- То есть её талант. Знаете, ведь она была поистине великолепной, неподражаемой актрисой. Но вот только заставить её проявить в полной мере это дарование было чрезвычайно трудно. Приходилось работать не покладая рук, копать все глубже и глубже, чтобы отбросить все наносное и добраться до её человеческой сути. - Он неожиданно усмехнулся. - А вам все это, наверное, кажется просто высокопарным бредом.
- Нет, не кажется, - искренне возразил я.
- Когда работаешь в таком темпе, то между тобой и окружающими тебя людьми складываются довольно странные взаимоотношения, - продолжал он. Бывает так, только что ты испытывал ни с чем не сравнимое умиротворение и блаженство, а в следующий момент уже выходишь из себя, начинаешь метать громы и молнии. Как говорится, где кончается любовь, там начинается ненависть! Думаю, что Айрис по большей части меня ненавидела. Однако я был единственным режиссером, с которым она работала на протяжении последних пяти лет своей карьеры.
- А как насчет её отношений с Сэнфордом?
- С этим сукиным сыном! - Он взволнованно вытер губы тыльной стороной ладони. - Он уничтожил её. Вам хоть об этом-то известно? Он был без ума от неё и так и не оставил её в покое.
- Так почему же она не ушла от него?
- Потому что к тому времени, как она поняла, что это единственный возможный выход, было уже слишком поздно, - сказал он. - Она уже не могла обходиться без наркотиков, от былой славы остались одни воспоминания, и идти ей было больше некуда. Но только для того, чтобы понять Айрис, вам необходимо знать, что из себя представляет Сэнфорд. Он же псих! Просто ненормальный.
- Как это? - продолжал подначивать я.
- Он извращенец, - ответил Феррелл. - Озабоченный. Он получает удовольствие только от того, что наблюдает, как этим занимаются другие.
- Но, наверное, когда-то он все-таки был нормальным, - предположил я. - Ведь у него есть дочь.
Феррелл криво усмехнулся.
- Его дочь? Жена ушла от него, не прожив с ним и года, и через три месяца у неё родился ребенок. Через несколько месяцев после этого она погибла в автомобильной катастрофе, и Сэнфорд взял ребенка к себе. Но все, кто знал их достаточно хорошо, ни минуты не сомневались в том, что отцом девочки мог оказаться кто угодно из полудюжины знакомых мужчин, бывавших у них в доме, включая шофера, но только не сам Сэнфорд.
- Я знаю, что он извращенец, - сказал я. - И это знаменитое зеркало у него в доме тоже видел.
- Я любил Айрис Меривейл, - тихо проговорил Феррелл, - но у меня не было желания обладать ею физически. Вы можете это понять, Холман?
- Наверное, могу, - осторожно ответил я.
- За свою жизнь я перетрахал достаточно женщин, чтобы чувствовать себя более или менее полноценным мужиком, - продолжал он. - Но вот с Айрис все было совсем иначе. Мне кажется, я был влюблен в её талант, а не в саму женщину.
- И что потом? - поинтересовался я.
- А потом настал такой момент, когда карьера её была закончена, она глотала барбитураты в огромных количествах, словно это были обыкновенные конфеты, а я пытался навсегда вычеркнуть её из своей памяти. Затем она позвонила мне из дома Сэнфорда и сказала, что у неё есть новый сценарий, по которому можно снять замечательный фильм, в котором ей очень хотелось сыграть главную роль. И она хотела, чтобы режиссером картины был я. Я же решил, что она, должно быть, уже окончательно выжила из ума, поэтому позволил себе восторженно поахать и выразил вслух свое восхищение идеей. Потом она рассказала, что Сэнфорд согласен дать денег на фильм и что он хочет срочно со мной встретиться. Тем же вечером я отправился на встречу с ним. Паулы дома не оказалось, так что нас там было трое.
Он закурил сигарету и сделал глубокую затяжку.
- Сэнфорд сказал, что даст денег. Айрис показала мне сценарий, и пока я его читал, они сидели напротив и молча смотрели на меня. Сам по себе сценарий был просто гениален, он как будто был написан специально для Айрис - для той Айрис, какой она была когда-то. И в тот вечер она действительно невероятным образом преобразилась. Она просто-таки сияла от счастья, замечательно выглядела, говорила осмысленно и даже шутила. И в конце концов, я согласился. Сговорились на том, что я буду продюсером и режиссером картины, а Айрис будет играть главную роль. И тут Сэнфорд сказал, что у него есть ещё одно условие.
Феррелл нервно затушил сигарету в стоявшей перед ним пепельнице.
- Он хотел, чтобы мы с Айрис занялись любовью, а он бы наблюдал за нами через свое проклятое зеркало! Я был возмущен до глубины души подобным предложением, и не преминул наговорить ему в ответ всяких гадостей; а потом мой взгляд остановился на Айрис, которая просто сидела и тихонько плакала. Она твердила, что это её последний шанс. Ее последний и единственный шанс снова вернуться на экран. Ведь Сэнфорд просил о такой малости. Неужели я её так ненавижу? Неужели она мне до такой степени противна, что сама мысль о том, чтобы один-единственный раз заняться с ней любовью вызывает у меня стойкое отвращение? А Сэнфорд - ублюдок! - сидел и самодовольно ухмылялся, наблюдая за этой сценой!
- И вы согласились? - спросил я.
- Да. - Он резко кивнул. - Я согласился. Хотя мне и стоило больших усилий довести дело до конца, зная, что все это время на нас из-за зеркала пялит глаза эта сволочь. К тому же все её порочные увлечения и страсть к наркотикам наложили отпечаток и на её тело. Как женщина она из себя уже ничего не представляла. Я имею в виду, физически. Но я сделал это ради нее, ради той женщины, в которую был когда-то безумно влюблен.
- И затем вы начали снимать фильм, - подсказал я.
- Это была одна сплошная неудача, начиная с самого первого дня съемок, - признался я. - Я пригласил одного из самых опытных операторов. Мы снимали при приглушенном освещении, с полупрозрачной сеткой поверх объектива, но никакие спецэффекты не могли скрыть главного, и просмотры текущего материала представляли собой довольно жалкое зрелище. К тому же она растеряла весь свой талант, утратила уверенность в собственные силы. Это было все равно, что иметь парализованную руку и пытаться работать кукловодом! И тем не менее я продолжал снимать, потому что другого выхода попросту не было. Затем, когда было потрачено около ста тысяч долларов и отснята примерно третья часть всего материала, начал возникать Сэнфорд. Он заявил, что не собирается больше переводить добро на дерьмо. И, честно говоря, я не виню его за это. Да и много ли найдется народу, кто согласится выложить сто тысяч долларов в обмен на возможность один раз подглядеть, как кто-то занимается любовью?
- Вам принадлежала половина негатива, - сказал я, - и вы оставили весь отснятый материал в залог Джемисону, в обмен на ссуду.
- Он купил мою долю и предоставил мне возможность в течение девяноста дней выкупить её обратно, - уточнил Феррелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
- Нет, не кажется, - искренне возразил я.
- Когда работаешь в таком темпе, то между тобой и окружающими тебя людьми складываются довольно странные взаимоотношения, - продолжал он. Бывает так, только что ты испытывал ни с чем не сравнимое умиротворение и блаженство, а в следующий момент уже выходишь из себя, начинаешь метать громы и молнии. Как говорится, где кончается любовь, там начинается ненависть! Думаю, что Айрис по большей части меня ненавидела. Однако я был единственным режиссером, с которым она работала на протяжении последних пяти лет своей карьеры.
- А как насчет её отношений с Сэнфордом?
- С этим сукиным сыном! - Он взволнованно вытер губы тыльной стороной ладони. - Он уничтожил её. Вам хоть об этом-то известно? Он был без ума от неё и так и не оставил её в покое.
- Так почему же она не ушла от него?
- Потому что к тому времени, как она поняла, что это единственный возможный выход, было уже слишком поздно, - сказал он. - Она уже не могла обходиться без наркотиков, от былой славы остались одни воспоминания, и идти ей было больше некуда. Но только для того, чтобы понять Айрис, вам необходимо знать, что из себя представляет Сэнфорд. Он же псих! Просто ненормальный.
- Как это? - продолжал подначивать я.
- Он извращенец, - ответил Феррелл. - Озабоченный. Он получает удовольствие только от того, что наблюдает, как этим занимаются другие.
- Но, наверное, когда-то он все-таки был нормальным, - предположил я. - Ведь у него есть дочь.
Феррелл криво усмехнулся.
- Его дочь? Жена ушла от него, не прожив с ним и года, и через три месяца у неё родился ребенок. Через несколько месяцев после этого она погибла в автомобильной катастрофе, и Сэнфорд взял ребенка к себе. Но все, кто знал их достаточно хорошо, ни минуты не сомневались в том, что отцом девочки мог оказаться кто угодно из полудюжины знакомых мужчин, бывавших у них в доме, включая шофера, но только не сам Сэнфорд.
- Я знаю, что он извращенец, - сказал я. - И это знаменитое зеркало у него в доме тоже видел.
- Я любил Айрис Меривейл, - тихо проговорил Феррелл, - но у меня не было желания обладать ею физически. Вы можете это понять, Холман?
- Наверное, могу, - осторожно ответил я.
- За свою жизнь я перетрахал достаточно женщин, чтобы чувствовать себя более или менее полноценным мужиком, - продолжал он. - Но вот с Айрис все было совсем иначе. Мне кажется, я был влюблен в её талант, а не в саму женщину.
- И что потом? - поинтересовался я.
- А потом настал такой момент, когда карьера её была закончена, она глотала барбитураты в огромных количествах, словно это были обыкновенные конфеты, а я пытался навсегда вычеркнуть её из своей памяти. Затем она позвонила мне из дома Сэнфорда и сказала, что у неё есть новый сценарий, по которому можно снять замечательный фильм, в котором ей очень хотелось сыграть главную роль. И она хотела, чтобы режиссером картины был я. Я же решил, что она, должно быть, уже окончательно выжила из ума, поэтому позволил себе восторженно поахать и выразил вслух свое восхищение идеей. Потом она рассказала, что Сэнфорд согласен дать денег на фильм и что он хочет срочно со мной встретиться. Тем же вечером я отправился на встречу с ним. Паулы дома не оказалось, так что нас там было трое.
Он закурил сигарету и сделал глубокую затяжку.
- Сэнфорд сказал, что даст денег. Айрис показала мне сценарий, и пока я его читал, они сидели напротив и молча смотрели на меня. Сам по себе сценарий был просто гениален, он как будто был написан специально для Айрис - для той Айрис, какой она была когда-то. И в тот вечер она действительно невероятным образом преобразилась. Она просто-таки сияла от счастья, замечательно выглядела, говорила осмысленно и даже шутила. И в конце концов, я согласился. Сговорились на том, что я буду продюсером и режиссером картины, а Айрис будет играть главную роль. И тут Сэнфорд сказал, что у него есть ещё одно условие.
Феррелл нервно затушил сигарету в стоявшей перед ним пепельнице.
- Он хотел, чтобы мы с Айрис занялись любовью, а он бы наблюдал за нами через свое проклятое зеркало! Я был возмущен до глубины души подобным предложением, и не преминул наговорить ему в ответ всяких гадостей; а потом мой взгляд остановился на Айрис, которая просто сидела и тихонько плакала. Она твердила, что это её последний шанс. Ее последний и единственный шанс снова вернуться на экран. Ведь Сэнфорд просил о такой малости. Неужели я её так ненавижу? Неужели она мне до такой степени противна, что сама мысль о том, чтобы один-единственный раз заняться с ней любовью вызывает у меня стойкое отвращение? А Сэнфорд - ублюдок! - сидел и самодовольно ухмылялся, наблюдая за этой сценой!
- И вы согласились? - спросил я.
- Да. - Он резко кивнул. - Я согласился. Хотя мне и стоило больших усилий довести дело до конца, зная, что все это время на нас из-за зеркала пялит глаза эта сволочь. К тому же все её порочные увлечения и страсть к наркотикам наложили отпечаток и на её тело. Как женщина она из себя уже ничего не представляла. Я имею в виду, физически. Но я сделал это ради нее, ради той женщины, в которую был когда-то безумно влюблен.
- И затем вы начали снимать фильм, - подсказал я.
- Это была одна сплошная неудача, начиная с самого первого дня съемок, - признался я. - Я пригласил одного из самых опытных операторов. Мы снимали при приглушенном освещении, с полупрозрачной сеткой поверх объектива, но никакие спецэффекты не могли скрыть главного, и просмотры текущего материала представляли собой довольно жалкое зрелище. К тому же она растеряла весь свой талант, утратила уверенность в собственные силы. Это было все равно, что иметь парализованную руку и пытаться работать кукловодом! И тем не менее я продолжал снимать, потому что другого выхода попросту не было. Затем, когда было потрачено около ста тысяч долларов и отснята примерно третья часть всего материала, начал возникать Сэнфорд. Он заявил, что не собирается больше переводить добро на дерьмо. И, честно говоря, я не виню его за это. Да и много ли найдется народу, кто согласится выложить сто тысяч долларов в обмен на возможность один раз подглядеть, как кто-то занимается любовью?
- Вам принадлежала половина негатива, - сказал я, - и вы оставили весь отснятый материал в залог Джемисону, в обмен на ссуду.
- Он купил мою долю и предоставил мне возможность в течение девяноста дней выкупить её обратно, - уточнил Феррелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32