятно, тебя действительно вряд ли обрадует. Если только за те месяцы, что мы не виделись, ты не изменился настолько, что тьма стала тебе ближе света.
Вздрогнув, я подался вперед.
— Что?.. Что ты знаешь? — А в том, что Хмырь что-то знал, я не сомневался ничуть. — Скажи…
— Приближается очередной критический момент, — совершенно будничным голосом ответил бывший инквизитор. — Тьма набрала достаточно сил, чтобы обеспечить свое преобладание в этом мире. Переход случится в ближайшее же время.
— Явление темного мессии? — Я облизнул враз пересохшие губы. — Когда? Где?.. Ты знаешь?
— Если бы… — Хмырь медленно покачал головой. — Когда и где? Я не знаю, Алексей. Не знаю даже, будет ли явление вообще. Вполне возможно, на этот раз все произойдет естественным путем, без вмешательства высших сил и глобальных потрясений — ситуация позволяет. И это хуже всего, потому что вариант с приходом мессии нам уже знаком и в него мы в принципе еще могли бы вмешаться. Но здесь… Не могу сказать. Не знаю.
— А что именно случится? Как? Что будет с нами?
Бывший инквизитор невесело улыбнулся.
— Естественно, ничего хорошего… Да ты сам подумай, каким может стать человек, вынужденный с рождения и до последней минуты жить в месте, концентрация зла в котором будет выше, чем в том приснопамятном медгородке, куда ты вчера ходил? Представь себе мотивы, реакции, мысли человека, знающего тьму, одну лишь тьму, и ничего, кроме тьмы. Кем он будет, такой человек? Что за будущее его ожидает?
Я не стал спрашивать, откуда он знает, куда и когда я ходил. В конце концов, это несущественно — я уже привык к тому, что спрятавшийся на своем чердаке от всего мира и носу не кажущий наружу бывший инквизитор каким-то чудом всегда и все знает. Гораздо важнее, что я действительно представлял, что случится с человечеством, если его захлестнет тьма… Или думал, что представляю…
— Всеобщее и очень быстрое падение нравов, — медленно сказал я. — Потеря ориентиров в жизни. Отмирание веры. Разрушение Божьих законов и заповедей, когда грех становится не чем-то постыдным и запретным, а естественной нормой жизни. В перспективе — превращение человечества в единый источник душ для нижнего мира и его последующее вымирание…
— Почти так. — Хмырь одобрительно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87