Странные посетители, предположительно родственники… На одном вместо очков такие прибамбасы, опустившийся гранильщик алмазов… Человек, испохабивший Трокмортонский Бриллиант и вышибленный из отрасли…. Все эти ювелиры, столпившиеся вокруг Бриллианта в своих рясах, прислуживающие Чуваку. Ошибка в одну тысячную дюйма полностью гробит камень, и им приходится специально импортировать этого типа из Амстердама, чтоб сделал работу…. И вот он вваливается вусмерть бухой с громадным отбойным молотком и раздалбывает алмаз в прах….
Я не подрубаюсь по этим гражданам…. Сбытчики дури из Алеппо?… Контрабандисты выкидышей из Буэнос-Айреса?… Нелегальные покупатели алмазов из Йоханнесбурга?… Работорговцы из Сомалиландии? Подельники, по меньшей мере…
Непрерывные сны о мусоре: Я ищу маковое поле…. Самогонщики в черных стетсонах отправляют меня в Ближневосточное кафе…. Один из официантов – связник по югославскому опию….
Покупаю пакет героина у Малайской Лесбиянки в кителе с белым ремнем…. Тырю бумажку в тибетском отделе музея. Она пытается отлямзить ее обратно…. Ищу место вмазаться….
Критическая точка соскока – не ранняя фаза обостренной болезни, а финальный шаг на свободу от мусорной среды…. Начинается кошмарная интерлюдия клеточной паники, жизнь зависает между двумя способамибытия…. В этот момент тяга к мусору концентрируется в последнем, всевыплескивающемся усилии и, кажется, приобретает сновидческую силу: обстоятельства подкладывают мусор тебе на пути…. Ты встречаешь Шмекера былых времен, вороватого больничного служителя, старпера-писателя….
Охранник в форме из человеческой кожи, в черной куртке с пуговицами из съеденных кариесом желтых зубов, эластичной водолазке цвета полированной индейской меди, подростково-нордических смуглых штанах, сандалиях из ороговевших от мозолей подметок молодого малайского фермера, в пепельно-буром шарфике, повязанном и заткнутом под рубашку. (Пепельно-бурый – это цвет вроде серого под коричневой кожей. Иногда его можно найти у помесей негров и белых, смесь эта не сошла, и цвета разделились, словно масло на воде….)
Охранник – франт, поскольку ему больше нечем заняться, и всю свою зарплату он откладывает на хорошую одежду, и переодевается по три раза на дню перед громадным увеличивающим зеркалом. У него латинское смазливо-гладкое лицо с тоненькими усиками, словно прочерченными карандашиком, маленькие черные глазки, пустые и жадные, не видящие снов насекомые глаза.
Когда я добираюсь до границы, Охранник выскакивает из своей каситы, на шее у него болтается зеркало в деревянной рамке. Он пытается сдернуть его с шеи…. Такого никогда раньше не было, чтобы кто-то добрался до границы. Охранник повредил себе гортань, пытаясь снять зеркальную рамку…. Он потерял голос…. Он открывает рот, видно, как внутри у него скачет язык. Гладкое тупое юношеское лицо и раскрытый рот с прыгающим внутри языком невероятно отвратительны. Охранник тянет руку. Все тело его сотрясается в конвульсиях неприятия. Я подхожу и отмыкаю цепь, перегораживающую дорогу. Она падает с лязгом металла о камень. Я прохожу. Охранник остается стоять в тумане, глядя мне вслед. Затем снова запирает цепь, возвращается в каситу и принимается выщипывать себе усики.
Только что принесли так называемый завтрак…. Яйцо вкрутую с очищенной скорлупой являет собой предмет, подобного которому я ни разу в жизни не видел…. Очень маленькое яичко желтовато-бурого цвета…. Возможно, снесено утконосом. Апельсин содержал только громадного червяка и довольно мало всего остального…. Вот уж в самом деле, кто смел, тот и съел…. В Египте есть червяк, проникающий вам в почки и вырастающий там до невообразимых размеров. В конечном итоге, почка становится лишь тонкой скорлупкой вокруг червя. Небрезгливые гурманы ценят плоть Червя превыше всех прочих деликатесов. Говорят, она невыразимо вкусна…. Коронер Интерзоны, известный по кличке Ахмед-Вскрытие, сколотил себе состояние, подпольно торгуя Червем.
Напротив моего окна – французская школа, и я врубаюсь в мальчишек через свой восьмикратный полевой бинокль…. Так близко, что я мог бы протянуть руку и дотронуться до них…. На них шортики…. Я вижу гусиную кожу у них на ногах холодным Весенним утром…. Я проецирую себя сквозь бинокль, через дорогу, призрак в утреннем солнечном свете, раздираемый бестелесной похотью.
Я вообще когда-нибудь вам рассказывал про тот раз, когда мы с Марвом заплатили двум арабским пацанятам шестьдесят центов, чтобы посмотреть, как они отдрючат друг друга? Тогда я говорю Марву, "Как ты думаешь, они это сделают?"
А тот отвечает, "Думаю, да. Они проголодались."
А я говорю, "Вот такими они мне и нравятся."
Я как бы начинаю от этого себя чувствовать грязным стариком, но, "Son cosas de la vida," как сказал Трезвяга де ла Флор, когда легавые прикопались к нему за то, что он ухайдокал эту пизду, а труп завез в Бар-О-Мотель и выеб его….
"Она сама сильно допросилась," говорит он…. "Терпеть не могу этих воплей." (Трезвяга де ла Флор был мексиканским уголовным зэком с несколькими довольно бессмысленными убийствами на счету.)
Уборная была заперта три часа кряду…. Думаю, ею пользуются вместо операционной….
СЕСТРА: "Не могу найти у нее пульс, доктор."
Д-Р БЕНВЭЙ: "Может, она его себе в резиновом пальце в щелку запихала."
СЕСТРА: "Адреналин, доктор."
Д-Р БЕНВЭЙ: "Ночной портье весь его себе вмастырил оттяга ради." Он озирается и берет такую резиновую присоску на палке, которой прочищают унитазы…. Он надвигается на пациентку…. "Проводите надрез, доктор Лимпф," говорит он своему довольно потрясенному ассистенту…. "Я сегодня буду массировать сердце."
Д-р Лимпф пожимает плечами и начинает разрез. Д-р Бенвэй споласкивает вантуз, болтая его по унитазу….
СЕСТРА: "Разве его стерилизовать не нужно, доктор?"
Д-Р БЕНВЭЙ: "Весьма вероятно, но времени нет." Он присаживается на вантуз, будто на трость с сиденьем, наблюдая, как ассистент делает надрез…. "Вы, шпана зеленая, даже прыщика вскрыть не можете без скальпеля с электровибратором, автоматическим отсосом крови и наложением швов…. Скоро мы будем оперировать с дистанционным управлением больных, которых так и не увидим…. Только на кнопочки нажимать и придется…. Из хирургии все мастерство уходит…. Все знания, все умения…. Я вам когда-либо рассказывал про тот случай, когда я вырезал аппендицит ржавой жестянкой из-под сардин? А однажды вляпался в историю без инструмента номер один, и пришлось удалять маточную опухоль зубами. То было в Верхнем Эффенди, а кроме этого…."
Д-Р ЛИМПФ: "Разрез готов, доктор."
Д-р Бенвэй впихивает вантуз в разрез и начинает давить на него – вверх-вниз. Кровь хлещет на врачей, сестру и стену….
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я не подрубаюсь по этим гражданам…. Сбытчики дури из Алеппо?… Контрабандисты выкидышей из Буэнос-Айреса?… Нелегальные покупатели алмазов из Йоханнесбурга?… Работорговцы из Сомалиландии? Подельники, по меньшей мере…
Непрерывные сны о мусоре: Я ищу маковое поле…. Самогонщики в черных стетсонах отправляют меня в Ближневосточное кафе…. Один из официантов – связник по югославскому опию….
Покупаю пакет героина у Малайской Лесбиянки в кителе с белым ремнем…. Тырю бумажку в тибетском отделе музея. Она пытается отлямзить ее обратно…. Ищу место вмазаться….
Критическая точка соскока – не ранняя фаза обостренной болезни, а финальный шаг на свободу от мусорной среды…. Начинается кошмарная интерлюдия клеточной паники, жизнь зависает между двумя способамибытия…. В этот момент тяга к мусору концентрируется в последнем, всевыплескивающемся усилии и, кажется, приобретает сновидческую силу: обстоятельства подкладывают мусор тебе на пути…. Ты встречаешь Шмекера былых времен, вороватого больничного служителя, старпера-писателя….
Охранник в форме из человеческой кожи, в черной куртке с пуговицами из съеденных кариесом желтых зубов, эластичной водолазке цвета полированной индейской меди, подростково-нордических смуглых штанах, сандалиях из ороговевших от мозолей подметок молодого малайского фермера, в пепельно-буром шарфике, повязанном и заткнутом под рубашку. (Пепельно-бурый – это цвет вроде серого под коричневой кожей. Иногда его можно найти у помесей негров и белых, смесь эта не сошла, и цвета разделились, словно масло на воде….)
Охранник – франт, поскольку ему больше нечем заняться, и всю свою зарплату он откладывает на хорошую одежду, и переодевается по три раза на дню перед громадным увеличивающим зеркалом. У него латинское смазливо-гладкое лицо с тоненькими усиками, словно прочерченными карандашиком, маленькие черные глазки, пустые и жадные, не видящие снов насекомые глаза.
Когда я добираюсь до границы, Охранник выскакивает из своей каситы, на шее у него болтается зеркало в деревянной рамке. Он пытается сдернуть его с шеи…. Такого никогда раньше не было, чтобы кто-то добрался до границы. Охранник повредил себе гортань, пытаясь снять зеркальную рамку…. Он потерял голос…. Он открывает рот, видно, как внутри у него скачет язык. Гладкое тупое юношеское лицо и раскрытый рот с прыгающим внутри языком невероятно отвратительны. Охранник тянет руку. Все тело его сотрясается в конвульсиях неприятия. Я подхожу и отмыкаю цепь, перегораживающую дорогу. Она падает с лязгом металла о камень. Я прохожу. Охранник остается стоять в тумане, глядя мне вслед. Затем снова запирает цепь, возвращается в каситу и принимается выщипывать себе усики.
Только что принесли так называемый завтрак…. Яйцо вкрутую с очищенной скорлупой являет собой предмет, подобного которому я ни разу в жизни не видел…. Очень маленькое яичко желтовато-бурого цвета…. Возможно, снесено утконосом. Апельсин содержал только громадного червяка и довольно мало всего остального…. Вот уж в самом деле, кто смел, тот и съел…. В Египте есть червяк, проникающий вам в почки и вырастающий там до невообразимых размеров. В конечном итоге, почка становится лишь тонкой скорлупкой вокруг червя. Небрезгливые гурманы ценят плоть Червя превыше всех прочих деликатесов. Говорят, она невыразимо вкусна…. Коронер Интерзоны, известный по кличке Ахмед-Вскрытие, сколотил себе состояние, подпольно торгуя Червем.
Напротив моего окна – французская школа, и я врубаюсь в мальчишек через свой восьмикратный полевой бинокль…. Так близко, что я мог бы протянуть руку и дотронуться до них…. На них шортики…. Я вижу гусиную кожу у них на ногах холодным Весенним утром…. Я проецирую себя сквозь бинокль, через дорогу, призрак в утреннем солнечном свете, раздираемый бестелесной похотью.
Я вообще когда-нибудь вам рассказывал про тот раз, когда мы с Марвом заплатили двум арабским пацанятам шестьдесят центов, чтобы посмотреть, как они отдрючат друг друга? Тогда я говорю Марву, "Как ты думаешь, они это сделают?"
А тот отвечает, "Думаю, да. Они проголодались."
А я говорю, "Вот такими они мне и нравятся."
Я как бы начинаю от этого себя чувствовать грязным стариком, но, "Son cosas de la vida," как сказал Трезвяга де ла Флор, когда легавые прикопались к нему за то, что он ухайдокал эту пизду, а труп завез в Бар-О-Мотель и выеб его….
"Она сама сильно допросилась," говорит он…. "Терпеть не могу этих воплей." (Трезвяга де ла Флор был мексиканским уголовным зэком с несколькими довольно бессмысленными убийствами на счету.)
Уборная была заперта три часа кряду…. Думаю, ею пользуются вместо операционной….
СЕСТРА: "Не могу найти у нее пульс, доктор."
Д-Р БЕНВЭЙ: "Может, она его себе в резиновом пальце в щелку запихала."
СЕСТРА: "Адреналин, доктор."
Д-Р БЕНВЭЙ: "Ночной портье весь его себе вмастырил оттяга ради." Он озирается и берет такую резиновую присоску на палке, которой прочищают унитазы…. Он надвигается на пациентку…. "Проводите надрез, доктор Лимпф," говорит он своему довольно потрясенному ассистенту…. "Я сегодня буду массировать сердце."
Д-р Лимпф пожимает плечами и начинает разрез. Д-р Бенвэй споласкивает вантуз, болтая его по унитазу….
СЕСТРА: "Разве его стерилизовать не нужно, доктор?"
Д-Р БЕНВЭЙ: "Весьма вероятно, но времени нет." Он присаживается на вантуз, будто на трость с сиденьем, наблюдая, как ассистент делает надрез…. "Вы, шпана зеленая, даже прыщика вскрыть не можете без скальпеля с электровибратором, автоматическим отсосом крови и наложением швов…. Скоро мы будем оперировать с дистанционным управлением больных, которых так и не увидим…. Только на кнопочки нажимать и придется…. Из хирургии все мастерство уходит…. Все знания, все умения…. Я вам когда-либо рассказывал про тот случай, когда я вырезал аппендицит ржавой жестянкой из-под сардин? А однажды вляпался в историю без инструмента номер один, и пришлось удалять маточную опухоль зубами. То было в Верхнем Эффенди, а кроме этого…."
Д-Р ЛИМПФ: "Разрез готов, доктор."
Д-р Бенвэй впихивает вантуз в разрез и начинает давить на него – вверх-вниз. Кровь хлещет на врачей, сестру и стену….
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32