Анна вспомнила письмо, украденное Джошуа. Теперь, оправившись от потрясения, вызванного этим любовным посланием, она могла с ясной головой обдумать его содержание.
«Ты понимаешь меня, как никто другой… Умоляю, не говори о разрыве наших отношений… Я соскучился по твоим прикосновениям и считаю минуты до нашей новой встречи…»
Она украдкой взглянула на Дэвида, который стоял в дирижерском облачении в дальнем конце балкона. Длинный белый стихарь и золотистые волосы делали его похожим на архангела. Печального архангела. Прижимая к груди псалтырь, он пристально смотрел на преподобного отца Каммингза. Со стороны могло показаться, что он внимательно слушает проповедь, но Анна видела: он страдает. Уголки его губ были опущены, лицо поражало нездоровой бледностью, застывшая поза выдавала внутреннее напряжение.
«Не говори о разрыве наших отношений…»
Что, если преподобный отец Каммингз порвал с Дэвидом?
Анна выпрямилась на стуле. Кто-то из прихожан кашлянул, потом заплакал маленький ребенок, его потихоньку успокоили. Преисполненный страсти голос священника перекрывал все шумы. Несмотря на маленький рост, Ричард Каммингз, как и его отец, обладал внушительной внешностью. Она опять взглянула на Дэвида, и его унылый вид только подкрепил ее подозрения. Да, этот человек ухаживал за ней, чтобы скрыть ото всех свои истинные симпатии, но Анна испытывала к нему сочувствие. В ее душе уже не осталось ни злости, ни горечи. Наверное, Дэвид был для нее всего лишь несерьезным девичьим увлечением. Во всяком случае, сейчас она могла бы простить ему обман, потому что понимала: он был вынужден вести двойную жизнь, дабы не навлечь позор на себя и на преподобного отца Каммингза.
Но если священник и впрямь положил конец их запретной любви, то письмо доказывало, что Дэвид не был готов к такому повороту событий. Он наверняка пытался смягчить Ричарда Каммингза… Тут ее осенила новая пугающая мысль. А вдруг человеком в плаще был сам преподобный отец Каммингз?
Она стиснула в руках псалтырь, лежавший у нее на коленях. Это святотатство – даже предположить, что человек, посвятивший свою жизнь служению церкви, может быть убийцей. Но разум не спешил отказываться от такой вероятности. Девушка продолжала размышлять, рассматривая ее под разными углами зрения.
По знаку Дэвида хор поднялся, чтобы спеть заключительный гимн. Дэвид уселся за массивный орган, поправил широкие рукава и начал играть. Анна пела вместе со всеми, не задумываясь над словами и почти не замечая ни фальшивого фальцета миссис Пиви, ни рокочущего баса мистера Фостера. В ее голове роились сомнения.
Когда музыка стихла, прихожане встали со скамеек и потянулись к парадным дверям. Анна посмотрела вниз и увидела, что ее родные выходят из церкви. Джошуа нес на руках Мэри. Девочка крепко спала, положив головку ему на плечо. Анна вновь ощутила прилив теплых чувств, но заставила себя сосредоточиться на деле. Джошуа занят – значит, не будет ее искать. У нее есть несколько минут, чтобы побеседовать с Дэвидом наедине.
Остальные участники хора начали друг за другом спускаться по лестнице, ведущей в ризницу. Анна дождалась, когда последний человек скроется в дверном проеме.
Дэвид собрал с органа нотные листы и уложил в деревянную коробку, стоявшую на полке, потом развернул чехол, который Анна сшила для него несколько лет назад, и бережно накрыл им клавиатуру. Судя по его хмуро сдвинутым бровям, он был целиком погружен в себя.
Она шагнула к нему.
– Можно с тобой поговорить, Дэвид?
Он резко обернулся, приоткрыв рот от удивления, и украдкой глянул с балкона на пустую церковь.
– Прости, но мне некогда. Внизу меня ждет отец.
– Это не займет много времени. Просто мне надо задать тебе несколько вопросов.
– Я не желаю с тобой разговаривать. Ты флиртуешь с Кеньоном.
Эти слова были подобны пощечине. Анна знала, что Дэвид винит Джошуа в смерти его любимой сестры, но она также знала, что он не имеет права ее осуждать.
– Ах вот, значит, как? – спросила она свистящим шепотом. – Целых пять лет ты водил меня за нос, делая вид, что я тебе небезразлична. Я считала тебя близким другом и даже, рискуя собственной жизнью, отправилась вместо тебя на дуэль. Неужели после всего этого ты откажешься честно ответить на пару моих вопросов?
Дэвид отвел голубые глаза и принялся разглаживать матерчатый чехол над клавишами органа.
– Прости, – пробормотал он. – Я хотел сам драться на дуэли. Если бы ты не подлила мне в чай настойку опия… – Он вздохнул. – Задавай свои вопросы.
– Скажи, ты по-прежнему встречаешься с преподобным отцом Каммингзом?
Его красивое лицо стало мертвенно-бледным. Трясущимися руками он поправил стопку гимнов.
– Как ты можешь говорить об этом здесь? – произнес он чуть слышно.
– Скажи только «да» или «нет». Этого будет достаточно.
Дэвид закрыл глаза. Тишину церкви нарушало лишь его хриплое дыхание.
– Нет, – наконец выдавил он. – Мы расстались.
Профиль Дэвида имел классическую форму древнегреческой скульптуры, но правильные черты были искажены страданием. Анна тронула его за рукав и задала следующий, еще более болезненный вопрос:
– Он тебя бросил?
Дэвид отрывисто кивнул, еще больше осунувшись.
– Когда это произошло? До или после дуэли?
– Несколькими днями раньше… – Он дернул головой и вперил в нее испуганный взгляд. – Я знаю, о чем ты думаешь, Анна. Но ты ошибаешься. Ричард не мог в меня стрелять. Нет!
Она позавидовала его уверенности. Человек, отчаянно желающий скрыть свою скандальную тайну, вполне мог пойти на убийство.
– У тебя есть другие версии? – спросила Анна. – Если это был не Ричард, тогда кто?
Дэвид покусал губы.
– Обрати внимание на его отца, – сказал он с неожиданной горечью. – Артур Каммингз стал причиной нашего разрыва.
– Что ты имеешь в виду?
– На прошлой неделе они с Ричардом сильно поссорились. Артур пригрозил урезать сыну ежеквартальное содержание, если он не прекратит со мной встречаться. Поскольку здесь, в церкви, Ричард получает всего лишь сто фунтов стерлингов в год, у него не было выбора. – Дэвид сморгнул набежавшие слезы. – Я предлагал ему деньги из собственного кармана, но он отказался. Он не хочет провоцировать отца.
Артур Каммингз выглядел жестоким деспотом. То, что он поссорился с сыном, тоже говорило не в его пользу. Однако Анна не могла так просто сбросить со счетов Ричарда.
– Ты написал священнику письмо. После этого пытался с ним поговорить?
– Много раз, но это ни к чему не привело. – Голос Дэвида прервался от волнения. Отвернувшись, он принялся подравнивать и без того ровную стопку гимнов. – Прошу тебя, Анна… Я, так же как и ты, хочу выяснить, кто в тебя стрелял, но больше не могу говорить на эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87