— А как спасти себя, он знает? Он понял, что нужно избавиться от плаща?
Пар глубоко вздохнул:
— Не думаю. Я даже не уверен, что он вообще может от него избавиться. — Лицо его исказилось от боли. — Дамсон, он выглядел таким несчастным, таким потерянным.
Она обвила друга руками. Юноша держался за нее, словно эта девушка была скалой в океане безнадежности. Вокруг них медленно таяли тени, солнце озаряло небеса, с радостным щебетом просыпались птицы, в траве серебром сверкала роса.
— Я пойду за ним, — сказал Пар, обнимая девушку и чувствуя, как замирает она от его слов. — И попытаюсь помочь. — Он в отчаянии уткнулся ей лицом в плечо. — Я знаю, что нарушаю обещание вернуться за Падишаром. Но Колл мой брат.
Она откинулась назад, чтобы видеть его лицо.
— Ты решился? — Дамсон была явно испугана. — Но ведь это похоже на западню, неужели ты не понимаешь.
Он горько улыбнулся:
— Понимаю.
Ресницы девушки дрогнули.
— Я не могу пойти с тобой.
— Понимаю. Ты должна продолжить путь к Огненному Плесу, чтобы организовать помощь своему отцу. Понимаю.
В глазах Дамсон стояли слезы.
— Я не хочу расставаться с тобой.
— Я тоже не хочу расставаться с тобой.
— Ты уверен, что это был Колл? Совершенно уверен?
— Так же, как в том, что я люблю тебя, Дамсон.
Замолчав, она вновь обняла его, спрятав лицо у него па груди. Он знал, что она плачет, и душа его разрывалась от горя. Радость, охватившая обоих при созерцании Паранора, испарилась, последовавшие за ним события словно стерли его из памяти. Ощущение мира и покоя, на короткое время посетившее Пара после бегства из Тирзиса, растаяло. Он высвободился из ее объятий.
— Я вернусь за тобой, — тихо пообещал Пар. — Где бы ты ни была, я разыщу тебя.
Она кивнула, прикусив нижнюю губу. Затем пошарила в складках туники и сняла с шеи тонкий, плоский металлический диск на кожаном ремешке. Бегло взглянув на диск, она перевела глаза на юношу.
— Он называется Скри, — объяснила Дамсон. — Это магический талисман однократного действия на все случаи жизни. Мне дали его много лет назад.
Взяв диск обеими руками, она без малейшего усилия разломила его пополам. Одну половину протянула юноше.
— Возьми это, повесь на шею и никогда не снимай. Половинки будут искать друг друга. Когда металл начнет светиться, мы поймем, что находимся недалеко друг от друга. Чем ближе мы окажемся, тем ярче он станет гореть.
Пар зажал обломок в ладони. Казалось, перед ним бездна, готовая поглотить его.
— Прости, Дамсон, — прошептал он. — Я не хотел этого. Я бы сдержал клятву. Но Колл жив, и я…
— Нет. — Она прижала палец к его губам, чтобы заставить замолчать. — Не говори больше ни, чего. Я понимаю. Я люблю тебя.
Он поцеловал девушку и долго держал в своих объятиях, стараясь запомнить тепло ее прикосновения, пока не убедился в том, что забвение никогда не сотрет этот миг в его памяти.
Наконец он отпустил ее, вложил Меч Шаннары в ножны, поднял одеяло, скатал его и перекинул через плечо.
— Я вернусь к тебе, — повторил он. — Обещаю.
Она молча кивнула, не сводя с него глаз. Пар повернулся и вскоре скрылся за деревьями.
Глава 8
Пополудни того самого дня, когда Пар и Дамсон расстались, Морган Ли увидел наконец окраины города Варфлита. Лето склонялось к осени, стояли тягучие дни, напоенные зноем, разливающимся с первыми лучами солнца и не спадающим до позднего вечера.
Горец стоял на холме, разглядывая беспорядочную мозаику домов и кривых улочек внизу, думая, что для него теперь все пойдет по-другому.
Более двух недель назад он путешествовал в обществе Уолкера Бо. Потом Темный Родич отправился на поиски Паранора — Черный эльфийский камень служил ему ключом к воротам времени и пространства, наглухо замурованным в замке друидов, а горец поспешил вослед Падишару Крилу и братьям Омсвордам.
Две недели. Морган вздохнул. Даже пешком он должен был бы добраться до Варфлита за два дня. Но кто мог предположить такую незадачу.
«Главное — мне все-таки удалось выжить», — иронически подумал он, вспоминая события предыдущих недель. Расставшись с Уолкером, он пошел вдоль западного берега Рэбба на юг, к Зубам Дракона, и на закате следующего дня достиг нижнего рукава реки, носящего то же название, устроился там на ночлег, собираясь на рассвете перебраться на другой берег, с тем чтобы на следующий день завершить путешествие.
Перед ним простиралась знойная и пыльная равнина с раскиданными здесь и там очагами той заразы, которая охватила Четыре Земли и победоносно шествовала по ним, отравляя все вокруг. Пока Моргану удавалось обходить подобные места стороной. Однако, проснувшись, он почувствовал жар и лихорадку и так ослабел, что едва держался на ногах.
Морган напился воды и лег снова, надеясь, что недомогание пройдет само собой. Но к полудню уже с трудом мог приподнять голову.
Понимая, что ему необходима немедленная помощь, он заставил себя встать, но не мог выпрямиться: желудок сводили спазмы, а горло жгло огнем. Не имея сил на то, чтобы переправиться через реку, юноша побрел вверх по течению.
Он уже начинал бредить, когда наконец заметил фермерский домик под купой раскидистых вязов. Неспособный ни двигаться, ни говорить, Морган постучал в дверь и, когда она отворилась, рухнул на пороге.
Следующие семь дней он лежал в забытьи, время от времени ненадолго приходя в сознание, чтобы съесть и выпить то немногое, чем могли поддержать его хозяева дома. Он не различал лиц, а голоса хозяев казались ему невнятными и неразборчивыми. В бреду он кричал и метался, вновь переживая ужасы Элдвиста и Уль Бэка, снова и снова видя Оживляющую на смертном одре, испытывая те же муки отчаяния и беспомощности. Иногда ему мерещились Пар и Колл, зовущие издалека, но, несмотря на все старания, он так и не смог до них добраться.
В бреду у его изголовья неожиданно вырастали неясные угрюмые тени, единственное имя которым было Зло. Иногда он от них убегал, иногда пытался спрятаться, иногда с ними боролся, но они всегда оставались за пределами досягаемости, угрожая ему издали.
К концу недели лихорадка спала. Когда горец наконец смог открыть глаза и остановить взгляд на ухаживавшей за ним юной чете, он прочел на их лицах откровенное облегчение и понял, насколько близок был к тому, чтобы не очнуться вовсе. Болезнь совершенно лишила Моргана сил, и еще несколько дней его приходилось кормить с ложечки. Временами, самое короткое время, он бодрствовал и тогда немного разговаривал. Белокурая и голубоглазая жена фермера присматривала за ним, пока ее муж работал в поле: нередко она сочувствующе улыбалась ему и говорила, что его сны, должно быть, не из приятных. Женщина кормила юношу супом, хлебом с водой и понемногу поила элем.
Он с благодарностью поглощал все это, благословляя ее за заботы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129