Это было странно, но майор был вообще необычным человеком. Фаншон быстро прошел мимо княжны в коридоре и покачал головой. Очень странный человек, этот майор. Такой же, как и необычная русская женщина. Он занял свое место в маленьком эскорте, который отправлялся к дому графа Потоцкого, стараясь не смотреть ни на одного из них.
– Это очень интересно. – Потоцкий оторвался от письма, которое ему передала Александра, и перевел взгляд с нее на майора Де Ламбаля с неприятной улыбкой. – Просто удивительно, как много джентльменов принимают участие в судьбе вашей сестры, княжна. Она очень красивая и талантливая женщина, но так быстро переметнуться из французского в русский лагерь – просто невероятно!
– Следует заметить, что ее захват еще более невероятен, граф, – отрывисто проговорил Де Ламбаль. – Она французская protegee; а если она еще и русская protegee, тогда вам следует особенно осторожно обращаться с ней. Мы желаем, чтобы вы немедленно отдали приказ освободить ее!
Граф кивнул; легкая улыбка все еще оставалась на его губах, но внезапно Александра почувствовала себя больной от страха.
– Безусловно, я отдам приказ, – сказал он наконец. – Я сделаю это письменно; копию пошлю князю Чарторицкому. Но должен предупредить вас, что может быть уже слишком поздно. Два дня назад над графиней состоялся суд, и она была приговорена к повешению как предательница. Приговор должен был быть приведен в исполнение этим утром. Как жаль, – он переводил взгляд с майора на Александру, – что вы так задержались. Вам нужен стул, княжна Суворова? Вы так побледнели…
– Она мертва, – произнесла Александра и зарыдала. – Этим утром. Они повесили ее, Господи, возможно ли это, они повесили мою сестру… – Она закрыла лицо руками, судорожно всхлипывая. Де Ламбаль обнял ее, но она оттолкнула его руку. – Оставьте меня одну, оставьте меня одну! Она умерла, и я ничего не смогла сделать!
– Вы сделали все возможное, – заметил он. – Они будут наказаны, в этом вы можете не сомневаться! Вот так, вытрите глаза. – Он достал свой носовой платок, а она стояла в его объятиях, уткнувшись лицом ему в плечо.
– Вы ничего не сможете им сделать, – сказала она в конце концов. – Ваш император побежден, Чарторицкий сказал мне это.
– Знаю, – согласился Де Ламбаль. – Я вчера получил это известие. Но сейчас мы уже в тюрьме; подождите меня здесь. Я пойду с этим документом и потребую выдать нам ее тело. – В его руке был бесполезный приказ об освобождении, выданный ему графом, который не опасался за последствия. Он отдал приказ; если эта женщина уже мертва, его в этом никто не может обвинить, даже Чарторицкий.
– Подождите здесь, – попросил майор.
– Нет, – Александра подскочила к двери. – Я пойду с вами. Я сама хочу привезти сестру домой.
– Фаншон! – приказал он. – Задержите ее в карете!
Тем утром Валентина проснулась рано; ее разбудил стук молотка, но сон не принес ей облегчения, ее мучили кошмары. Она приготовилась к казни, написала письмо сестре, которое обещал отослать в Чартац тюремный священник, исповедалась и получила последнее причастие. Ее сознание было абсолютно ясным, она не думала ни о чем, только о любви к человеку, который не был ей мужем, и она никогда не поверит, что эта любовь была греховной. Утихла даже ее ненависть к Теодору, все казалось ей таким далеким.
К ее двери подошел не надзиратель и не палач, а молодой офицер с сообщением, что она умрет позже. Сначала, по приказу графа Груновского, должна была состояться другая казнь. Должны были повесить одного из слуг, который пытался помочь ей спастись во время путешествия в Варшаву. С ним должны были расправиться раньше, это и вызвало отсрочку. Валентина дрожа отвернулась. Тюремщик принес ей миску супа и маленький кусочек черного хлеба; она ни к чему не притронулась.
– Как долго мне еще ждать?
– Не очень долго, пани, – пробормотал тот. – Тот другой уже повешен. Скоро придут за вами.
Когда Валентина в последний раз преклонила колена для молитвы, майор Де Ламбаль вошел в кабинет начальника тюрьмы. Он встретил Валентину, шедшую между стражниками, в пятидесяти ярдах от эшафота. В его руках был приказ Потоцкого об освобождении. Он подошел к красивой женщине в простом голубом платье, волосы которой были высоко подняты, чтобы шея оставалась свободной, и взял ее за руку.
– Вы свободны, графиня. Следуйте за мной, пожалуйста, ваша сестра ждет вас.
Она позволила ему отвести себя, он шел рядом, держа в руке ее ледяную руку и не говоря ни слова.
Когда они вышли на улицу, Валентина остановилась и огляделась. Она была ошеломлена.
– Кто вы? Куда вы меня ведете?
– Я майор Де Ламбаль Императорской Армии его величества, пятый Гренадерский корпус, мадам. Я веду вас к экипажу, где вас ждет сестра. Умоляю, не теряйте сознание, а то она подумает, что я несу ваше тело. Осталось всего лишь несколько ярдов. Фаншон! – крикнул он. Из-за угла выбежал лейтенант с двумя солдатами. – Приведи сюда княжну – скажи ей, что ее сестра цела и невредима!
Лейтенант был сторонним наблюдателем необычной сцены, которая разыгралась мгновением позже. Русская дама подобрала юбки и побежала; она бросилась в объятия очаровательной женщины, которую вывел из польской тюрьмы французский майор. Затем все трое пошли к экипажу, русская и майор поддерживали женщину с обеих сторон под руки, поскольку силы изменили ей. Он услышал, как княжна крикнула ему:
– Поддержите же ее, чертов дурак! Вы что, не видите, что она теряет сознание?
В экипаже Александра отвернулась от сестры, которая была без сознания и, обвив руками шею майора Де Ламбаля, поцеловала его.
– Ну, как вы себя чувствуете?
Александра наклонялась к сестре, дергала ее за руку и в десятый раз задавала одни и те же вопросы, когда они обедали. Жилище майора было отнюдь не шикарным, но казалось царским по сравнению с тем местом, где обитала последнее время Александра, скрываясь от преследования. А еда и шампанское были превосходными.
Де Ламбаль пригласил их отпраздновать освобождение, и они ели цыпленка Маренго, который стал знаменит благодаря шеф-повару Наполеона после битвы в местечке с таким же названием. Валентина пила шампанское до тех пор, пока голова не закружилась и она не услышала свой смех впервые за последние несколько недель. Французский майор сидел напротив и молча пил, состязаясь с ее сестрой, как будто та была мужчиной. Валентина заметила, что он не отводил глаз от Александры.
– Я чувствую себя чудесно, – сказала она в сотый раз. – Не могу во все это поверить. Если бы не тот несчастный, который старался помочь мне, меня уже не было бы в живых.
– Несчастный! – заметила Александра. – Я видела, что он сделал с той пожилой четой в гостинице. Надеюсь, что они повесили его очень медленно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Это очень интересно. – Потоцкий оторвался от письма, которое ему передала Александра, и перевел взгляд с нее на майора Де Ламбаля с неприятной улыбкой. – Просто удивительно, как много джентльменов принимают участие в судьбе вашей сестры, княжна. Она очень красивая и талантливая женщина, но так быстро переметнуться из французского в русский лагерь – просто невероятно!
– Следует заметить, что ее захват еще более невероятен, граф, – отрывисто проговорил Де Ламбаль. – Она французская protegee; а если она еще и русская protegee, тогда вам следует особенно осторожно обращаться с ней. Мы желаем, чтобы вы немедленно отдали приказ освободить ее!
Граф кивнул; легкая улыбка все еще оставалась на его губах, но внезапно Александра почувствовала себя больной от страха.
– Безусловно, я отдам приказ, – сказал он наконец. – Я сделаю это письменно; копию пошлю князю Чарторицкому. Но должен предупредить вас, что может быть уже слишком поздно. Два дня назад над графиней состоялся суд, и она была приговорена к повешению как предательница. Приговор должен был быть приведен в исполнение этим утром. Как жаль, – он переводил взгляд с майора на Александру, – что вы так задержались. Вам нужен стул, княжна Суворова? Вы так побледнели…
– Она мертва, – произнесла Александра и зарыдала. – Этим утром. Они повесили ее, Господи, возможно ли это, они повесили мою сестру… – Она закрыла лицо руками, судорожно всхлипывая. Де Ламбаль обнял ее, но она оттолкнула его руку. – Оставьте меня одну, оставьте меня одну! Она умерла, и я ничего не смогла сделать!
– Вы сделали все возможное, – заметил он. – Они будут наказаны, в этом вы можете не сомневаться! Вот так, вытрите глаза. – Он достал свой носовой платок, а она стояла в его объятиях, уткнувшись лицом ему в плечо.
– Вы ничего не сможете им сделать, – сказала она в конце концов. – Ваш император побежден, Чарторицкий сказал мне это.
– Знаю, – согласился Де Ламбаль. – Я вчера получил это известие. Но сейчас мы уже в тюрьме; подождите меня здесь. Я пойду с этим документом и потребую выдать нам ее тело. – В его руке был бесполезный приказ об освобождении, выданный ему графом, который не опасался за последствия. Он отдал приказ; если эта женщина уже мертва, его в этом никто не может обвинить, даже Чарторицкий.
– Подождите здесь, – попросил майор.
– Нет, – Александра подскочила к двери. – Я пойду с вами. Я сама хочу привезти сестру домой.
– Фаншон! – приказал он. – Задержите ее в карете!
Тем утром Валентина проснулась рано; ее разбудил стук молотка, но сон не принес ей облегчения, ее мучили кошмары. Она приготовилась к казни, написала письмо сестре, которое обещал отослать в Чартац тюремный священник, исповедалась и получила последнее причастие. Ее сознание было абсолютно ясным, она не думала ни о чем, только о любви к человеку, который не был ей мужем, и она никогда не поверит, что эта любовь была греховной. Утихла даже ее ненависть к Теодору, все казалось ей таким далеким.
К ее двери подошел не надзиратель и не палач, а молодой офицер с сообщением, что она умрет позже. Сначала, по приказу графа Груновского, должна была состояться другая казнь. Должны были повесить одного из слуг, который пытался помочь ей спастись во время путешествия в Варшаву. С ним должны были расправиться раньше, это и вызвало отсрочку. Валентина дрожа отвернулась. Тюремщик принес ей миску супа и маленький кусочек черного хлеба; она ни к чему не притронулась.
– Как долго мне еще ждать?
– Не очень долго, пани, – пробормотал тот. – Тот другой уже повешен. Скоро придут за вами.
Когда Валентина в последний раз преклонила колена для молитвы, майор Де Ламбаль вошел в кабинет начальника тюрьмы. Он встретил Валентину, шедшую между стражниками, в пятидесяти ярдах от эшафота. В его руках был приказ Потоцкого об освобождении. Он подошел к красивой женщине в простом голубом платье, волосы которой были высоко подняты, чтобы шея оставалась свободной, и взял ее за руку.
– Вы свободны, графиня. Следуйте за мной, пожалуйста, ваша сестра ждет вас.
Она позволила ему отвести себя, он шел рядом, держа в руке ее ледяную руку и не говоря ни слова.
Когда они вышли на улицу, Валентина остановилась и огляделась. Она была ошеломлена.
– Кто вы? Куда вы меня ведете?
– Я майор Де Ламбаль Императорской Армии его величества, пятый Гренадерский корпус, мадам. Я веду вас к экипажу, где вас ждет сестра. Умоляю, не теряйте сознание, а то она подумает, что я несу ваше тело. Осталось всего лишь несколько ярдов. Фаншон! – крикнул он. Из-за угла выбежал лейтенант с двумя солдатами. – Приведи сюда княжну – скажи ей, что ее сестра цела и невредима!
Лейтенант был сторонним наблюдателем необычной сцены, которая разыгралась мгновением позже. Русская дама подобрала юбки и побежала; она бросилась в объятия очаровательной женщины, которую вывел из польской тюрьмы французский майор. Затем все трое пошли к экипажу, русская и майор поддерживали женщину с обеих сторон под руки, поскольку силы изменили ей. Он услышал, как княжна крикнула ему:
– Поддержите же ее, чертов дурак! Вы что, не видите, что она теряет сознание?
В экипаже Александра отвернулась от сестры, которая была без сознания и, обвив руками шею майора Де Ламбаля, поцеловала его.
– Ну, как вы себя чувствуете?
Александра наклонялась к сестре, дергала ее за руку и в десятый раз задавала одни и те же вопросы, когда они обедали. Жилище майора было отнюдь не шикарным, но казалось царским по сравнению с тем местом, где обитала последнее время Александра, скрываясь от преследования. А еда и шампанское были превосходными.
Де Ламбаль пригласил их отпраздновать освобождение, и они ели цыпленка Маренго, который стал знаменит благодаря шеф-повару Наполеона после битвы в местечке с таким же названием. Валентина пила шампанское до тех пор, пока голова не закружилась и она не услышала свой смех впервые за последние несколько недель. Французский майор сидел напротив и молча пил, состязаясь с ее сестрой, как будто та была мужчиной. Валентина заметила, что он не отводил глаз от Александры.
– Я чувствую себя чудесно, – сказала она в сотый раз. – Не могу во все это поверить. Если бы не тот несчастный, который старался помочь мне, меня уже не было бы в живых.
– Несчастный! – заметила Александра. – Я видела, что он сделал с той пожилой четой в гостинице. Надеюсь, что они повесили его очень медленно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56