— раздраженно спросила она. — Я ездила, чтобы извиниться за то, что нас не было в церкви в прошлое воскресенье.
— А. Я надеялся, что у тебя были еще дела.
— Какие? Почему бы тебе не присесть, отец? Раз уж ты решил допросить меня.
Он сел напротив нее.
— Элизабет. Я не допрашиваю тебя. Я побуждаю тебя к действиям. Знаешь, у нас осталось совсем немного денег, поэтому скажи, как мы будем существовать, когда щедрость Николаса иссякнет и он попросит нас покинуть дом?
— Я не думала о таком далеком будущем.
— Питер даже пальцем не пошевелит, чтобы помочь нам.
— Правда? Откуда ты знаешь?
— Иначе бы он давно сделал тебе предложение. К тому же он целиком на моей стороне: ты должна вернуть Шенстоун, и тогда… возможно…
Она отбросила пяльцы.
— Возможно, он неправильно истолковал мои девичьи отказы?
— Нет. Твоя скромность делает тебе честь. Если бы к ней еще добавить Шенстоун и десять тысяч в год… Конечно, я не получаю десять тысяч в год…
— Насколько ты знаешь, я тоже. Кроме того, есть еще три дюжины наследниц, которые с удовольствием охомутают Питера.
— Если бы он их захотел. Но по какой-то причине ему нужен Шенстоун и ты. Я не понимаю. Никогда не думал, что так получится. Тебе остается только найти способ.
Она вновь подобрала пяльцы и продела иголку в лепесток начатой ею ромашки.
— А что, если есть один способ? — Она сама не ожидала, как задала вопрос. Хотя, если она собирается проводить более детальное расследование, ей понадобится помощь.
Разве ее отец и Питер не помогут ей?
— Что ты имеешь в виду? — Ее отец подался вперед, всем своим существом излучая заинтересованность. — Ты что-то от меня скрывала, моя девочка? Что за способ? Шенстоун и все деньги в нашем распоряжении. Элизабет! Быстрее расскажи мне…
— Ничего конкретного. Есть, правда, кое-что…
— Есть — нет, о чем ты говоришь? Скажи мне!
— Фредерик, ты снова говоришь о деньгах? — с порога спросил Питер, ухвативший последнюю фразу разговора. — Он не прекращает разговоры о деньгах. Для него деньги очень болезненная тема. Своими разговорами о них он утомляет. Чем занимаешься, Элизабет?
«Жду тебя», — хотела сказать она и сказала:
— Вышиваю. И еще ездила утром в Эксбери.
— Дорогая, пора бы тебе посетить Лондон. Тебе определенно уже можно перейти к формальному трауру и начать понемногу выходить в свет. Можно организовать небольшой визит к миссис Фарли. Она будет очень рада тебя видеть.
Элизабет не понравились его слова. Парвеню… миссис Шарли… будет рада принять ее… в то время как раньше она была самым желанным гостем в дюжине домов. На таких условиях она не может показываться в Лондоне.
— Спасибо, Питер, — сказала она. — Я подумаю.
Никогда… пока она не проснется от происходящего кошмара.
— А вот и Николас, — произнес Питер. — Где же ты был?
— У меня было очень интересное утро, — ответил он, облокачиваясь о дверной проем. Трое из пяти были здесь. Интересно. — Я спускался в тоннель.
— А зачем? — спросил Питер. — Я думал, что мы уже разобрались с пожаром. Навсегда.
— Ну, кто-то действительно там разобрался вчера, — проговорил Николас. — Я не отдавал приказаний вычистить ту комнату. Но кто-то взял на свои плечи заботу об уборке углей и мусора. Кто-нибудь из вас знает что-либо об уборке? Элизабет? Нет?
— Какая разница? — снова спросил Питер. — Тебе бы все равно пришлось когда-нибудь все убирать.
— Может, и так. Однако там нужно было еще многое осмотреть. Там могла находиться разгадка…
— Разгадка? — насмешливо переспросил отец Элизабет. — Чего?
— Того, кто мог совершить поджог в той комнате.
Фраза на всех подействовала угнетающе.
— Мы же решили, что была просто случайность, вот и все, — продолжал протестовать отец Элизабет, когда они сели обедать. — А ты придаешь случившемуся намного большее значение, чем следовало бы. Такая мелочь… Что ты вообще надеялся найти в той комнате?
— Все сгорело до неузнаваемости, — сказал Питер. — Искать в таком хаосе — мартышкин труд. Наверное, об уборке позаботился один из слуг.
— Виктор, хочешь высказать свое мнение? Может быть, враждебные силы или, например, враг у ворот?
— Как будто такого не может быть, — фыркнул Виктор. — Ха. Здесь все понятно. Поджоги совершаются, когда необходимо что-то уничтожить. Там было много дыма, но почти не было огня. Тебе, Николас, крупно повезло, что уничтожить хотели не весь Шенстоун.
— Так что же было? — агрессивно спросил Питер. — Что там хотели уничтожить?
— Свидетельства, — ответил Николас. Рядом с телячьими отбивными и картофельными крокетами ответ прозвучал странно. — То, что кто-то хотел спрятать.
Вечером никому не удалось лечь спать пораньше.
— Он думает, что это один из нас, — сказал отец Элизабет, когда они все, кроме Николаса, собрались в библиотеке. — Боже, мне нужен бренди.
— А ведь только вчера мы праздновали твои удачные инвестиционные проекты, — проговорил Питер. — Какая перемена за один день. Теперь неожиданно среди нас затесалась тайна.
— Я больше не хочу ни о чем говорить, — заявила Элизабет.
— Такие разговоры слишком сильно действуют на нервы, — добавила Минна. — Думать о том, что кто-то мог специально поджечь и огонь мог распространиться дальше… — Она поежилась.
— Думаю, нам надо всем уехать в Лондон, — сказал отец Элизабет. — С нас достаточно. Какая тут гостеприимность. Скорее просто расследование Скотланд-Ярда. Я больше не буду такого терпеть. Только не в моем доме. — Он многозначительно взглянул на Элизабет.
— Надеюсь, ты сможешь найти себе дом, — пробормотала она.
— Мы все уезжаем, согласны? — продолжал он. — Элизабет?
— Отец… — в тон отцу ответила она.
— Этот человек перешел все границы, — запальчиво сказал он.
— Совершенно верно, ему только и нужно, чтобы мы все побыстрее уехали, — проговорила Элизабет.
— Ему нужно, чтобы мы покинули его униженными, — ответил ей отец. — Особенно ты, все еще распоряжающаяся слугами и следящая за чистотой и порядком в доме.
— Я отправляюсь спать, — сказала Элизабет. — Вы слишком шумите, а я очень устала.
— Хорошо. Тогда поднимемся наверх все вместе. Кто знает, что может скрываться в залах, — усмехнулся отец. — Может, Николас ждет, чтобы нас испугать, — тихим голосом добавил он, когда они поднимались по ступеням.
Питер всех проводил до их комнат, последней — Элизабет.
— Не бойся… ничего. Ни своего отца, ни Николаса.
— Постараюсь, — проговорила Элизабет.
— Все будет хорошо.
— Ты обещаешь?
— Насколько в моих силах. — Он поцеловал ее. — Сегодня все такие беспокойные. Я просто пожелаю тебе спокойной ночи.
Она медленно отодвинулась за порог своей комнаты и прикрыла дверь, все еще прижимая пальцы к тому месту, где запечатлелся его поцелуй.
Все будет хорошо…
…Насколько в моих силах…
Элизабет, казалось, снился сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— А. Я надеялся, что у тебя были еще дела.
— Какие? Почему бы тебе не присесть, отец? Раз уж ты решил допросить меня.
Он сел напротив нее.
— Элизабет. Я не допрашиваю тебя. Я побуждаю тебя к действиям. Знаешь, у нас осталось совсем немного денег, поэтому скажи, как мы будем существовать, когда щедрость Николаса иссякнет и он попросит нас покинуть дом?
— Я не думала о таком далеком будущем.
— Питер даже пальцем не пошевелит, чтобы помочь нам.
— Правда? Откуда ты знаешь?
— Иначе бы он давно сделал тебе предложение. К тому же он целиком на моей стороне: ты должна вернуть Шенстоун, и тогда… возможно…
Она отбросила пяльцы.
— Возможно, он неправильно истолковал мои девичьи отказы?
— Нет. Твоя скромность делает тебе честь. Если бы к ней еще добавить Шенстоун и десять тысяч в год… Конечно, я не получаю десять тысяч в год…
— Насколько ты знаешь, я тоже. Кроме того, есть еще три дюжины наследниц, которые с удовольствием охомутают Питера.
— Если бы он их захотел. Но по какой-то причине ему нужен Шенстоун и ты. Я не понимаю. Никогда не думал, что так получится. Тебе остается только найти способ.
Она вновь подобрала пяльцы и продела иголку в лепесток начатой ею ромашки.
— А что, если есть один способ? — Она сама не ожидала, как задала вопрос. Хотя, если она собирается проводить более детальное расследование, ей понадобится помощь.
Разве ее отец и Питер не помогут ей?
— Что ты имеешь в виду? — Ее отец подался вперед, всем своим существом излучая заинтересованность. — Ты что-то от меня скрывала, моя девочка? Что за способ? Шенстоун и все деньги в нашем распоряжении. Элизабет! Быстрее расскажи мне…
— Ничего конкретного. Есть, правда, кое-что…
— Есть — нет, о чем ты говоришь? Скажи мне!
— Фредерик, ты снова говоришь о деньгах? — с порога спросил Питер, ухвативший последнюю фразу разговора. — Он не прекращает разговоры о деньгах. Для него деньги очень болезненная тема. Своими разговорами о них он утомляет. Чем занимаешься, Элизабет?
«Жду тебя», — хотела сказать она и сказала:
— Вышиваю. И еще ездила утром в Эксбери.
— Дорогая, пора бы тебе посетить Лондон. Тебе определенно уже можно перейти к формальному трауру и начать понемногу выходить в свет. Можно организовать небольшой визит к миссис Фарли. Она будет очень рада тебя видеть.
Элизабет не понравились его слова. Парвеню… миссис Шарли… будет рада принять ее… в то время как раньше она была самым желанным гостем в дюжине домов. На таких условиях она не может показываться в Лондоне.
— Спасибо, Питер, — сказала она. — Я подумаю.
Никогда… пока она не проснется от происходящего кошмара.
— А вот и Николас, — произнес Питер. — Где же ты был?
— У меня было очень интересное утро, — ответил он, облокачиваясь о дверной проем. Трое из пяти были здесь. Интересно. — Я спускался в тоннель.
— А зачем? — спросил Питер. — Я думал, что мы уже разобрались с пожаром. Навсегда.
— Ну, кто-то действительно там разобрался вчера, — проговорил Николас. — Я не отдавал приказаний вычистить ту комнату. Но кто-то взял на свои плечи заботу об уборке углей и мусора. Кто-нибудь из вас знает что-либо об уборке? Элизабет? Нет?
— Какая разница? — снова спросил Питер. — Тебе бы все равно пришлось когда-нибудь все убирать.
— Может, и так. Однако там нужно было еще многое осмотреть. Там могла находиться разгадка…
— Разгадка? — насмешливо переспросил отец Элизабет. — Чего?
— Того, кто мог совершить поджог в той комнате.
Фраза на всех подействовала угнетающе.
— Мы же решили, что была просто случайность, вот и все, — продолжал протестовать отец Элизабет, когда они сели обедать. — А ты придаешь случившемуся намного большее значение, чем следовало бы. Такая мелочь… Что ты вообще надеялся найти в той комнате?
— Все сгорело до неузнаваемости, — сказал Питер. — Искать в таком хаосе — мартышкин труд. Наверное, об уборке позаботился один из слуг.
— Виктор, хочешь высказать свое мнение? Может быть, враждебные силы или, например, враг у ворот?
— Как будто такого не может быть, — фыркнул Виктор. — Ха. Здесь все понятно. Поджоги совершаются, когда необходимо что-то уничтожить. Там было много дыма, но почти не было огня. Тебе, Николас, крупно повезло, что уничтожить хотели не весь Шенстоун.
— Так что же было? — агрессивно спросил Питер. — Что там хотели уничтожить?
— Свидетельства, — ответил Николас. Рядом с телячьими отбивными и картофельными крокетами ответ прозвучал странно. — То, что кто-то хотел спрятать.
Вечером никому не удалось лечь спать пораньше.
— Он думает, что это один из нас, — сказал отец Элизабет, когда они все, кроме Николаса, собрались в библиотеке. — Боже, мне нужен бренди.
— А ведь только вчера мы праздновали твои удачные инвестиционные проекты, — проговорил Питер. — Какая перемена за один день. Теперь неожиданно среди нас затесалась тайна.
— Я больше не хочу ни о чем говорить, — заявила Элизабет.
— Такие разговоры слишком сильно действуют на нервы, — добавила Минна. — Думать о том, что кто-то мог специально поджечь и огонь мог распространиться дальше… — Она поежилась.
— Думаю, нам надо всем уехать в Лондон, — сказал отец Элизабет. — С нас достаточно. Какая тут гостеприимность. Скорее просто расследование Скотланд-Ярда. Я больше не буду такого терпеть. Только не в моем доме. — Он многозначительно взглянул на Элизабет.
— Надеюсь, ты сможешь найти себе дом, — пробормотала она.
— Мы все уезжаем, согласны? — продолжал он. — Элизабет?
— Отец… — в тон отцу ответила она.
— Этот человек перешел все границы, — запальчиво сказал он.
— Совершенно верно, ему только и нужно, чтобы мы все побыстрее уехали, — проговорила Элизабет.
— Ему нужно, чтобы мы покинули его униженными, — ответил ей отец. — Особенно ты, все еще распоряжающаяся слугами и следящая за чистотой и порядком в доме.
— Я отправляюсь спать, — сказала Элизабет. — Вы слишком шумите, а я очень устала.
— Хорошо. Тогда поднимемся наверх все вместе. Кто знает, что может скрываться в залах, — усмехнулся отец. — Может, Николас ждет, чтобы нас испугать, — тихим голосом добавил он, когда они поднимались по ступеням.
Питер всех проводил до их комнат, последней — Элизабет.
— Не бойся… ничего. Ни своего отца, ни Николаса.
— Постараюсь, — проговорила Элизабет.
— Все будет хорошо.
— Ты обещаешь?
— Насколько в моих силах. — Он поцеловал ее. — Сегодня все такие беспокойные. Я просто пожелаю тебе спокойной ночи.
Она медленно отодвинулась за порог своей комнаты и прикрыла дверь, все еще прижимая пальцы к тому месту, где запечатлелся его поцелуй.
Все будет хорошо…
…Насколько в моих силах…
Элизабет, казалось, снился сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81