Я согласен, это довольно подозрительно. Но, если учитывать, что «КОСА» сама по себе не образец высокой нравственности и культуры… То это вполне объяснимо. Толмачевский не желает привлекать к темным делишкам лишних свидетелей. И в чем-то он прав: даже лучший друг, почуяв сырой запах камеры, забудет, что недавно кровью клялся молчать, – это истина. Толмачевский же хитер и умен. Возможно, о многом знала Анна. Вот ее и убрали.
– Анна, – задумчиво протянул Вано. – Но, знаешь, Ник, создается впечатление, что Толмачевский – не первая скрипка. Возможно, вторая. Возможно, третья. Но только не первая! За всем этим стоит более умная и более хитрая голова. Господин управляющий тоже далеко не глуп, но в целом – он типичный молодой русский бизнесмен, который непременно должен подчеркивать свою деловитость красным пиджаком. Скажи, Ник, в какой цивилизованной стране уважающий себя делец явится на заседание в ярко-красном или ярко-зеленом костюме?
– Не знаю. – Я пожал плечами. – Вообще-то мне дела нет до цивилизованной страны и уважающих себя дельцов. Но в том, что показателем недешевого образа жизни является такая безвкусная дешевка, ты совершенно прав.
– Именно, Ник! Толмачевский – всего лишь представитель, жалкий представитель новоявленных буржуа, которым глубоко плевать на искусство, красоту и прочую, не нужную им ерунду. Здесь же замешаны более умные люди, заинтересованные в более важных вещах и не пользующиеся такими дешевыми атрибутами, как Толмачевский.
– Возможно. – Я вздохнул. – Но пока это только предположение.
– В таком случае, мы на месте и проверим кое-какие вещи. Первым делом мы должны выяснить, совпадение ли то, что и у Васи, и у Стаса хранились в доме ценные вещи. Мы возьмем список погибших и список тех, кто по разным причинам покинул этот клуб.
Я начинал понимать. Несмотря на то, что я еще злился на Вано, он был мне нужен: в его лысой голове рождались довольно серьезные догадки.
Через несколько минут после нашей убедительной просьбы, которая сопровождалась размахиванием красной книжки, принадлежащей капитану Зеленцову, швейцар Варфоломеев любезно предоставил нам список посетителей «КОСА», не переставая при этом почтительно кланяться и как можно любезнее улыбаться. Хотя по выражению его глаз я отлично понял: если бы он осознал, что живет в свободной стране, то давно вытащил бы пулемет и уложил нас на месте. Но до него, видимо, еще не дошло истинное понятие демократии по-русски. Поэтому он вынужден был терпеть наши ухмыляющиеся рожи, к тому же что-то без конца жующие и пьющие на халяву.
– Та-а-ак, – протянул Вано, внимательно пробегая глазами по списку. – Хитро продумано, почти все фамилии незнакомые. Но…
Вано не успел договорить, как я выхватил список самоубийц. И быстро по нему пробежался.
– Для тебя, конечно, незнакомые, – ехидно заметил я. – При условии, что в театр тебя первый и последний раз водила любимая бабушка. О том, что такое опера и балет, ты, естественно, не имеешь понятия. В киношку, возможно, бегал недавно, но на титры тебя уже не хватило. А музыку ты наверняка слушаешь по радио, жуя на кухне жареные котлеты…
– Прекрати, Ник, – оборвал меня на полуслове Вано. – Я хоть и не отличаюсь особыми познаниями в искусстве, но знаменитостей все-таки знаю. В том-то и дело, что самоубийцы – люди действительно творческих профессий, как и положено, но заметь: далеко не звезды. Поэтому их смерть прошла незамеченной. Не вызвала общественного резонанса, понимаешь? Вот почему деятельность «КОСА» протекает сравнительно гладко. Без излишних осложнений. Не вызывая чрезвычайного любопытства ни нашей, ни зарубежной публики. Любопытства, которое для клуба вовсе не желательно.
Я полностью согласился со своим другом. Действительно, в «КОСА» преобладали далеко не звезды. Если же эти люди и были когда-то знамениты, то за сто лет до нашей эры, и с тех пор все позабыли об их существовании. Очень несправедливо. Творческие личности нужны только тогда, когда они занимаются творчеством. Звезда блеснет. Звезда потухнет. И никто уже не помнит, насколько ярко она горела. Особенно это касается артистов. Безусловно, не всех, а только тех, которые не сумели приспособиться к своей профессиональной ненужности, не сумели заполнить собой телевизионное время бессмысленных телевизионных передач, не захотевших в нужное время кому-нибудь поклониться и кому-нибудь пригодиться. Они просто отчаялись. Они просто жили как умели.
И мне было искренне жаль этих людей, потому что я был одним из них. Правда, с единственным преимуществом – я сам оставил свою профессию, и мне не на кого обижаться и некого винить. Возможно, я видел в этом один из способов самосохранения. Сохранения себя, своего «я» в наше нелегкое время. Я не хотел от других дожидаться боли. Я причинил себе эту боль сам.
– Завтра же проверим парочку фамилий, – заключил я. – Родственники должны знать, были ли у погибших ценные вещи. А если были, то где они теперь. Но скажу тебе честно, малоприятное это занятие – ходить по домам покойников и тревожить живых воспоминаниями о мертвых.
– Кому ты об этом рассказываешь? Мне-то не однажды приходилось делать это. И я это воспринимаю спокойно. Как врач, который крепко спит ночью после операции, даже, если она прошла не совсем удачно. Он умеет отличать свою вину от безнадежного случая.
– Вот я и говорю, что лучше всего тебе этим заняться. И к примеру… К примеру, начни с Матвея Староверова. Он погиб совсем недавно. Мне искренне жаль его. Он был классным тележурналистом, и смерть его была явно кем-то подготовлена. Впрочем, не только его жаль. Я смотрю на эти фамилии… Кто был лучше, кто хуже… Я знал многих из этих людей, но понятия не имел о том, как они умерли. Правда, ходили слухи, что кое-кто покончил с собой. Но я не придавал этому значения. Творческие люди – народ неуравновешенный, почти все пьющие. По-моему, на это и делался расчет: ведь не случайно в «КОСА» представители исключительно творческих профессий. Они легче всего впадают в депрессию, поддаются панике. Их психикой просто манипулировать. А когда я просмотрел этот список… Знаешь, среди них не было ни одного крепкого парня! Ни одного! Это все очень слабые люди… Мягкие, податливые, излишне впечатлительные…
– Это дельная мысль, Ник. – Черные глаза Вано вспыхнули. – Следует прощупать, каким образом эти люди очутились в «КОСА». Кто конкретно их сюда направлял? Независимо от Суицидального центра.
– Но все же работаем по списку, – ответил я, – ты, как закаленный боец, начнешь с покойников, а я, как легко ранимый артист, пройдусь по живым. По тем девушкам и парням, которые почему-то оставили этот клуб. Постараюсь узнать – почему, а по ходу выясню причину их появления в «КОСА».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100