Гомосексуальность – политическое преступление при матриархате. Ни одно общество не потерпит явного отрицания своих основных догматов. Здесь у нас не матриархат, Insh'allah. Тебе известен тот эксперимент с крысами, где их подвергают электрошоку и бросают в холодную воду, если они хоть носом поведут в сторону женской особи. Поэтому все они становятся крысами-чудиками – и то же самое в этиологии. А стоит такой крысе вякнуть: "Я гомик, и мне нраааавится" или "А тебе кто отрезал, урод двухдупельный?" – значит, это вякает квадратная крыса, так провякать. За время моей довольно непродолжительной работы психоаналитиком – источник достачи для Общества – один мой пациент кинулся в амок с огнеметом посреди Большого Центрального вокзала, двое совершили самоубийства, а один сдох на кушетке как крыса джунглей (крысы джунглей подвержены смерти, если внезапно оказываются в безнадежной ситуации). И вот его родня начинает гундеть, а я им говорю: "Обычное дело. Забирайте отсюда своего жмура. Он моих живых пациентов угнетает" – я заметил, что все мои гомосексуальные пациенты проявляют сильные бессознательные гетеросексуальные тенденции, а все мои гетеро-пациенты – бессознательные гомосексуальные. От этого мозги свихнуть можно, не так ли?"
"И какой вывод ты из этого делаешь?"
"Вывод? Да никакого. Просто мимолетное наблюдение."
Мы обедаем в кабинете у Бенвэя, и тут ему звонят.
"Что такое?… Чудовищно! Фантастика!… Продолжайте и ждите."
Он кладет трубку. "Я готов немедленно принять предложение ислама Инкорпорейтед. Похоже на то, что электронный мозг впал в неистовство за партией в шестимерные шахматы с Техником и выпустил на волю всех подопечных И.Ц. Перейдем же на крышу. Целесообразен Оперативный Вертолет."
С крыши И.Ц. мы озираем панораму ни с чем не сравнимого ужаса.
Н.Н.Т.-ы стоят вокруг ресторанных столиков, с их подбородков свисают длинные ленты слюны, в животах громко урчит, иные извергают семя при виде женщин. Латахи подражают прохожим с обезьяньей непристойностью. Торчки уже обшмонали все аптеки и ширяются на каждом углу…. Кататоники украшают собой парки…. Возбужденные шизофреники носятся по улицам с искромсанными нечеловеческими воплями. Группа Ч.И. – Частично Исправленных – окружила каких-то туристов-гомосеков с жуткими улыбками пониманья и показывают Нордический череп из-под низу с двойной выдержкой.
"Чего вы хотите?" рявкает один из педиков.
"Мы хотим вас понять."
Отряд завывающих симопатов раскачивается на люстрах, балконах и деревьях, гадя и мочась на прохожих. (Симопат – научное название этого отклонения не приходит мне в голову – это гражданин, убежденный. что он обезьяна или иной представитель обезьяньих. Это расстройство свойственно армии и вылечивается увольнением из рядов.) Амоки носятся трусцой, рубя всем головы, их лица нежны, отсутствующи и по ним бродят мечтательные полуулыбки…. Граждане в начальной стадии Шпиг-утота хватаются за собственные пенисы и взывают к туристам о помощи…. Арабские мятежники ойкают и воют, кастрируя, потроша и обливая горящим бензином…. Танцующие мальчики раздеваются в стриптизе до самых внутренностей, женщины запихивают себе в пизду отчленчнные гениталии, вращая бедрами, виляя задницами и кидая их затем своим избранникам…. Религиозные фанатики разглагольствуют перед толпой с вертолетов и дождем обрушивают на их головы каменные скрижали, исчирканные бессмысленными посланиями…. Люди-Леопарды разрывают просто людей на куски железными когтями, отфыркиваясь и урча…. Посвященные в Людоедское Общество Квакиутля откусывают носы и уши….
Копрофаг требует себе тарелку, срет в нее и съедает говно, восклицая при этом: "Ммм, вот мое питательное вещество."
Батальон безудержных зануд рыщет по улицам и вестибюлям гостиниц в поисках жертв. Интеллектуальный авангардист – "Разумеется, единственную литературу, которую стоит всерьез рассматривать, сейчас можно найти только в научных докладах и периодике" – сделал кому-то укол бульбокапнина и готовится прочесть ему бюллетень об "использовании неогемоглобина для контролирования множественной дегенеративной грануломы". (Доклады эти, конечно же, – чистая тарабарщина, им же состряпанная и распечатанная.)
Начинает он вот так: "Вы мне кажетесь человеком разумным." (Это всегда зловещие слова, мальчик мой… Чуть заслышишь их, не медли, беги. делай оттуда ноги моментально.)
Английский колонист при споспешестве пяти полицейских мальчиков задержал некоего субъекта в клубном баре: "Послушайте, а знаете ли вы Мозамбик?" – и он пускается в бесконечную сагу о своей малярии. "И вот, значит, врач мне сказал: "Я могу посоветовать вам только уехать из этого района. Иначе я вас похороню." Этот лепила немного промышляет похоронными делами на стороне. Взвешивая шансы, можно сказать, и то и дело спроворивая себе прибыльную шару." А после третьего розового джина, познакомившись с вами поближе, он переключается на дизентерию. "Весьма необычный стул. Более-менее бело-желтого цвета, вроде тухлой спермы, и волокнистый, знаете ли."
Исследователь в солнцезащитном шлеме свалил гражданина из духового ружья дротиком с кураре. Одной ногой он делаем ему искусственное дыхание. (Кураре убивает, парализуя легкие. Иного токсического действия он не оказывает, это, строго говоря, не яд. Если сделать искусственное дыхание, то объект не умрет. Кураре с большой быстротой нейтрализуется почками.) "То был год чумы рогатого скота, когда всч вымерло, даже гиены…. Поэтому я оказался без единой капли конского возбудителя в главном водосборе Бабуиньей Жопы. Когда мне его сбросили с самолета, благодарность моя была неописуема…. На самом деле, а я ни единой живой душе никогда этого не рассказывал – неуловимые ничтожества" – его голос эхом разносится по громадному пустому вестибюлю гостиницы в стиле 1890х годов, красный плюш, фикусы в кадках, позолота и статуи – "Я был единственным белым, посвященным в печально известное Агутийское Общество, который наблюдал и участвовал в их невыразимо мерзких обрядах."
(Агутийское Общество в полном составе вышло на Фиесту Чиму. (Чиму древнего Перу были сильно склонны к содомии и время от времени устраивали кровавые побоища дубинками, неся по нескольку сот потерь в течение одного дня.) Юноши, злобно скалясь и подталкивая друг друга дубинками, маршем выходят на поле. И вот побоище начинается.
Милый читатель, уродство этого спектакля сношает любое описание. Кто еще может обссыкаться и сжиматься от страха, однако злобствовать, словно лиловозадый мандрил, чередуя эти прискорбные условия, будто скетчи в водевиле? Кто еще может срать на поверженного противника, который. умирая, поедает это говно и орет от радости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32