Но даже праздные размышления упорно приводили его к пророчеству. Он знал его с детства. Как и сотни других легенд и пророчеств, которые так любили дже-даи всех рангов. Особенно падаваны. Это пророчество было не лучше и не хуже всех прочих. Обычно учитель не отличался склонностью верить в них. Наоборот. Как раз именно он имел привычку выливать холодную воду на особенно разгоряченную очередным пророчеством голову. Почему же сейчас он упрямо цепляется за мальчишку? Оби-Ван сам провел этот тест, потом повторил еще раз, чтобы убедиться, что все сделал правильно. У мальчишки в крови оказалось столько мидихлориан, что зашкалило не только прибор, но и вихрь мыслей в голове падавана. Но ему все время казалось, что рыцарь из пророчества должен выглядеть как-то иначе, ну, значительнее, что ли. На миг представилась гигантская фигура в черном плаще и черных доспехах.
Оби-Ван украдкой взглянул на наставника. Мог бы и не украдкой. Куай-Гон Джинн стоял спиной к нему, упершись широкими ладонями в каменную балюстраду, и не отрываясь смотрел на запад, на недогоревшее пламя солнечного костра. Вот в чем Куай-Гон был действительно последователен, так это в своем таланте заводить самые нелепые знакомства, а потом расплачиваться за них. Учитель всегда ссылается на интуицию. Интуиция хороша, если она рождена Силой, а не эмоциями.
– Больше думай о других, – посоветовал Куай-Гон Джинн, не оборачиваясь. Без укора, скорее, с сочувствием. – Сострадание сложно отнести к числу твоих достоинств.
Интересно, а он чем занимается, по его мнению? Ходит вверх ногами по канату? Думает о других. Точнее о другом. Точнее… так, он запутался.
Совет скажет: да, у мальчика в клетках необычно большое содержание мидихлориан, но это еще не основание учить его. А еще они скажут: правила установлены, и не Куай-Гону менять их, потому что кодекс выверен временем и ни разу еще не подводил их. И еще: никому не удавалось обучить человека владению Силой, если учеба началась позже, чем через год после рождения. Анакину девять лет. Он слишком старый.
А потом они много еще чего добавят в адрес учителя. Тут и дара предвидения не нужно. Учитель опять раздразнит Совет по самое не хочу, и все пойдет так, как уже было во многих случаях. Куай-Гону откажут, его положение станет еще более шатким, чем раньше, а Оби-Вану придется краснеть за него.
– Мальчик не пройдет испытания Совета, учитель, – сказал Оби-Ван. – И вы это знаете.
– Почему? – быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя взгляда от линии горизонта.
– Не тот возраст.
– Анакин станет джедаем. Я дал слово, – сказал рыцарь.
Оби-Ван устало вздохнул.
– Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.
Лучше бы он его ударил, наверное.
Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.
– Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, – в конце концов сказал он. – Ты хочешь, чтобы я был другим?
Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И – нет. Не хочу. Если честно, то – нет.
– Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом Совета! – выпалил Оби-Ван. – Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в Совете! Вы…
Он никак не мог придумать слова, чтобы все объяснить. Разом. Фразы выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так далеко…
– На этот раз вам не спустят, – прошептал он вместо объяснения.
Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему режет глаза яркий свет, и… он хлюпнул носом. Хотелось стать очень маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей, заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на плечо.
– Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, – улыбнулся он.
x x x
Теперь Анакин Скайуокер стоял перед Советом: так же, как несколько часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел его сюда и поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован. Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими джедаями. Выставленный на всеобщее обозрение, Анакин чувствовал себя беззащитным. Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен, что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо долгим.
Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать вопросы. Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Анакина. Некоторых он узнал: Куай-Гон говорил о них, а Анакин достаточно легко составлял портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.
Джедаи очень долго терзали Анакина вопросами, проверяли его память, оценивали знания, словно искали в нем нечто… Но что?.. Они узнали о его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто – обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.
А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Анакину, и требовал называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись в мозгу Анакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.
– Банта… генератор гипердрайва… протонный бластер… – Образы мгновенно растворялись, едва он называл слово.– Республиканский крейсер… родианская чашка… ховер хаттов…
Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.
– Хорошо, хорошо, молодой человек. – похвалил невысокий морщинистый и ушастый старичок, которого все называли Йода.
Его глаза, казавшиеся Анакину сонными, зорко смотрели из-под приспущенных век. – Что ты ощущаешь?
– Мне холодно, – сознался Анакин.
Страшно тебе?
Мальчик помотал головой.
– Нет.
– Страшно за свою жизнь? – чуть наклонившись вперед, спросил смуглолицый Мэйс Винду.
– Нет, – ответил Анакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном ответе.
Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.
– Видим тебя насквозь, – негромко сказал он.
– Доверься своим чувствам, – сказал Мэйс Винду.
Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:
– Ты все время думаешь о матери.
При упоминании мамы Анакин закусил губу.
– Я скучаю по ней.
Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев.
Ты потерять ее боишься, м-м?
Анакин вспыхнул.
– А это имеет какое-нибудь значение? – нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.
– Огромное. Страх – это путь к темной стороне. Страх рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть – залог страдания… Сложнейшее решение Совет должен принять. Серьезное. Очень… Сильный страх я в тебе ошушаю.
– Я не боюсь! – с досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит:
– Джедай должен владеть умением сосредоточиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62