Когда мы уходили из его дома, он провожал нас ехидным взглядом. Мне показалось, что он замыслил очередную гнусность.
– Тогда я поеду к нему.
– Нет! Что, если я ошибаюсь, и нападение устроил Артур Каммингз? Ведь он хочет отобрать у тебя письмо. А может, это был его сын. – Она шумно выдохнула. – В любом случае на улице гроза и тебе нет смысла пускаться в погоню прямо сейчас. Прежде всего, ты должен как следует выспаться.
Говоря это, Анна обняла Джошуа за талию и повела к двери.
– Черт возьми, – проворчал он, – как же ты любишь командовать!
– Я люблю делать все по уму. Почему-то, когда мужчины берут ситуацию под свой контроль, ими все восхищаются.
– А ты восхищаешься мной, Анна? – прошептал он, нагнувшись и обдав ее щеку теплым дыханием.
Услышав в его голосе неожиданную сладострастную нотку, Анна испытала внезапный прилив желания. С трудом удерживая дрожь в ослабевших коленях, она выглянула во двор чтобы узнать, насколько сильна непогода.
– Я восхищаюсь человеком, который способен признать, что ему нужна помощь, – сказала. она.
Джошуа что-то буркнул себе под нос, но безропотно принял ее поддержку, когда они бежали через двор к дому. Ливень промочил их до нитки.
Привалившись к двери кухни, Кеньон дождался, пока Анна зажжет свечу. Потом они поднялись по черной лестнице и зашли в его спальню.
– Тихо, – прошептала она, закрывая дверь. – Я не хочу, чтобы мои родители нас услышали.
Его взгляд прошелся по ее мокрому платью, на мгновение задержавшись на высокой груди.
– Уходи, – отрывисто сказал Джошуа, вытирая полотенцем лицо и шею. – Ты выполнила свой долг.
– Еще нет. Я хочу осмотреть твою рану.
Не обращая внимания на прилипшую к телу мокрую амазонку, она подошла к Кеньону со свечой в руке.
– Ты никогда не делаешь то, о чем тебя просят? – Он раздраженно провел полотенцем по голове, взъерошив черные волосы. – Ладно, можешь не отвечать. Это риторический вопрос.
– Огрызайся сколько хочешь. Я знаю, что ты не терпишь непослушания.
– Ты должна также знать, что я врач. Я сам могу себя вылечить.
– Даже Гиппократ не смог бы увидеть собственный затылок. – Она указала на табуретку. – Садись.
Джошуа еще мгновение сердито смотрел на Анну, потом, к ее удивлению, сделал то, что она велела. Она поняла, что, несмотря на свою браваду, он страдает от сильной боли, и осторожно раздвинула в стороны мокрые пряди волос.
– Наклони голову вниз, пожалуйста.
Джошуа нехотя подчинился.
– Это не сотрясение, – сказал он. Нахмурившись, она осмотрела шишку на затылке.
– Откуда ты знаешь?
– Головокружения нет, тошноты тоже. И в глазах у меня не двоится.
Сердце Анны сжалось при мысли о том, что он был на волосок от смерти. Там, в конюшне, она рвалась к нему на помощь, но ее удерживал один из нападавших. Вспоминая только что пережитое потрясение, она взяла у Джошуа полотенце и промокнула кровь.
– Значит, твой череп прочнее моего.
Кеньон развернулся на табуретке и выхватил у нее полотенце.
– Ну хватит, мне надоели твои шуточки! Дверь вон там.
– Нам надо поговорить.
– Поговорим утром. Иди переоденься в сухое, а то простудишься.
Его задумчивый взгляд опять скользнул по ее груди, и сердце Анны невольно затрепетало. Но ей не давала покоя одна мысль.
– Тебе не кажется, Джошуа, что они приходили вовсе не за мной, а за тобой?
– На дуэли стреляли в тебя.
– Кремневый мушкет не самое точное оружие. Особенно если стрелять с такого большого расстояния. Возможно, злоумышленник целился в тебя и промахнулся.
Лорд прищурился.
– Я подумаю над этим, – сказал он. – А сейчас уходи. Я устал.
Дождь барабанил по оконному стеклу. Этот монотонный звук рождал в душе чувство холода и одиночества. Больше всего на свете Анне хотелось остаться здесь; с Джошуа, лечь вместе в постель и очутиться в его крепких объятиях…
– Хорошо, я уйду, – проговорила она через силу. – Но дай мне слово, что этой ночью ты останешься дома.
– Опять командуете, мисс Невилл?
Она очень волновалась и не обратила внимания на его оскорбительно-резкий тон.
– Учти, – заявила она, – если ты в порыве безумного геройства тайком отправишься на поиски приключений, я пойду за тобой. Со мной случится беда. Может быть даже, меня убьют. И виноват в этом будешь только ты.
Джошуа тихо выругался, размашистым шагом подошел к камину, схватил кочергу и принялся энергично ворошить угли. Собравшись с духом, Анна развернулась и вышла из комнаты.
Ложиться спать было еще рано. Высушив волосы и переодевшись в ночную рубашку и халат, Анна села в кресло, чтобы почитать при мерцающем свете свечи. Она все время прислушивалась, боясь, как бы Джошуа не улизнул из дому. Скучная книга не вызвала интереса. Отложив ее в сторону, Анна достала из корзины с рваным бельем одну из рубашек Хью и занялась шитьем. Это механическое занятие позволяло ей спокойно обдумать нападение в конюшне, рассмотрев его со всех углов зрения.
Мужчин было трое, один из них до последнего момента прятался в стойле. Интересно почему? Может быть, он боялся, что его узнают?
В темноте Анна плохо разглядела этого негодяя. Когда она набросилась на него с вилами, он выбежал под дождь вслед за двумя остальными. Однако она успела заметить, что он не такой высокий, как Сэмюел Фирт, и не такой приземистый, как Артур Каммингз. По своему сложению незнакомец скорее напоминал преподобного отца Каммингза.
Но что могло заставить священника напасть на Джошуа? Или ему не понравилось, что лорд задает в городе слишком много вопросов, и он попытался его запугать?
Это было единственное объяснение, которое приходило на ум.
Дождь стучал в окно, как будто просил, чтобы его впустили погреться. Обычно Анне нравилось сидеть у камина непогожим вечером и наслаждаться домашним уютом. Но сегодня на душе у нее было тревожно. Она помногу раз распарывала швы и, в конце концов, скомкала рубашку. Несмотря на беспокойство, она не испытывала желания спуститься вниз, к родителям, которые в это время дня обычно сидели в гостиной. Попив чай, папа читал вслух, а мама составляла цветочные букеты для очередной картины или вязала.
Джошуа прав Анна нуждалась в них больше, чем они в ней. Ей так не хватало человека, о котором она могла бы заботиться, которого могла бы любить! И человек этот должен был принадлежать только ей одной. Долгое время она обманывала себя, считая таким человеком Дэвида. Но сейчас поняла, как иллюзорна была ее мечта. Встретившись с Джошуа, она впервые в жизни испытала ошеломляющее, безумное желание.
Анна вспомнила его дьявольскую улыбку, и сердце ее забилось чаще. Одна мысль об этом мужчине наполняла ее тело и душу сладким томлением. Она тосковала по его крепким объятиям, быстрому уму и редкому смеху. Рядом с ним все ее существо наполнялось жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Тогда я поеду к нему.
– Нет! Что, если я ошибаюсь, и нападение устроил Артур Каммингз? Ведь он хочет отобрать у тебя письмо. А может, это был его сын. – Она шумно выдохнула. – В любом случае на улице гроза и тебе нет смысла пускаться в погоню прямо сейчас. Прежде всего, ты должен как следует выспаться.
Говоря это, Анна обняла Джошуа за талию и повела к двери.
– Черт возьми, – проворчал он, – как же ты любишь командовать!
– Я люблю делать все по уму. Почему-то, когда мужчины берут ситуацию под свой контроль, ими все восхищаются.
– А ты восхищаешься мной, Анна? – прошептал он, нагнувшись и обдав ее щеку теплым дыханием.
Услышав в его голосе неожиданную сладострастную нотку, Анна испытала внезапный прилив желания. С трудом удерживая дрожь в ослабевших коленях, она выглянула во двор чтобы узнать, насколько сильна непогода.
– Я восхищаюсь человеком, который способен признать, что ему нужна помощь, – сказала. она.
Джошуа что-то буркнул себе под нос, но безропотно принял ее поддержку, когда они бежали через двор к дому. Ливень промочил их до нитки.
Привалившись к двери кухни, Кеньон дождался, пока Анна зажжет свечу. Потом они поднялись по черной лестнице и зашли в его спальню.
– Тихо, – прошептала она, закрывая дверь. – Я не хочу, чтобы мои родители нас услышали.
Его взгляд прошелся по ее мокрому платью, на мгновение задержавшись на высокой груди.
– Уходи, – отрывисто сказал Джошуа, вытирая полотенцем лицо и шею. – Ты выполнила свой долг.
– Еще нет. Я хочу осмотреть твою рану.
Не обращая внимания на прилипшую к телу мокрую амазонку, она подошла к Кеньону со свечой в руке.
– Ты никогда не делаешь то, о чем тебя просят? – Он раздраженно провел полотенцем по голове, взъерошив черные волосы. – Ладно, можешь не отвечать. Это риторический вопрос.
– Огрызайся сколько хочешь. Я знаю, что ты не терпишь непослушания.
– Ты должна также знать, что я врач. Я сам могу себя вылечить.
– Даже Гиппократ не смог бы увидеть собственный затылок. – Она указала на табуретку. – Садись.
Джошуа еще мгновение сердито смотрел на Анну, потом, к ее удивлению, сделал то, что она велела. Она поняла, что, несмотря на свою браваду, он страдает от сильной боли, и осторожно раздвинула в стороны мокрые пряди волос.
– Наклони голову вниз, пожалуйста.
Джошуа нехотя подчинился.
– Это не сотрясение, – сказал он. Нахмурившись, она осмотрела шишку на затылке.
– Откуда ты знаешь?
– Головокружения нет, тошноты тоже. И в глазах у меня не двоится.
Сердце Анны сжалось при мысли о том, что он был на волосок от смерти. Там, в конюшне, она рвалась к нему на помощь, но ее удерживал один из нападавших. Вспоминая только что пережитое потрясение, она взяла у Джошуа полотенце и промокнула кровь.
– Значит, твой череп прочнее моего.
Кеньон развернулся на табуретке и выхватил у нее полотенце.
– Ну хватит, мне надоели твои шуточки! Дверь вон там.
– Нам надо поговорить.
– Поговорим утром. Иди переоденься в сухое, а то простудишься.
Его задумчивый взгляд опять скользнул по ее груди, и сердце Анны невольно затрепетало. Но ей не давала покоя одна мысль.
– Тебе не кажется, Джошуа, что они приходили вовсе не за мной, а за тобой?
– На дуэли стреляли в тебя.
– Кремневый мушкет не самое точное оружие. Особенно если стрелять с такого большого расстояния. Возможно, злоумышленник целился в тебя и промахнулся.
Лорд прищурился.
– Я подумаю над этим, – сказал он. – А сейчас уходи. Я устал.
Дождь барабанил по оконному стеклу. Этот монотонный звук рождал в душе чувство холода и одиночества. Больше всего на свете Анне хотелось остаться здесь; с Джошуа, лечь вместе в постель и очутиться в его крепких объятиях…
– Хорошо, я уйду, – проговорила она через силу. – Но дай мне слово, что этой ночью ты останешься дома.
– Опять командуете, мисс Невилл?
Она очень волновалась и не обратила внимания на его оскорбительно-резкий тон.
– Учти, – заявила она, – если ты в порыве безумного геройства тайком отправишься на поиски приключений, я пойду за тобой. Со мной случится беда. Может быть даже, меня убьют. И виноват в этом будешь только ты.
Джошуа тихо выругался, размашистым шагом подошел к камину, схватил кочергу и принялся энергично ворошить угли. Собравшись с духом, Анна развернулась и вышла из комнаты.
Ложиться спать было еще рано. Высушив волосы и переодевшись в ночную рубашку и халат, Анна села в кресло, чтобы почитать при мерцающем свете свечи. Она все время прислушивалась, боясь, как бы Джошуа не улизнул из дому. Скучная книга не вызвала интереса. Отложив ее в сторону, Анна достала из корзины с рваным бельем одну из рубашек Хью и занялась шитьем. Это механическое занятие позволяло ей спокойно обдумать нападение в конюшне, рассмотрев его со всех углов зрения.
Мужчин было трое, один из них до последнего момента прятался в стойле. Интересно почему? Может быть, он боялся, что его узнают?
В темноте Анна плохо разглядела этого негодяя. Когда она набросилась на него с вилами, он выбежал под дождь вслед за двумя остальными. Однако она успела заметить, что он не такой высокий, как Сэмюел Фирт, и не такой приземистый, как Артур Каммингз. По своему сложению незнакомец скорее напоминал преподобного отца Каммингза.
Но что могло заставить священника напасть на Джошуа? Или ему не понравилось, что лорд задает в городе слишком много вопросов, и он попытался его запугать?
Это было единственное объяснение, которое приходило на ум.
Дождь стучал в окно, как будто просил, чтобы его впустили погреться. Обычно Анне нравилось сидеть у камина непогожим вечером и наслаждаться домашним уютом. Но сегодня на душе у нее было тревожно. Она помногу раз распарывала швы и, в конце концов, скомкала рубашку. Несмотря на беспокойство, она не испытывала желания спуститься вниз, к родителям, которые в это время дня обычно сидели в гостиной. Попив чай, папа читал вслух, а мама составляла цветочные букеты для очередной картины или вязала.
Джошуа прав Анна нуждалась в них больше, чем они в ней. Ей так не хватало человека, о котором она могла бы заботиться, которого могла бы любить! И человек этот должен был принадлежать только ей одной. Долгое время она обманывала себя, считая таким человеком Дэвида. Но сейчас поняла, как иллюзорна была ее мечта. Встретившись с Джошуа, она впервые в жизни испытала ошеломляющее, безумное желание.
Анна вспомнила его дьявольскую улыбку, и сердце ее забилось чаще. Одна мысль об этом мужчине наполняла ее тело и душу сладким томлением. Она тосковала по его крепким объятиям, быстрому уму и редкому смеху. Рядом с ним все ее существо наполнялось жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87