В твой безликий ликбез.
-39-
XXI * * *
Над холмами Литвы Восславим приход весны! Ополоснем лицо,
что-то вроде мольбы за весь мир Чирьи прижжем проверенным креозотом
раздается в потемках: бубнящий, глухой, невеселый и выйдем в одной рубахе босиком на крыльцо,
звук плывет над селеньями в сторону Куршской Косы. и в глаза ударит свежестью! горизонтом!
То Святой Казимир будущим! Будущее всегда
с Чудотворным Николой наполняет землю зерном, голоса - радушьем,
коротают часы наполняет часы ихним туда-сюда;
в ожидании зимней зари. вздрогнув, себя застаешь в грядущем.
За пределами веры, Весной, когда крик пернатых будит леса, сады,
из своей стратосферы, вся природа, от ящериц до оленей,
Муза, с ними призри устремлена туда же, куда ведут следы
на певца тех равнин, в рукотворную тьму государственных преступлений.
погруженных по кровлю,
на певца усмиренных пейзажей.
Обнеси своей стражей
дом и сердце ему.
-40-
* * * * * *
Время подсчета цыплят ястребом; скирд в Я распугивал ящериц в зарослях чаппараля,
тумане, куковал в казенных домах, переплывал моря,
мелочи, обжигающей пальцы, звеня в кармане; жил с китаянкой. Боюсь, моя
северных рек, чья волна, замерзая в устье, столбовая дорога вышла длинней, чем краля
вспоминает истоки, южное захолустье на Казанском догадывалась. И то:
и на миг согревается. Время коротких суток, по руке не вычислить скорохода.
снимаемого плаща, разбухших ботинок, Наизнанку вывернутое пальто
судорог сводит с ума даже время года,
в желудке от желтой вареной брюквы; а не только что мусора. Вообще верста,
сильного ветра, треплющего хоругви падая жертвой свово предела,
листолюбивого воинства. Пора, когда дело губит пейзаж и плодит места,
терпит, где уже не нужно, я вижу, тела.
дни на одно лицо, как Ивановы-братья, Знаешь, кривая способна тоже, в пандан прямой,
и кору задирает жадный, бесстыдный трепет озверевши от обуви, пробормотать "не треба".
пальцев. Чем больше пальцев, тем меньше От лица фотографию легче послать домой,
платья. чем срисовывать ангела в профиль с неба.
-41-
ПОЛЯРНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ПЯТАЯ ГОДОВЩИНА
(4 июня 1977)
Все собаки съедены. В дневнике
не осталось чистой страницы. И бисер слов Падучая звезда, тем паче - астероид
покрывает фото супруги, ее щек на резкость без труда твой праздный взгляд настроит.
мушку даты сомнительной приколов. Взгляни, взгляни туда, куда смотреть не стоит.
Дальше - снимок сестры. Он не щадит сестру:
речь идет о достигнутой широте! *
И гангрена, чернея, взбирается по бедру,
как чулок девицы из варьете. Там хмурые леса стоят в своей рванине.
Уйдя из точки "А" там поезд на равнине
22 июля 1978 г. стремится в точку "Б". Которой нет в помине.
* * * Начала и концы там жизнь от взора прячет.
Покойник там незрим, как тот, кто только зачат.
Дни расплетают тряпочку, сотканную Тобою. Иначе среди птиц. Но птицы мало значат.
И она скукоживается на глазах, под рукою.
Зеленая нитка, следом за голубою, Там в сумерках рояль бренчит в висках бемолью.
становится серой, коричневой, никакою. Пиджак, вися в шкафу, там поедаем молью.
Уж и краешек, вроде, виден того батиста. Оцепеневший дуб кивает лукоморью.
Ни один живописец не напишет конец аллеи.
Знать от стирки платье невесты быстрей
садится,
да и тело не делается белее.
То ли сыр пересох, то ли дыханье сперло.
Либо: птица в профиль ворона, а сердцем -
кенарь.
Но простая лиса, перегрызая горло,
не разбирает, где кровь, где тенор.
-42-
* *
Там лужа во дворе, как площадь двух Америк. Там при словах "я за" течет со щек известка.
Там одиночка-мать вывозит дочку в скверик. Там в церкви образа коптит свеча из воска.
Неугомонный Терек там ищет третий берег. Порой дает раза соседним странам войско.
Там дедушку в упор рассматривает внучек. Там пышная сирень бушует в полисаде.
И к звездам до сих пор там запускают жучек Пивная цельный день лежит в глухой осаде.
плюс офицеров, чьих не осознать получек. Там тот, кто впереди, похож на тех, кто сзади.
Там зелень щавеля смущает зелень лука. Там в воздухе висят обрывки старых арий.
Жужжание пчелы там главный принцип звука. Пшеница перешла, покинув герб, в гербарий.
Там копия, щадя оригинал, безрука. В лесах полно куниц и прочих ценных тварей.
* *
Зимой в пустых садах трубят гипербореи, Там лежучи плашмя на рядовой холстине
и ребер больше там у пыльной батареи отбрасываешь тень, как пальма в Палестине.
в под'ездах, чем у дам. И вообще быстрее Особенно - во сне. И, на манер пустыни,
нащупывает их рукой замерзшей странник. там сахарный песок пересекаем мухой.
Там, наливая чай, ломают зуб о пряник. Там города стоят, как двинутые рюхой,
Там мучает охранник во сне штыка трехгранник. и карта мира там замещена пеструхой,
От дождевой струи там плохо спичке серной. мычащей на бугре. Там схож закат с порезом.
Там говорят "свои" в дверях с усмешкой скверной. Там вдалеке завод дымит, гремит железом,
У рыбной чешуи в воде там цвет консервный. не нужным никому: ни пьяным, ни тверезым.
-43-
* *
Там слышен крик совы, ей отвечает филин. Теперь меня там нет. Означенной пропаже
Овацию листвы унять там вождь бессилен. дивятся, может быть, лишь вазы в Эрмитаже.
Простую мысль, увы, пугает вид извилин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145