Третья пришлась в бедро – опять-таки не задев священного савана. Лицо Никодимуса почернело от ярости, но пули продолжали рвать его тело в клочья – он покатился по крыше и скрылся из виду.
Снизу донесся еще один демонический визг и скрежет раздираемого металла. Визг делался все тише, удаляясь в направлении головы состава, а минуту спустя Майкл поднялся на крышу по закрепленным на боковине вагона скобам. Меч висел у него на поясе в ножнах.
Я бросился к Сане. Из глубокой раны на ноге хлестала кровь. Он уже снял пояс, и я помог ему наложить на ногу жгут, останавливая кровотечение.
Марконе, хмурясь, подошел к месту, откуда сорвался вниз Никодимус.
– Черт! Почему бы ему не помереть здесь, на крыше. Теперь нам возвращаться за Плащаницей.
– Не придется, – возразил я. – Вы его не убили. Только разозлили хорошенько.
– Вы так считаете? – усомнился Марконе. – Я же вроде его как следует свинцом накормил.
– Я вообще не уверен, что его возможно убить, – заметил я.
– Интересно. Как думаете, он может бежать быстрее поезда?
– Вполне вероятно, – кивнул я. Марконе повернулся к Сане:
– У вас есть еще магазин?
– Где Дейрдре? – спросил я у Майкла. Он покачал головой.
– Ранена. Она прорвалась через стенку в следующий вагон. Слишком рискованно преследовать ее в закрытом помещении.
Я встал и полез обратно в вагон для скота. Пошарив па полу, я обнаружил свой посох. Поколебавшись немного, я забрал карабин Марконе и двинулся обратно.
Как выяснилось, я ошибался. Никодимус не умел бежать быстрее поезда.
Быстрее поезда он летел.
Он спикировал на нас с ночного неба; тень его раскинулась за спиной подобием огромных перепончатых крыльев. Меч сверкнул, целясь в Марконе. Что ж, по сравнению с рефлексами джентльмена бросок змеи показался бы неуклюжим выпадом. Он бросился ничком и перекатился по крыше, уворачиваясь от удара динарианского меча.
Никодимус спланировал на крышу следующего вагона и остановился, чуть пригнувшись, обернувшись к нам лицом. На лбу его появился светящийся знак – шевелящийся, меняющий очертания, так что один взгляд на него вызывал приступ тошноты. Кожа его потемнела и опухла в местах, куда пришлись очереди Марконе, и все же восстанавливалась на глазах. Лицо его перекосилось от ярости, тень его ползла по крыше в нашу сторону и скрывалась в зазоре между вагонами.
Послышался металлический лязг, и наш вагон вздрогнул. Лязг повторился.
– Он расцепляет вагоны! – крикнул я.
Вагон, на крыше которого стоял Никодимус, начал удаляться от нас, а зазор между вагонами – увеличиваться.
– Вперед! – крикнул Саня. – Я в порядке!
Майкл вскочил и, не колеблясь, прыгнул. Марконе отшвырнул автомат в сторону и тоже прыгнул, отчаянно молотя по воздуху руками. Он приземлился на самом краю крыши.
Я забрался на край вагона и глянул вперед, на удаляющийся вагон. Мне очень живо представилось, как вместо крыши соседнего вагона я приземляюсь на рельсы – прямо перед катящимся по инерции вагоном. Даже отцепившись от локомотива, он продолжал двигаться с вполне ощутимой скоростью. Мало не показалось бы. Я отшвырнул карабин и накачал побольше воли в посох. Потом оттолкнулся ногами и посохом от торца вагона и крикнул:
– Forzare!
Высвобожденная заклинанием сила швырнула меня вперед. Даже слишком далеко вперед. Я приземлился ближе к Никодимусу, чем Майкл или Марконе, – но, по крайней мере, я не распластался у его ног.
Майкл шагнул вперед и стал рядом со мной, а спустя секунду к нам присоединился Марконе. В обеих руках он держал по автоматическому пистолету.
– Паренек-то не слишком быстр, правда, Майкл? – усмехнулся Никодимус. – Зато ты, пожалуй, вполне достойный соперник. Ну, не настолько опытен, как хотелось бы… но трудно ведь найти кого-либо, чей опыт превышает тридцать или сорок лет – тем более двадцать столетий. Не настолько способен, как японец, – так ведь таких считанные единицы.
– Отдай Плащаницу, Никодимус! – крикнул Майкл. – Она тебе не принадлежит.
– Ну как же, не принадлежит, – отозвался Никодимус. – И уж во всяком случае, не тебе меня остановить. А когда я разделаюсь с тобой и чародеем, я вернусь за тем мальчиком. Три рыцаря за день – пожалуй, это рекорд.
– Отпускать шпильки он умеет, факт, – буркнул я. – А я-то, дурак, считал, это мое амплуа.
– По крайней мере вас он вниманием не обошел, – отозвался Марконе. – Я чувствую себя незаслуженно обиженным.
– Эй! – крикнул я. – Старина Ник, можно один вопрос?
– Всегда пожалуйста, чародей. Когда мы схватимся, боюсь, у тебя не будет больше такой возможности.
– Зачем? – спросил я.
– Прошу прощения?
– Зачем? – повторил я. – Какого черта ты все это делаешь? Я хочу сказать, я понимаю, зачем ты стырил Плащаницу. Тебе нужна была тяжелая артиллерия. Но чума-то зачем?
– Ты читал Евангелия?
– Ну, не полностью, – признался я. – Но я не въезжаю… Неужели ты серьезно думаешь, что затеваешь Апокалипсис?
Никодимус покачал головой:
– Дрезден, Дрезден. Апокалипсис, о котором ты говоришь, – это не событие. Ну, по крайней мере – не какое-то конкретное событие. Рано или поздно, не сомневаюсь, наступит и настоящий Апокалипсис, который положит конец всему, но я сильно сомневаюсь, чтобы он начался с этого вот события.
– Тогда на кой черт тебе это?
Некоторое время Никодимус молча смотрел на меня, потом улыбнулся.
– Апокалипсис – это границы сознания, – произнес он. – Вера. Капитуляция перед неизбежным. Это смерть надежды.
– И в таком окружении, – негромко сказал Майкл, – это означает больше страданий. Больше боли. Больше отчаяния. Больше сил тьме и ее приспешникам.
– Вот именно, – кивнул Никодимус. – Но, конечно, мы не одиноки. Террористические организации уже готовятся воспользоваться последствиями чумы. Это, в свою очередь, вызовет сопротивление, протесты, враждебность. Много всякого.
– На шаг ближе к концу, – пояснил Майкл. – Вот как он это видит. Как прогресс.
– Я предпочитаю смотреть на это как на простую энтропию, – возразил Никодимус. – На мой взгляд, во всем этом лишь один настоящий вопрос: почему вы выступаете против меня? Это же закон вселенной, рыцарь. Все распадается. Твое сопротивление лишено смысла.
Вместо ответа Майкл потянул меч из ножен.
– А-а, – протянул Никодимус. – Весь разговор?
– Держитесь сзади, – бросил мне Майкл. – Не отвлекайте меня.
– Майкл…
– Я серьезно. – Он шагнул вперед, навстречу Никодимусу.
Никодимус не спешил. Он скрестил мечи с Майклом, потом отсалютовал клинком. Майкл повторил это движение.
Никодимус ринулся в атаку, и «Амораккиус» снова вспыхнул ослепительным светом. Они встретились примерно посередине вагона и обменялись стремительными выпадами. Потом разошлись и снова сшиблись. Оба пока оставались невредимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Снизу донесся еще один демонический визг и скрежет раздираемого металла. Визг делался все тише, удаляясь в направлении головы состава, а минуту спустя Майкл поднялся на крышу по закрепленным на боковине вагона скобам. Меч висел у него на поясе в ножнах.
Я бросился к Сане. Из глубокой раны на ноге хлестала кровь. Он уже снял пояс, и я помог ему наложить на ногу жгут, останавливая кровотечение.
Марконе, хмурясь, подошел к месту, откуда сорвался вниз Никодимус.
– Черт! Почему бы ему не помереть здесь, на крыше. Теперь нам возвращаться за Плащаницей.
– Не придется, – возразил я. – Вы его не убили. Только разозлили хорошенько.
– Вы так считаете? – усомнился Марконе. – Я же вроде его как следует свинцом накормил.
– Я вообще не уверен, что его возможно убить, – заметил я.
– Интересно. Как думаете, он может бежать быстрее поезда?
– Вполне вероятно, – кивнул я. Марконе повернулся к Сане:
– У вас есть еще магазин?
– Где Дейрдре? – спросил я у Майкла. Он покачал головой.
– Ранена. Она прорвалась через стенку в следующий вагон. Слишком рискованно преследовать ее в закрытом помещении.
Я встал и полез обратно в вагон для скота. Пошарив па полу, я обнаружил свой посох. Поколебавшись немного, я забрал карабин Марконе и двинулся обратно.
Как выяснилось, я ошибался. Никодимус не умел бежать быстрее поезда.
Быстрее поезда он летел.
Он спикировал на нас с ночного неба; тень его раскинулась за спиной подобием огромных перепончатых крыльев. Меч сверкнул, целясь в Марконе. Что ж, по сравнению с рефлексами джентльмена бросок змеи показался бы неуклюжим выпадом. Он бросился ничком и перекатился по крыше, уворачиваясь от удара динарианского меча.
Никодимус спланировал на крышу следующего вагона и остановился, чуть пригнувшись, обернувшись к нам лицом. На лбу его появился светящийся знак – шевелящийся, меняющий очертания, так что один взгляд на него вызывал приступ тошноты. Кожа его потемнела и опухла в местах, куда пришлись очереди Марконе, и все же восстанавливалась на глазах. Лицо его перекосилось от ярости, тень его ползла по крыше в нашу сторону и скрывалась в зазоре между вагонами.
Послышался металлический лязг, и наш вагон вздрогнул. Лязг повторился.
– Он расцепляет вагоны! – крикнул я.
Вагон, на крыше которого стоял Никодимус, начал удаляться от нас, а зазор между вагонами – увеличиваться.
– Вперед! – крикнул Саня. – Я в порядке!
Майкл вскочил и, не колеблясь, прыгнул. Марконе отшвырнул автомат в сторону и тоже прыгнул, отчаянно молотя по воздуху руками. Он приземлился на самом краю крыши.
Я забрался на край вагона и глянул вперед, на удаляющийся вагон. Мне очень живо представилось, как вместо крыши соседнего вагона я приземляюсь на рельсы – прямо перед катящимся по инерции вагоном. Даже отцепившись от локомотива, он продолжал двигаться с вполне ощутимой скоростью. Мало не показалось бы. Я отшвырнул карабин и накачал побольше воли в посох. Потом оттолкнулся ногами и посохом от торца вагона и крикнул:
– Forzare!
Высвобожденная заклинанием сила швырнула меня вперед. Даже слишком далеко вперед. Я приземлился ближе к Никодимусу, чем Майкл или Марконе, – но, по крайней мере, я не распластался у его ног.
Майкл шагнул вперед и стал рядом со мной, а спустя секунду к нам присоединился Марконе. В обеих руках он держал по автоматическому пистолету.
– Паренек-то не слишком быстр, правда, Майкл? – усмехнулся Никодимус. – Зато ты, пожалуй, вполне достойный соперник. Ну, не настолько опытен, как хотелось бы… но трудно ведь найти кого-либо, чей опыт превышает тридцать или сорок лет – тем более двадцать столетий. Не настолько способен, как японец, – так ведь таких считанные единицы.
– Отдай Плащаницу, Никодимус! – крикнул Майкл. – Она тебе не принадлежит.
– Ну как же, не принадлежит, – отозвался Никодимус. – И уж во всяком случае, не тебе меня остановить. А когда я разделаюсь с тобой и чародеем, я вернусь за тем мальчиком. Три рыцаря за день – пожалуй, это рекорд.
– Отпускать шпильки он умеет, факт, – буркнул я. – А я-то, дурак, считал, это мое амплуа.
– По крайней мере вас он вниманием не обошел, – отозвался Марконе. – Я чувствую себя незаслуженно обиженным.
– Эй! – крикнул я. – Старина Ник, можно один вопрос?
– Всегда пожалуйста, чародей. Когда мы схватимся, боюсь, у тебя не будет больше такой возможности.
– Зачем? – спросил я.
– Прошу прощения?
– Зачем? – повторил я. – Какого черта ты все это делаешь? Я хочу сказать, я понимаю, зачем ты стырил Плащаницу. Тебе нужна была тяжелая артиллерия. Но чума-то зачем?
– Ты читал Евангелия?
– Ну, не полностью, – признался я. – Но я не въезжаю… Неужели ты серьезно думаешь, что затеваешь Апокалипсис?
Никодимус покачал головой:
– Дрезден, Дрезден. Апокалипсис, о котором ты говоришь, – это не событие. Ну, по крайней мере – не какое-то конкретное событие. Рано или поздно, не сомневаюсь, наступит и настоящий Апокалипсис, который положит конец всему, но я сильно сомневаюсь, чтобы он начался с этого вот события.
– Тогда на кой черт тебе это?
Некоторое время Никодимус молча смотрел на меня, потом улыбнулся.
– Апокалипсис – это границы сознания, – произнес он. – Вера. Капитуляция перед неизбежным. Это смерть надежды.
– И в таком окружении, – негромко сказал Майкл, – это означает больше страданий. Больше боли. Больше отчаяния. Больше сил тьме и ее приспешникам.
– Вот именно, – кивнул Никодимус. – Но, конечно, мы не одиноки. Террористические организации уже готовятся воспользоваться последствиями чумы. Это, в свою очередь, вызовет сопротивление, протесты, враждебность. Много всякого.
– На шаг ближе к концу, – пояснил Майкл. – Вот как он это видит. Как прогресс.
– Я предпочитаю смотреть на это как на простую энтропию, – возразил Никодимус. – На мой взгляд, во всем этом лишь один настоящий вопрос: почему вы выступаете против меня? Это же закон вселенной, рыцарь. Все распадается. Твое сопротивление лишено смысла.
Вместо ответа Майкл потянул меч из ножен.
– А-а, – протянул Никодимус. – Весь разговор?
– Держитесь сзади, – бросил мне Майкл. – Не отвлекайте меня.
– Майкл…
– Я серьезно. – Он шагнул вперед, навстречу Никодимусу.
Никодимус не спешил. Он скрестил мечи с Майклом, потом отсалютовал клинком. Майкл повторил это движение.
Никодимус ринулся в атаку, и «Амораккиус» снова вспыхнул ослепительным светом. Они встретились примерно посередине вагона и обменялись стремительными выпадами. Потом разошлись и снова сшиблись. Оба пока оставались невредимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92