Его сапфировые глаза, казалось, прожгли Сидора насквозь.
– Какого черта ты здесь очутился, Акашкин? – мрачно спросил Данила, а Катя всхлипнула. – Не до тебя сейчас.
– Я… я хотел выразить сочувствие, – сказал Акашкин. – Я совсем недавно вернулся из Толедо и сразу узнал, что Анна Николаевна погибла.
– Хочешь написать по этому поводу очередную жареную статейку? – сощурил глаза Крысолов. – Только попробуй. Я на тебя японских мышей натравлю. Они ночью придут и обгрызут твои новые силиконовые уши.
– У меня уши не силиконовые, – буркнул Акашкин.
– Без разницы. Проваливай. И чего тебе только не сиделось в своем Толедо. Тут воздух был чище, пока тебя не было.
Тут Катя подошла к Даниле и что-то прошептала ему на ухо, при этом указывая на правую руку злополучного журналиста.
– Акашкин, – в голосе Данилы слышалось неподдельное изумление, – ты что, женился?!
– Да, – стараясь говорить так, чтобы его голос звучал не слишком торжествующе, ответил Сидор. – Моя жена здесь, внизу. Духи себе выбирает, а то у нее старые закончились. И зря вы думаете, что я пришел сюда только для того, чтобы какую-нибудь статейку написать. С журналистикой покончено.
– Серьезно? – изумился Данила.
– Да. Дениза – так зовут мою жену – считает, что я способен на большее. Когда мы вернемся в Толедо, я буду заниматься историей оккультизма. Для книги. А в Щедрый мы приехали потому, что Денизе очень хотелось побывать у меня на родине. И потом, у нас медовый месяц. Мы же не подозревали, что в Щедром такое творится.
– Какое такое?
– Ну, мэрию в рыбок превратили, да и потом… С Анной Николаевной беда такая… И Юля пропала.
– Откуда ты все это знаешь, Акашкин?
– Пока на такси от вокзала ехал, шофер мне все новости – и свежие и не очень – рассказал.
– Ну и таксисты у нас пошли…
– Данила, – вступила в разговор Катя, – хватит тебе Сидора пикировать, он тебе не рассада помидорная. Я по ауре вижу – человек женился и остепенился. Сидор вообще сильно изменился, это заметно.
– Лысина только прогрессирует, – сострил Сидор.
– Сидор, – сказал Данила, – а ты не боишься, что если Юля обнаружится, то она тебя убьет? Она ведь не девочка из благотворительной организации в защиту тушканчиков. Она ведьма. До чертиков разозленная ведьма.
– Боюсь, конечно, – сказал Сидор. – Но, с другой стороны, от судьбы не уйдешь… Хотя, если Юле приспичит меня убить, ей сначала придется иметь дело с моей женой.
– Твоя жена – тоже ведьма? – спросила Катя.
– Еще какая, – гордо ответил Сидор.
И тут в салон вошла Дениза. От нее текло благоухание новых духов. У Денизы на духи явно был отменный вкус – это было видно по тому, как фея Катя слегка побледнела от зависти: она себе на свою фейную зарплату такие духи позволить, естественно, не могла.
– Сидор, – укоризненно сказала Дениза по-английски, – куда ты пропал? Я ищу тебя по всему центру.
– Милая, – по-английски же ответил ей Акашкин, – познакомься с моими давними… э-э… приятелями. Это фея Кэтрин, а это – экстрасенс Дэн.
– Давайте перейдем на русский, – сказала, мягко улыбнувшись, Дениза. – Мне очень приятно с вами познакомиться. Хотя я вижу, что мы с Сидором выбрали для этого не самое удачное время – вы носите траур. Это по той ведьме, которую взорвали в машине?
– Да. Но она была не только ведьмой. Она была прекрасной музыкантшей. Редко кто мог так играть на фортепиано! И с Юлькой они почти что помирились. Если б не этот таинственный убийца…
– Какой убийца? – хором спросили Сидор и Дениза.
– Долго рассказывать. А знаете что? Давайте-ка отправимся в «Одинокого дракона».
– «Одинокий дракон» – это чайный павильон, – счел необходимым пояснить Денизе Сидор. – Его содержит господин Чжуань-сюй. Он дракон.
– Как мило, – сказала Дениза. – Только у меня ноги устали ходить и ходить без конца.
– Можно взять такси, – предложил Сидор.
– Ты слишком расточителен, мой пупсик, – заметила Дениза, которая полчаса назад отдала за духи восемьсот евро. – А телепортация на что? Я владею этим искусством в совершенстве. Только задай мне мысленный образ того места, где мы должны снова материализоваться. И все будет в норме.
– Но мы не умеем телепортироваться, – сказал Данила, а Катя чуть испуганно кивнула.
– Ничего страшного, – улыбнулась Дениза. – Возьмемся за руки, друзья, как пел ваш русский бард!
Сидор задал Денизе яркую мысленную картинку входа в чайную «Одинокий дракон». Вся компания крепко взялась за руки.
Свист ветра.
Темнота.
Шелковые полотнища пространства хлещут по лицу…
– Мы прибыли, – первым открыл глаза Сидор. – Дорогая, ты просто прелесть.
Действительно, все они стояли перед входом в чайный павильон господина Чжуаня. «Одинокий дракон», как всегда, был гостеприимно открыт.
– Что ж, зайдем, – сказал Данила.
Они вошли, у специальных стоек сняли обувь и, отодвинув темно-пурпурные занавески, проникли внутрь большого чайного зала.
– Есть кто-нибудь? – повысив голос, спросил Данила.
На его зов из боковой двери, скрытой домотканой тканью, вышла девушка в китайском национальном костюме – две шелковые кофты голубого и лилового цвета поверх розовой длинной плиссированной юбки. На голове у девушки красовалась вычурная прическа, украшенная резными гребнями и золотыми заколками. Но, несмотря на все эти этнические вычурности, можно было легко узнать в девушке Марью Белинскую.
И уж кто-кто, а Дениза сразу ее узнала. Ведь Марья не год и не два провела в Толедо, а потому они с госпожой Грэм были хорошими приятельницами.
– Мари!
– Дениза?!
Дамы обнялись.
– Как ты здесь оказалась, Мари?
– Я здесь работаю. Вместе со своим… женихом. Он хозяин чайного павильона. А ты-то, ты-то как оказалась в Щедром, Дениза? Что заставило тебя покинуть прекрасный и уютный Толедо?
– Я вышла замуж, – мило покраснела Дениза.
– Да ты что?! За кого?
– Вот мой муж, Сидор.
– Акашкин?!!
– Да, это я. Благословенны будьте, Марья Авдеевна.
– Святая Вальпурга! Вот уж никогда бы не подумала… Впрочем, извините. Желаю вам счастья. Данила, Катя, прошу прощения, что не сразу обратила на вас внимание. Вы сегодня по делу или как?
– Вообще-то больше по делу, – сказал Данила. – Но «или как» тоже подойдет.
– Тогда я приготовлю чай с чабрецом и дольками персика, – сказала Марья. – Меня Чжуань научил. Вкус потрясающий. И еще у нас есть пирожные с черносливом, имбирем и курагой.
– А где сам Чжуань-сюй? – спросил Данила.
– Полетел в Холмец – новая партия чая прибыла из Юннани. Обещал быть завтра. Поэтому я за хозяйку. Ну вы, пожалуйста, проходите, располагайтесь кому как удобно, а я пойду готовить. Здорово, что вы здесь оказались. Несмотря ни на что.
Марья Белинская улыбнулась, хотя улыбка вышла грустной, и скрылась за домотканой занавеской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Какого черта ты здесь очутился, Акашкин? – мрачно спросил Данила, а Катя всхлипнула. – Не до тебя сейчас.
– Я… я хотел выразить сочувствие, – сказал Акашкин. – Я совсем недавно вернулся из Толедо и сразу узнал, что Анна Николаевна погибла.
– Хочешь написать по этому поводу очередную жареную статейку? – сощурил глаза Крысолов. – Только попробуй. Я на тебя японских мышей натравлю. Они ночью придут и обгрызут твои новые силиконовые уши.
– У меня уши не силиконовые, – буркнул Акашкин.
– Без разницы. Проваливай. И чего тебе только не сиделось в своем Толедо. Тут воздух был чище, пока тебя не было.
Тут Катя подошла к Даниле и что-то прошептала ему на ухо, при этом указывая на правую руку злополучного журналиста.
– Акашкин, – в голосе Данилы слышалось неподдельное изумление, – ты что, женился?!
– Да, – стараясь говорить так, чтобы его голос звучал не слишком торжествующе, ответил Сидор. – Моя жена здесь, внизу. Духи себе выбирает, а то у нее старые закончились. И зря вы думаете, что я пришел сюда только для того, чтобы какую-нибудь статейку написать. С журналистикой покончено.
– Серьезно? – изумился Данила.
– Да. Дениза – так зовут мою жену – считает, что я способен на большее. Когда мы вернемся в Толедо, я буду заниматься историей оккультизма. Для книги. А в Щедрый мы приехали потому, что Денизе очень хотелось побывать у меня на родине. И потом, у нас медовый месяц. Мы же не подозревали, что в Щедром такое творится.
– Какое такое?
– Ну, мэрию в рыбок превратили, да и потом… С Анной Николаевной беда такая… И Юля пропала.
– Откуда ты все это знаешь, Акашкин?
– Пока на такси от вокзала ехал, шофер мне все новости – и свежие и не очень – рассказал.
– Ну и таксисты у нас пошли…
– Данила, – вступила в разговор Катя, – хватит тебе Сидора пикировать, он тебе не рассада помидорная. Я по ауре вижу – человек женился и остепенился. Сидор вообще сильно изменился, это заметно.
– Лысина только прогрессирует, – сострил Сидор.
– Сидор, – сказал Данила, – а ты не боишься, что если Юля обнаружится, то она тебя убьет? Она ведь не девочка из благотворительной организации в защиту тушканчиков. Она ведьма. До чертиков разозленная ведьма.
– Боюсь, конечно, – сказал Сидор. – Но, с другой стороны, от судьбы не уйдешь… Хотя, если Юле приспичит меня убить, ей сначала придется иметь дело с моей женой.
– Твоя жена – тоже ведьма? – спросила Катя.
– Еще какая, – гордо ответил Сидор.
И тут в салон вошла Дениза. От нее текло благоухание новых духов. У Денизы на духи явно был отменный вкус – это было видно по тому, как фея Катя слегка побледнела от зависти: она себе на свою фейную зарплату такие духи позволить, естественно, не могла.
– Сидор, – укоризненно сказала Дениза по-английски, – куда ты пропал? Я ищу тебя по всему центру.
– Милая, – по-английски же ответил ей Акашкин, – познакомься с моими давними… э-э… приятелями. Это фея Кэтрин, а это – экстрасенс Дэн.
– Давайте перейдем на русский, – сказала, мягко улыбнувшись, Дениза. – Мне очень приятно с вами познакомиться. Хотя я вижу, что мы с Сидором выбрали для этого не самое удачное время – вы носите траур. Это по той ведьме, которую взорвали в машине?
– Да. Но она была не только ведьмой. Она была прекрасной музыкантшей. Редко кто мог так играть на фортепиано! И с Юлькой они почти что помирились. Если б не этот таинственный убийца…
– Какой убийца? – хором спросили Сидор и Дениза.
– Долго рассказывать. А знаете что? Давайте-ка отправимся в «Одинокого дракона».
– «Одинокий дракон» – это чайный павильон, – счел необходимым пояснить Денизе Сидор. – Его содержит господин Чжуань-сюй. Он дракон.
– Как мило, – сказала Дениза. – Только у меня ноги устали ходить и ходить без конца.
– Можно взять такси, – предложил Сидор.
– Ты слишком расточителен, мой пупсик, – заметила Дениза, которая полчаса назад отдала за духи восемьсот евро. – А телепортация на что? Я владею этим искусством в совершенстве. Только задай мне мысленный образ того места, где мы должны снова материализоваться. И все будет в норме.
– Но мы не умеем телепортироваться, – сказал Данила, а Катя чуть испуганно кивнула.
– Ничего страшного, – улыбнулась Дениза. – Возьмемся за руки, друзья, как пел ваш русский бард!
Сидор задал Денизе яркую мысленную картинку входа в чайную «Одинокий дракон». Вся компания крепко взялась за руки.
Свист ветра.
Темнота.
Шелковые полотнища пространства хлещут по лицу…
– Мы прибыли, – первым открыл глаза Сидор. – Дорогая, ты просто прелесть.
Действительно, все они стояли перед входом в чайный павильон господина Чжуаня. «Одинокий дракон», как всегда, был гостеприимно открыт.
– Что ж, зайдем, – сказал Данила.
Они вошли, у специальных стоек сняли обувь и, отодвинув темно-пурпурные занавески, проникли внутрь большого чайного зала.
– Есть кто-нибудь? – повысив голос, спросил Данила.
На его зов из боковой двери, скрытой домотканой тканью, вышла девушка в китайском национальном костюме – две шелковые кофты голубого и лилового цвета поверх розовой длинной плиссированной юбки. На голове у девушки красовалась вычурная прическа, украшенная резными гребнями и золотыми заколками. Но, несмотря на все эти этнические вычурности, можно было легко узнать в девушке Марью Белинскую.
И уж кто-кто, а Дениза сразу ее узнала. Ведь Марья не год и не два провела в Толедо, а потому они с госпожой Грэм были хорошими приятельницами.
– Мари!
– Дениза?!
Дамы обнялись.
– Как ты здесь оказалась, Мари?
– Я здесь работаю. Вместе со своим… женихом. Он хозяин чайного павильона. А ты-то, ты-то как оказалась в Щедром, Дениза? Что заставило тебя покинуть прекрасный и уютный Толедо?
– Я вышла замуж, – мило покраснела Дениза.
– Да ты что?! За кого?
– Вот мой муж, Сидор.
– Акашкин?!!
– Да, это я. Благословенны будьте, Марья Авдеевна.
– Святая Вальпурга! Вот уж никогда бы не подумала… Впрочем, извините. Желаю вам счастья. Данила, Катя, прошу прощения, что не сразу обратила на вас внимание. Вы сегодня по делу или как?
– Вообще-то больше по делу, – сказал Данила. – Но «или как» тоже подойдет.
– Тогда я приготовлю чай с чабрецом и дольками персика, – сказала Марья. – Меня Чжуань научил. Вкус потрясающий. И еще у нас есть пирожные с черносливом, имбирем и курагой.
– А где сам Чжуань-сюй? – спросил Данила.
– Полетел в Холмец – новая партия чая прибыла из Юннани. Обещал быть завтра. Поэтому я за хозяйку. Ну вы, пожалуйста, проходите, располагайтесь кому как удобно, а я пойду готовить. Здорово, что вы здесь оказались. Несмотря ни на что.
Марья Белинская улыбнулась, хотя улыбка вышла грустной, и скрылась за домотканой занавеской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69