Ветер дунет и разнесет все в пух и прах. Носик «бум» – и разлетится – трах-тарарах! Пойдет ко дну милое дитя – ах-ах!»
А в этом письме уже имеется скрытый намек. Они с Бартоном решили, что под «милым дитя» понимается Ди Стенхоп, и этот поспешный вывод помешал им увидеть то, что лежало на поверхности. В ушах снова зазвучал высокий, с придыханием голос Ди: «Я отдаю в твои руки свое дитя…»
Лукас припомнил, как любит Ди называть «Талисин» «мое дитя» и на страницах газет, и в телевизионных интервью. Во всяком случае, это происходило достаточно часто, чтобы кто-то, следивший за каждым ее шагом, обратил на это внимание и написал: «…дитя в колыбельке качается на волнах… ветер дунет и разнесет все в пух и прах… ветер дунет… носик «бум»… пойдет ко дну милое дитя…»
– Господи Боже, – прошептал Лукас, обливаясь холодным потом.
«О, тигрица, светло горящая! Девять жизней у твоего кота? Лев… Тигр… Кугуар… Р.И.П… Вы готовы?»
Издевательский вопрос, обращенный прямо к нему. И газеты, и телевидение прочно связали их с Ди в единое целое, и Ярвуду не составило труда заодно с Ди обвинить в гибели «Макки» и Лукаса Холла.
По Ярвуду выходило, что Лукас – тот самый пресловутый кот, у которого девять жизней, и теперь, когда он стал командиром на «Талисине», нечего удивляться, что Ярвуд задает вопрос: «Лейтенант-командир, на этот раз вы готовы?»
«Помни Аламо, помни «Мэйн». Ах, Бобби, мы почти не знакомы. Доски качаются, доски скрипят, часы с кукушкой стучат и стучат. Кот на часы поглядит. Кукушка «два» прокричит и на небо взлетит».
На него снова накатил приступ паники, хотя Лукас все еще не понимал, как следует расшифровать последнюю угрозу.
«Помни…»
Было ли это требованием помнить о безвременно погибших? При упоминании о таких трагедиях люди обычно испытывают гнев и скорбь – как гневались и скорбили после убийства Кеннеди – и требуют жестокой и скорой расправы над убийцами. Зачем Ярвуд использует в своей загадке «Мэйн»? Чтобы лишний раз провести параллель с «Макки» – или чтобы напомнить, что он все еще ищет так называемую справедливость?
Может, это попытка оправдать свои действия – или даже извиниться?
Лукас не сомневался, что «кот» – это он сам, но при чем тут часы и два часа… не было ли это еще одним предупреждением?
Внезапно он так и подскочил на месте, холодея от осенившей его жуткой догадки.
– Черт побери, да ведь это не два часа, а два года!
Вот он, вывод, который лежал на поверхности и мимо которого они все прошли: грозили не Ди и не ему, Лукасу! Во всяком случае, не непосредственно им.
Целью ответного удара должен был стать «Талисин»!
Око за око, зуб за зуб – древний как мир принцип справедливости.
Теперь, когда Лукас разгадал самую главную загадку, все части головоломки сами собой встали на место, и он понял, что Ярвуд не сунется на борт корабля, потому что ему это и не требуется.
Сурово поджав губы, Лукас встал из-за стола и направился в каюту к Тессе. Он постучал громко и решительно. Тесса ответила в ту же секунду. Она только что сменилась с вахты и даже не успела снять мундир – настороженная, с ясным и тревожным взглядом.
– Нам нужно немедленно поговорить. Идем со мной.
Не говоря ни слова, она прошла следом за Лукасом в его каюту. Едва за ними захлопнулась дверь, Лукас нетерпеливо спросил:
– Мы брали на борт груз в Макино?
– Нет, – покачала головой Тесса. – С корабля сошло несколько пассажиров и поднялось около сорока человек. Мы проверили всех до одного.
– А в Гранд-Хейвене? – нахмурился Лукас.
– Позволь мне свериться с бумагами. – Тесса вышла, чтобы взять на мостике свой планшет, и быстро вернулась в каюту, просматривая на ходу накладные. – Ничего особенного. Пассажиры сошли, пассажиры поднялись. И снова всех пассажиров мы проверили.
– Автомобили?
– Да, есть и автомобили, но они по всем правилам зарегистрированы на пассажиров с билетами.
– Что еще мы брали на борт?
Он явно что-то упустил! Какую-то жизненно важную мелочь! Лукас раздраженно рванул на шее узел галстука. Рубашка давно прилипла к телу от пота.
– А что случилось?
– Черт побери, Тесса, отвечай, когда спрашивают!
Она побледнела от обиды, но отвечала обстоятельно и спокойно:
– Мы взяли несколько ящиков запчастей автомобилей для мастерских в Милуоки и еще коробки со всякой электроникой. Ну и, конечно, продукты для камбуза. – Она еще раз пролистала пачку бумаг. – Ох, постой. Было еще два автомобиля… Да, теперь я вспоминаю, они не зарегистрированы на пассажиров, и мы оформили их как груз. Два автомобиля, взятые напрокат, один с доставкой в Грин-Бей и…
– Автомобили из проката? – Лукас подался вперед. Он все еще держал в руке карандаш и сейчас нетерпеливо провел им по сливавшимся от волнения строчкам, пока не уперся в точку где-то в середине списка: – Вот оно! Арендованная машина из Аламо!
– Но я не… – Тесса поперхнулась, широко раскрыв глаза. – Ох, Господи, Лукас! Неужели он…
В дверь громко постучали – в закрытую дверь капитанской каюты!
Лукас и Тесса переглянулись, и в ее глазах промелькнул смертельный испуг. В каюту ввалился Ши, не дожидаясь разрешения капитана.
– По радио только что поступило сообщение от человека, не пожелавшего назваться. Сэр, я решил, что вам следует увидеть это немедленно.
Лукас взял листок с радиограммой, и Тесса, не отходившая от него ни на шаг, прочла:
«Фокус. Фокус-покус-локус. Джек проворен, Джек силен.
С чем рифмуем мы обрыв?»
– С чем рифмуем мы обрыв? – прошептала Тесса.
Карандаш в пальцах у Лукаса с сухим треском разломился пополам.
– Взрыв!
Глава 24
Тесса застыла в шоке, глядя вслед Лукасу, бегом помчавшемуся на мостик. Наконец она преодолела ступор и поспешила следом. Роб бежал за ней по пятам.
– Локус! Он имел в виду место! – Лукас, стоявший возле штурвала, резко повернулся к Робу: – Сколько отсюда до Гарден-Айленд?
Роб растерянно захлопал глазами.
– Миль тридцать… может, сорок.
– Точно! Он хочет, чтобы бомба взорвалась в то время, когда мы будем проходить над затонувшим «Макки»! Корчит из себя убийцу с принципами! – добавил Лукас. Его губы сложились в суровую прямую линию. – Сукин сын!
– Бомбу?! Боже милостивый… – пролепетал Роб, бледнея от ужаса.
– Мне некогда вам объяснять. – Лукас торопливо обвел глазами Тессу, Роба и рулевого, смотревших на него с открытыми ртами. – Одним словом, во всех письмах Ярвуд намекал нам на то, что собирается взорвать «Талисин» на вторую годовщину гибели «Макки». И до меня это дошло всего пять минут назад!
– О Господи! – воскликнула Тесса. При одной мысли о том, какой опасности подвергаются пассажиры и экипаж – почти пять сотен ни в чем не повинных людей, – у нее бешено заколотилось сердце, а ладони стали влажными и липкими от пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
А в этом письме уже имеется скрытый намек. Они с Бартоном решили, что под «милым дитя» понимается Ди Стенхоп, и этот поспешный вывод помешал им увидеть то, что лежало на поверхности. В ушах снова зазвучал высокий, с придыханием голос Ди: «Я отдаю в твои руки свое дитя…»
Лукас припомнил, как любит Ди называть «Талисин» «мое дитя» и на страницах газет, и в телевизионных интервью. Во всяком случае, это происходило достаточно часто, чтобы кто-то, следивший за каждым ее шагом, обратил на это внимание и написал: «…дитя в колыбельке качается на волнах… ветер дунет и разнесет все в пух и прах… ветер дунет… носик «бум»… пойдет ко дну милое дитя…»
– Господи Боже, – прошептал Лукас, обливаясь холодным потом.
«О, тигрица, светло горящая! Девять жизней у твоего кота? Лев… Тигр… Кугуар… Р.И.П… Вы готовы?»
Издевательский вопрос, обращенный прямо к нему. И газеты, и телевидение прочно связали их с Ди в единое целое, и Ярвуду не составило труда заодно с Ди обвинить в гибели «Макки» и Лукаса Холла.
По Ярвуду выходило, что Лукас – тот самый пресловутый кот, у которого девять жизней, и теперь, когда он стал командиром на «Талисине», нечего удивляться, что Ярвуд задает вопрос: «Лейтенант-командир, на этот раз вы готовы?»
«Помни Аламо, помни «Мэйн». Ах, Бобби, мы почти не знакомы. Доски качаются, доски скрипят, часы с кукушкой стучат и стучат. Кот на часы поглядит. Кукушка «два» прокричит и на небо взлетит».
На него снова накатил приступ паники, хотя Лукас все еще не понимал, как следует расшифровать последнюю угрозу.
«Помни…»
Было ли это требованием помнить о безвременно погибших? При упоминании о таких трагедиях люди обычно испытывают гнев и скорбь – как гневались и скорбили после убийства Кеннеди – и требуют жестокой и скорой расправы над убийцами. Зачем Ярвуд использует в своей загадке «Мэйн»? Чтобы лишний раз провести параллель с «Макки» – или чтобы напомнить, что он все еще ищет так называемую справедливость?
Может, это попытка оправдать свои действия – или даже извиниться?
Лукас не сомневался, что «кот» – это он сам, но при чем тут часы и два часа… не было ли это еще одним предупреждением?
Внезапно он так и подскочил на месте, холодея от осенившей его жуткой догадки.
– Черт побери, да ведь это не два часа, а два года!
Вот он, вывод, который лежал на поверхности и мимо которого они все прошли: грозили не Ди и не ему, Лукасу! Во всяком случае, не непосредственно им.
Целью ответного удара должен был стать «Талисин»!
Око за око, зуб за зуб – древний как мир принцип справедливости.
Теперь, когда Лукас разгадал самую главную загадку, все части головоломки сами собой встали на место, и он понял, что Ярвуд не сунется на борт корабля, потому что ему это и не требуется.
Сурово поджав губы, Лукас встал из-за стола и направился в каюту к Тессе. Он постучал громко и решительно. Тесса ответила в ту же секунду. Она только что сменилась с вахты и даже не успела снять мундир – настороженная, с ясным и тревожным взглядом.
– Нам нужно немедленно поговорить. Идем со мной.
Не говоря ни слова, она прошла следом за Лукасом в его каюту. Едва за ними захлопнулась дверь, Лукас нетерпеливо спросил:
– Мы брали на борт груз в Макино?
– Нет, – покачала головой Тесса. – С корабля сошло несколько пассажиров и поднялось около сорока человек. Мы проверили всех до одного.
– А в Гранд-Хейвене? – нахмурился Лукас.
– Позволь мне свериться с бумагами. – Тесса вышла, чтобы взять на мостике свой планшет, и быстро вернулась в каюту, просматривая на ходу накладные. – Ничего особенного. Пассажиры сошли, пассажиры поднялись. И снова всех пассажиров мы проверили.
– Автомобили?
– Да, есть и автомобили, но они по всем правилам зарегистрированы на пассажиров с билетами.
– Что еще мы брали на борт?
Он явно что-то упустил! Какую-то жизненно важную мелочь! Лукас раздраженно рванул на шее узел галстука. Рубашка давно прилипла к телу от пота.
– А что случилось?
– Черт побери, Тесса, отвечай, когда спрашивают!
Она побледнела от обиды, но отвечала обстоятельно и спокойно:
– Мы взяли несколько ящиков запчастей автомобилей для мастерских в Милуоки и еще коробки со всякой электроникой. Ну и, конечно, продукты для камбуза. – Она еще раз пролистала пачку бумаг. – Ох, постой. Было еще два автомобиля… Да, теперь я вспоминаю, они не зарегистрированы на пассажиров, и мы оформили их как груз. Два автомобиля, взятые напрокат, один с доставкой в Грин-Бей и…
– Автомобили из проката? – Лукас подался вперед. Он все еще держал в руке карандаш и сейчас нетерпеливо провел им по сливавшимся от волнения строчкам, пока не уперся в точку где-то в середине списка: – Вот оно! Арендованная машина из Аламо!
– Но я не… – Тесса поперхнулась, широко раскрыв глаза. – Ох, Господи, Лукас! Неужели он…
В дверь громко постучали – в закрытую дверь капитанской каюты!
Лукас и Тесса переглянулись, и в ее глазах промелькнул смертельный испуг. В каюту ввалился Ши, не дожидаясь разрешения капитана.
– По радио только что поступило сообщение от человека, не пожелавшего назваться. Сэр, я решил, что вам следует увидеть это немедленно.
Лукас взял листок с радиограммой, и Тесса, не отходившая от него ни на шаг, прочла:
«Фокус. Фокус-покус-локус. Джек проворен, Джек силен.
С чем рифмуем мы обрыв?»
– С чем рифмуем мы обрыв? – прошептала Тесса.
Карандаш в пальцах у Лукаса с сухим треском разломился пополам.
– Взрыв!
Глава 24
Тесса застыла в шоке, глядя вслед Лукасу, бегом помчавшемуся на мостик. Наконец она преодолела ступор и поспешила следом. Роб бежал за ней по пятам.
– Локус! Он имел в виду место! – Лукас, стоявший возле штурвала, резко повернулся к Робу: – Сколько отсюда до Гарден-Айленд?
Роб растерянно захлопал глазами.
– Миль тридцать… может, сорок.
– Точно! Он хочет, чтобы бомба взорвалась в то время, когда мы будем проходить над затонувшим «Макки»! Корчит из себя убийцу с принципами! – добавил Лукас. Его губы сложились в суровую прямую линию. – Сукин сын!
– Бомбу?! Боже милостивый… – пролепетал Роб, бледнея от ужаса.
– Мне некогда вам объяснять. – Лукас торопливо обвел глазами Тессу, Роба и рулевого, смотревших на него с открытыми ртами. – Одним словом, во всех письмах Ярвуд намекал нам на то, что собирается взорвать «Талисин» на вторую годовщину гибели «Макки». И до меня это дошло всего пять минут назад!
– О Господи! – воскликнула Тесса. При одной мысли о том, какой опасности подвергаются пассажиры и экипаж – почти пять сотен ни в чем не повинных людей, – у нее бешено заколотилось сердце, а ладони стали влажными и липкими от пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96