Я сразу закрыла дверь, чтобы никто не увидел, потому что, если в «Грэйвити» кто-нибудь отключается, вызывают «скорую» и человек попадает в местные новости. Я не знала, что он умер, думала, это… —
Она помолчала, не решаясь закончить. — Другое, понимаете?
— Наркотики?
— Да, я решила, что Йен перебрал, ведь он наглотался каких-то неизвестных таблеток, вот я и подумала, что он вырубился. Но потом все-таки подошла проверить, что с ним, ну, осмотреть его, и увидела, что он вроде как ранен. Я не поняла, что его застрелили. Просто увидела дыру и лужу крови. Я кинулась искать корешки чеков, но они исчезли. Тогда я убежала, а на балконе столкнулась с колумбийкой — она неслась по коридору в мою сторону. Сначала она распахнула дверь в комнату осветителей, потом в диджейскую кабину. Тут она на меня поглядела, и я заорала. Не знаю почему, но я была уверена, что это она убила Йена. Тогда она полезла в карман, и я увидела пистолет, бросилась на нее, толкнула, сбила с ног и рванула оттуда. Я хотела как можно скорее исчезнуть из клуба.
Напарник инспектора Грина спросил, не просмотреть ли им еще раз запись. Грин достал из кармана кассету:
— Поставь.
Тереза помнила всю запись, кадр за кадром. Ее версия сработает — нужно только озвучить детали, не меняя ни единого слова.
Вот она сталкивается с Эстеллой, Джанк нагоняет Эстеллу, не дает упасть, подхватив под руки, вид у него ошарашенный. Эстелла боком протискивается мимо Джанка в комнату, где лежит мертвый Йен. Пленка подтверждает — смерть Йена не удивила ее, не напугала и не слишком огорчила. Джанк, судя по всему, закричал, поднял шум, сразу набежала толпа. Эстелла оказалась в ловушке с трупом Йена.
Глава двадцать седьмая
Войдя в «Грэйвити» через боковую дверь, Джанк услышал внизу голоса Бернарда и Берджиса. Боковой вход вел на лестницу. Если бы Джанк спустился по ступенькам в подвал, то оказался бы в офисе Берджиса, но Джанка не интересовала их реакция на его неожиданное появление, и он предпочел остаться незамеченным и послушать. Разобрать деталей ему не удалось, но, судя по всему, Бернард только что появился, может, за пару минут до Джанка. Хромая к «Грэйвити», Джанк искал взглядом машины Бернарда и Берджиса, но увидел только «лексус-LS400»: двигатель еще не остыл, капот был влажный. Не обнаружив следов от пуль, Джанк понял, что этот «лексус» — Берджиса (у них с Бернардом были одинаковые машины). Джанк даже погрел замерзшую ладонь о капот.
Упаковывая сумку, он не думал, что погода испортится и все его многочисленные ушибы и кровоподтеки так разноются. Сумка оттягивала плечо — он запихнул в нее все уцелевшие кассеты.
Джанк набрал код на внутренней двери, на цыпочках прокрался вниз и вошел в зал. Сегодня суббота, в клубе должно быть полно народу. Пустота странным образом подействовала на Джанка: он наяву ощущал витающую в воздухе буйную энергию, заряжавшую атмосферу в обычную «рабочую» ночь. Полиция не позволила открыть клуб — на этом настояли криминалисты. Интересно, как отреагировал Берджис? Кричал? Спорил? Заявил, что копы нарушают его права? Джанк легко мог представить Берджиса, орущего: «Какого хрена! Один балдежник откинул коньки, так что — теперь двум тысячам других клиентов не жить?»
В прежние времена Берджис точно ввязался бы в перепалку, это как пить дать. Но теперь он так старается выглядеть респектабельным бизнесменом, что, может, и отвалил без звука. Пусть клуб стоит закрытым и все думают, что это из уважения к памяти погибшего парня. В клубе было жутко холодно. Интересно, это тоже в память о Йене? Никто другой не умел так отрываться и балдеть, как Йен. Случалось, он один, без помощи окружающих, создавал ту самую особую атмосферу, которой всегда славился «Грэйвити». Джанк, бывало, наблюдал за ним сверху, из окна своей маленькой кабины: Йен, взобравшись на сцену или медитируя в центре танцпола, испытывал такой восторг и был настолько самодостаточен, что взрывал любой ритм и темп. Диджей ставил записи погорячее, подчиняясь мощному потоку энергии этого парня.
Джанк пошел по сцене, глядя на пустой зал. Безмолвный клуб больше всего напоминал сейчас старый склад (кстати, это помещение когда-то и было складом). Джанк хромал в мрачной пустоте, слушая эхо собственных шагов. Когда зал «Грэйвити» заполнялся до отказа, звуковые волны отражались от тел посетителей. Берджис, купив склад, сразу начал переоборудовать его под клуб, и Джанк помнил, что звукоинженеры долго высчитывали оптимальную наполняемость. Громкость трансляции необходимо было координировать с собственным звучанием толпы. Звукоинженеры — они называли себя акустическими архитекторами — искали способ ретранслировать звук по всему клубу. Под потолок подвесили специальные пластины из тонколистовой стали — они должны были отражать звук, направляя его назад, в центр клуба. После торжественного открытия «Грэйвити»эти парни еще долго вычисляли «мертвые зоны», куда звук не доходил, и отлаживали свою систему.
Каждый шаг эхом отдавался в пустом пространстве клуба. Джанк был уверен, что бетонный пол над подвальным этажом глушит все звуки, но пытался ступать максимально тихо, несмотря на боль во всем теле. Перекинув сумку с видеозаписями на грудь, Джанк начал подниматься на балкон, к своей кабине. Стальная решетка издавала особенный звук, наполнявший помещение легким звоном. Берджису и Бернарду, проводившим время в подвале, он был неведом. Джанк любил и этот звук, и сливавшийся с ним свет, ему нравилось, что в этом месте никогда не ощущалась пустота, как будто энергия звука и света порождала здесь участки разной материальной плотности. Они укрывали Джанка, защищали и несли вперед по балкону, к его личному пространству.
О визите полиции в клуб напоминали бело-синие пластиковые ленты ограждения. На двери кабины Джанка висело предупреждение о запрете на вход, которое он благополучно проигнорировал. Сорвав бумажку, Джанк открыл дверь. Он пришел сюда, собираясь как следует развлечься. Выберет хорошую запись и будет смотреть ее в тишине, пока не наступит время действовать. Он порылся в нагрудном кармане куртки, нашел заветную упаковку. Главное сейчас — дать бой подонкам. Это его долг. Развернув обертку, он вынул плоскую коробочку, открыл ее: мелкие кристаллы амфетамина в порошке сверкнули синеватой белизной, заводя Джанка. Он сунул в порошок плоский кончик ключа, зацепил порцию побольше и поднес к носу, мгновенно словив кайф.
Пошатываясь под тяжестью ноши, Джанк шел назад по балкону. Сумка болталась у него на спине, в руках он нес пластиковый ящик с бутылками тонизирующего напитка, найденный под стойкой бара. На экранах над его головой разворачивалась апокалиптическая картина распада молекулярной реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Она помолчала, не решаясь закончить. — Другое, понимаете?
— Наркотики?
— Да, я решила, что Йен перебрал, ведь он наглотался каких-то неизвестных таблеток, вот я и подумала, что он вырубился. Но потом все-таки подошла проверить, что с ним, ну, осмотреть его, и увидела, что он вроде как ранен. Я не поняла, что его застрелили. Просто увидела дыру и лужу крови. Я кинулась искать корешки чеков, но они исчезли. Тогда я убежала, а на балконе столкнулась с колумбийкой — она неслась по коридору в мою сторону. Сначала она распахнула дверь в комнату осветителей, потом в диджейскую кабину. Тут она на меня поглядела, и я заорала. Не знаю почему, но я была уверена, что это она убила Йена. Тогда она полезла в карман, и я увидела пистолет, бросилась на нее, толкнула, сбила с ног и рванула оттуда. Я хотела как можно скорее исчезнуть из клуба.
Напарник инспектора Грина спросил, не просмотреть ли им еще раз запись. Грин достал из кармана кассету:
— Поставь.
Тереза помнила всю запись, кадр за кадром. Ее версия сработает — нужно только озвучить детали, не меняя ни единого слова.
Вот она сталкивается с Эстеллой, Джанк нагоняет Эстеллу, не дает упасть, подхватив под руки, вид у него ошарашенный. Эстелла боком протискивается мимо Джанка в комнату, где лежит мертвый Йен. Пленка подтверждает — смерть Йена не удивила ее, не напугала и не слишком огорчила. Джанк, судя по всему, закричал, поднял шум, сразу набежала толпа. Эстелла оказалась в ловушке с трупом Йена.
Глава двадцать седьмая
Войдя в «Грэйвити» через боковую дверь, Джанк услышал внизу голоса Бернарда и Берджиса. Боковой вход вел на лестницу. Если бы Джанк спустился по ступенькам в подвал, то оказался бы в офисе Берджиса, но Джанка не интересовала их реакция на его неожиданное появление, и он предпочел остаться незамеченным и послушать. Разобрать деталей ему не удалось, но, судя по всему, Бернард только что появился, может, за пару минут до Джанка. Хромая к «Грэйвити», Джанк искал взглядом машины Бернарда и Берджиса, но увидел только «лексус-LS400»: двигатель еще не остыл, капот был влажный. Не обнаружив следов от пуль, Джанк понял, что этот «лексус» — Берджиса (у них с Бернардом были одинаковые машины). Джанк даже погрел замерзшую ладонь о капот.
Упаковывая сумку, он не думал, что погода испортится и все его многочисленные ушибы и кровоподтеки так разноются. Сумка оттягивала плечо — он запихнул в нее все уцелевшие кассеты.
Джанк набрал код на внутренней двери, на цыпочках прокрался вниз и вошел в зал. Сегодня суббота, в клубе должно быть полно народу. Пустота странным образом подействовала на Джанка: он наяву ощущал витающую в воздухе буйную энергию, заряжавшую атмосферу в обычную «рабочую» ночь. Полиция не позволила открыть клуб — на этом настояли криминалисты. Интересно, как отреагировал Берджис? Кричал? Спорил? Заявил, что копы нарушают его права? Джанк легко мог представить Берджиса, орущего: «Какого хрена! Один балдежник откинул коньки, так что — теперь двум тысячам других клиентов не жить?»
В прежние времена Берджис точно ввязался бы в перепалку, это как пить дать. Но теперь он так старается выглядеть респектабельным бизнесменом, что, может, и отвалил без звука. Пусть клуб стоит закрытым и все думают, что это из уважения к памяти погибшего парня. В клубе было жутко холодно. Интересно, это тоже в память о Йене? Никто другой не умел так отрываться и балдеть, как Йен. Случалось, он один, без помощи окружающих, создавал ту самую особую атмосферу, которой всегда славился «Грэйвити». Джанк, бывало, наблюдал за ним сверху, из окна своей маленькой кабины: Йен, взобравшись на сцену или медитируя в центре танцпола, испытывал такой восторг и был настолько самодостаточен, что взрывал любой ритм и темп. Диджей ставил записи погорячее, подчиняясь мощному потоку энергии этого парня.
Джанк пошел по сцене, глядя на пустой зал. Безмолвный клуб больше всего напоминал сейчас старый склад (кстати, это помещение когда-то и было складом). Джанк хромал в мрачной пустоте, слушая эхо собственных шагов. Когда зал «Грэйвити» заполнялся до отказа, звуковые волны отражались от тел посетителей. Берджис, купив склад, сразу начал переоборудовать его под клуб, и Джанк помнил, что звукоинженеры долго высчитывали оптимальную наполняемость. Громкость трансляции необходимо было координировать с собственным звучанием толпы. Звукоинженеры — они называли себя акустическими архитекторами — искали способ ретранслировать звук по всему клубу. Под потолок подвесили специальные пластины из тонколистовой стали — они должны были отражать звук, направляя его назад, в центр клуба. После торжественного открытия «Грэйвити»эти парни еще долго вычисляли «мертвые зоны», куда звук не доходил, и отлаживали свою систему.
Каждый шаг эхом отдавался в пустом пространстве клуба. Джанк был уверен, что бетонный пол над подвальным этажом глушит все звуки, но пытался ступать максимально тихо, несмотря на боль во всем теле. Перекинув сумку с видеозаписями на грудь, Джанк начал подниматься на балкон, к своей кабине. Стальная решетка издавала особенный звук, наполнявший помещение легким звоном. Берджису и Бернарду, проводившим время в подвале, он был неведом. Джанк любил и этот звук, и сливавшийся с ним свет, ему нравилось, что в этом месте никогда не ощущалась пустота, как будто энергия звука и света порождала здесь участки разной материальной плотности. Они укрывали Джанка, защищали и несли вперед по балкону, к его личному пространству.
О визите полиции в клуб напоминали бело-синие пластиковые ленты ограждения. На двери кабины Джанка висело предупреждение о запрете на вход, которое он благополучно проигнорировал. Сорвав бумажку, Джанк открыл дверь. Он пришел сюда, собираясь как следует развлечься. Выберет хорошую запись и будет смотреть ее в тишине, пока не наступит время действовать. Он порылся в нагрудном кармане куртки, нашел заветную упаковку. Главное сейчас — дать бой подонкам. Это его долг. Развернув обертку, он вынул плоскую коробочку, открыл ее: мелкие кристаллы амфетамина в порошке сверкнули синеватой белизной, заводя Джанка. Он сунул в порошок плоский кончик ключа, зацепил порцию побольше и поднес к носу, мгновенно словив кайф.
Пошатываясь под тяжестью ноши, Джанк шел назад по балкону. Сумка болталась у него на спине, в руках он нес пластиковый ящик с бутылками тонизирующего напитка, найденный под стойкой бара. На экранах над его головой разворачивалась апокалиптическая картина распада молекулярной реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52