Не хотели дольше побыть…
– Знаешь, Якобус, добрый сон мне снился нынче, – говорит врачу-англичанину государь…
– То-то, говорили мне, что спали вы спокойно, ваше величество, нынче всю ночь! – с довольной миной, кивая головой, отозвался тот.
Щупает пульс, глядит язык больного…
Встал Иоанн… Легко, хорошо ему… День весенний за окном. Должно быть, прохладно, свежо, но не очень. Вон на солнце какие лужицы от снегу…
– А не сыграть ли нам в шашки с тобой, Якобус? Давно не побивал я тебя…
– Сыграем, государь… Рад служить…
Принесли дорогую тафельницу… Сели играть… Вдруг дернулось судорогой, потемнело лицо Иоанна.
– Скорей, за царицей… За попами! – крикнул только Якобус… И стал около больного хлопотать, бормоча:
– Так и знал… Не нынче завтра следовало ждать…
Над полумертвым царем совершили обряд пострижения, как он давно приказывал, а к вечеру – не стало инока Ионы, в миру – Иоанна IV, Грозного. Свободно вздохнула земля. Свободно вздохнули бояре, войско… Все. И только спрашивали друг друга:
– Как вынесли мы? Как раньше не сдогадались?
Не умели понять, что их же взаимная свара и рознь делали могучим и страшным этого тирана, который при жизни получил имя Грозного и на Руси, и за рубежами ее… Кровавой, пылающей кометой много лет горело на горизонте имя Ивана. Теперь закатилось это светило, такое тусклое, утопающее в ореоле кровавом под конец…
Воцарился Борис Годунов, именем свояка-царя приявший власть и землю в свои руки…
Ярко заблестела звезда этого умного счастливца-боярина. Светлее заблистали и многие другие звезды на беспредельном горизонте русской государственной жизни.
Но день еще не загорался! Не взошло над многострадальной русской землею ясное солнце свободной и разумной жизни, правды и права общеземского!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Знаешь, Якобус, добрый сон мне снился нынче, – говорит врачу-англичанину государь…
– То-то, говорили мне, что спали вы спокойно, ваше величество, нынче всю ночь! – с довольной миной, кивая головой, отозвался тот.
Щупает пульс, глядит язык больного…
Встал Иоанн… Легко, хорошо ему… День весенний за окном. Должно быть, прохладно, свежо, но не очень. Вон на солнце какие лужицы от снегу…
– А не сыграть ли нам в шашки с тобой, Якобус? Давно не побивал я тебя…
– Сыграем, государь… Рад служить…
Принесли дорогую тафельницу… Сели играть… Вдруг дернулось судорогой, потемнело лицо Иоанна.
– Скорей, за царицей… За попами! – крикнул только Якобус… И стал около больного хлопотать, бормоча:
– Так и знал… Не нынче завтра следовало ждать…
Над полумертвым царем совершили обряд пострижения, как он давно приказывал, а к вечеру – не стало инока Ионы, в миру – Иоанна IV, Грозного. Свободно вздохнула земля. Свободно вздохнули бояре, войско… Все. И только спрашивали друг друга:
– Как вынесли мы? Как раньше не сдогадались?
Не умели понять, что их же взаимная свара и рознь делали могучим и страшным этого тирана, который при жизни получил имя Грозного и на Руси, и за рубежами ее… Кровавой, пылающей кометой много лет горело на горизонте имя Ивана. Теперь закатилось это светило, такое тусклое, утопающее в ореоле кровавом под конец…
Воцарился Борис Годунов, именем свояка-царя приявший власть и землю в свои руки…
Ярко заблестела звезда этого умного счастливца-боярина. Светлее заблистали и многие другие звезды на беспредельном горизонте русской государственной жизни.
Но день еще не загорался! Не взошло над многострадальной русской землею ясное солнце свободной и разумной жизни, правды и права общеземского!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91