— Мы не выгоним вас из вашего дома.
И, вскинув подбородок, она посмотрела прямо в холодные глаза Фэлена. Он сам настоял на том, чтобы она присутствовала во время этого фарса, так пусть теперь узнает, что она не послушное существо, готовое постоянно соглашаться с ним.
— Вы не желаете жить здесь, миледи? — вежливо, ледяным тоном спросил Фэлен.
Родди вздохнула:
— Нет, если из-за этого мистер Уиллис вынужден будет выселиться.
— Очень жаль.
Видя, что между супругами произошла размолвка, мистер Уиллис попытался помирить их.
— Этот дом полностью в вашем распоряжении, миледи, — сказал он. — Мне будет очень удобно жить в Кенмаре. А вы здесь прекрасно устроитесь.
— По всей видимости, у моей жены свои принципы, — сказал Фэлен. — Ну что же, в таком случае мы не будем вселяться в этот дом. Тем не менее вам придется освободить его к воскресенью.
— Мне кажется, нет смысла продолжать это обсуждение, — вмешалась в разговор Родди. — Я все равно не намерена жить в этом доме. Прошу вас, Фэлен, примите предложение мистера Уиллиса. Это вполне приемлемая плата за аренду земли. А мы найдем, где жить…
— Об этом мы поговорим позже, миледи, — сказал Фэлен. — А вообще вы правы. Не стоит продолжать это обсуждение. Мое решение по поводу аренды является окончательным. Срок старого договора истек десять дней назад. Если мистер Уиллис не освободит дом до воскресенья, сюда нагрянет помощник шерифа.
Глава 16
На обратном пути Фэлен был неразговорчив. Когда они отъехали от дома, он повернул на запад, а не на восток, где находилась главная дорога, по которой они приехали сюда. Родди боялась, что он набросится сейчас на нее с упреками и обвинениями. Она испуганно молчала, хотя ей хотелось спросить, куда они едут. «Если он направляется к мистеру Фэррисси, чтобы выселить его из дома, я просто разрыдаюсь», — думала она, чувствуя, что ее силы на исходе.
Поднявшись на вершину холма, Фэлен неожиданно начал спуск в заросшую кустарником долину. Родди почувствовала присутствие незнакомых людей прежде, чем уловила запах горящего торфа. В тесной, сложенной из дикого камня лачуге, стоявшей у самой тропы, плакал ребенок.
Фэлен остановил коня и спешился. Из дома вышла закутанная в черный платок женщина с глазами, покрасневшими от наполнявшего лачугу едкого дыма, и граф на местном наречии поздоровался с ней. Испуганно взглянув на Фэлена и Родди, она перекрестилась. Граф снова о чем-то заговорил с женщиной, и перед ее мысленным взором возник усадебный дом на холме. Она переводила взгляд с Фэлена на Родди и обратно. Они были для нее чужаками, от которых исходила неведомая опасность, похожая на ту, что таилась в большом помещичьем доме, наполненном призраками.
Родди догадалась, что эта крестьянка считает их сверхъестественными существами.
Придя немного в себя, женщина начала пятиться, жестом приглашая гостей войти в свою неприглядную лачугу. Теперь она беспокоилась, что не может достойно принять и угостить их. У крестьянки ничего не было в доме, она не могла накормить даже плачущего от голода ребенка.
Фэлен, не оглядываясь на жену, последовал за женщиной в лачугу. Родди пришлось самой, без посторонней помощи, спешиться. Переступая порог тесного домика, она старалась не морщиться от стоявшего в нем отвратительного запаха.
Внутри было трудно что-нибудь разглядеть, у Родди слезились глаза. В углу раздавалось хрюканье и сопение. По этим звукам она догадалась, что там лежит свинья с поросятами. В лачуге не было мебели. Ребенок лежал на куче тряпок и соломы, наваленной на пол. Фэлен что-то сказал ласковым тоном и склонился над малышом. В его поведении не было ничего угрожающего, но Родди почувствовала, что женщина испугалась. Ее крик слился с голосом Родди:
— Не дотрагивайся до него! Она думает, что…
Родди осеклась, поняв, что выдала себя. Фэлен выпрямился и взглянул на перепуганную крестьянку.
— Мне кажется, — быстро сказала Родди, надеясь исправить положение, — она думает, что мы можем причинить вред ее ребенку.
На самом деле женщина боялась не этого. Она решила, что Фэлен собирается украсть ребенка. В этом не было бы ничего удивительного. По преданиям, сидхе приходит за маленькими девочками и уносит их, чтобы вырастить из них себе подобных. Но все же он отошел от груды тряпья, на которой лежала малышка, и взглянул на свиней.
Крестьянка тут же подбежала к животным и, схватив лучшего на ее взгляд поросенка, протянула Фэлену. Он машинально взял его и, усмехнувшись, посмотрел на жену.
— Похоже, нам сделали подарок! — громко сказал он, стараясь заглушить пронзительный визг.
Паника поросенка и крик голодного ребенка накалили атмосферу до такой степени, что Родди едва дышала.
— Фэлен, — хриплым голосом сказала она, чувствуя, как комок подкатывает у нее к горлу, — мы не можем принять подарок. У этой женщины нет даже корки хлеба, чтобы накормить малышку. Мы не должны забирать у нее последнее.
— Вы считаете, что прекрасно разобрались в ситуации? — насмешливо спросил Фэлен. — Ну хорошо. Допустим, вы отвергнете ее дар. Мы оставим этого несчастного поросенка в лачуге. Но после нашего ухода хозяйка дома целый год не сможет сомкнуть глаз. Она будет бояться, что сидхе вернется за ее маленькой дочкой. — Фэлен кивнул на дрожащую от страха, бледную женщину. — Да, она боится нас, дорогая. Причем больше вас, чем меня.
Взяв поросенка из рук мужа, Родди застыла в нерешительности. Она знала, что он прав. Женщина действительно боялась, что сидхе отвергнет ее дар. Про себя крестьянка называла Родди «баньши», что означало «та, которая является в кошмарах».
Резко повернувшись, Родди бросилась к выходу. Она подбежала к лошади и остановилась, не в силах подняться в седло, держа в руках перепуганного грязного поросенка.
За ее спиной раздались шаги Фэлена. Приблизившись к жене, он взял поросенка под мышку левой руки, а правой подсадил Родди в седло. Передав ей живой подарок, Фэлен отошел к своей лошади и, порывшись в седельной сумке, достал краюху хлеба и несколько овсяных лепешек. Разломив краюху, Фэлен вложил глубоко в ее мякоть золотую монету. Когда крестьянка вышла из лачуги, чтобы проводить их, он протянул ей кусок хлеба и одну овсяную лепешку, а потом, прислонившись к стволу дерева, стал есть остатки провизии.
Фэлен съел весь свой хлеб, а крестьянка только надкусила овсяную лепешку. Кивнув в сторону лачуги, она что-то сказала Фэлену. Родди поняла, что женщина хотела разделить хлеб с ребенком и просила у графа разрешения.
Он не стал возражать. Как только женщина скрылась в лачуге, Фэлен вскочил в седло и подал Родди знак отправляться в путь. Они поскакали рысью по тропе, вдоль которой рос густой кустарник. Родди не могла править лошадью, держа в руках поросенка, и Фэлен забрал у нее поводья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
И, вскинув подбородок, она посмотрела прямо в холодные глаза Фэлена. Он сам настоял на том, чтобы она присутствовала во время этого фарса, так пусть теперь узнает, что она не послушное существо, готовое постоянно соглашаться с ним.
— Вы не желаете жить здесь, миледи? — вежливо, ледяным тоном спросил Фэлен.
Родди вздохнула:
— Нет, если из-за этого мистер Уиллис вынужден будет выселиться.
— Очень жаль.
Видя, что между супругами произошла размолвка, мистер Уиллис попытался помирить их.
— Этот дом полностью в вашем распоряжении, миледи, — сказал он. — Мне будет очень удобно жить в Кенмаре. А вы здесь прекрасно устроитесь.
— По всей видимости, у моей жены свои принципы, — сказал Фэлен. — Ну что же, в таком случае мы не будем вселяться в этот дом. Тем не менее вам придется освободить его к воскресенью.
— Мне кажется, нет смысла продолжать это обсуждение, — вмешалась в разговор Родди. — Я все равно не намерена жить в этом доме. Прошу вас, Фэлен, примите предложение мистера Уиллиса. Это вполне приемлемая плата за аренду земли. А мы найдем, где жить…
— Об этом мы поговорим позже, миледи, — сказал Фэлен. — А вообще вы правы. Не стоит продолжать это обсуждение. Мое решение по поводу аренды является окончательным. Срок старого договора истек десять дней назад. Если мистер Уиллис не освободит дом до воскресенья, сюда нагрянет помощник шерифа.
Глава 16
На обратном пути Фэлен был неразговорчив. Когда они отъехали от дома, он повернул на запад, а не на восток, где находилась главная дорога, по которой они приехали сюда. Родди боялась, что он набросится сейчас на нее с упреками и обвинениями. Она испуганно молчала, хотя ей хотелось спросить, куда они едут. «Если он направляется к мистеру Фэррисси, чтобы выселить его из дома, я просто разрыдаюсь», — думала она, чувствуя, что ее силы на исходе.
Поднявшись на вершину холма, Фэлен неожиданно начал спуск в заросшую кустарником долину. Родди почувствовала присутствие незнакомых людей прежде, чем уловила запах горящего торфа. В тесной, сложенной из дикого камня лачуге, стоявшей у самой тропы, плакал ребенок.
Фэлен остановил коня и спешился. Из дома вышла закутанная в черный платок женщина с глазами, покрасневшими от наполнявшего лачугу едкого дыма, и граф на местном наречии поздоровался с ней. Испуганно взглянув на Фэлена и Родди, она перекрестилась. Граф снова о чем-то заговорил с женщиной, и перед ее мысленным взором возник усадебный дом на холме. Она переводила взгляд с Фэлена на Родди и обратно. Они были для нее чужаками, от которых исходила неведомая опасность, похожая на ту, что таилась в большом помещичьем доме, наполненном призраками.
Родди догадалась, что эта крестьянка считает их сверхъестественными существами.
Придя немного в себя, женщина начала пятиться, жестом приглашая гостей войти в свою неприглядную лачугу. Теперь она беспокоилась, что не может достойно принять и угостить их. У крестьянки ничего не было в доме, она не могла накормить даже плачущего от голода ребенка.
Фэлен, не оглядываясь на жену, последовал за женщиной в лачугу. Родди пришлось самой, без посторонней помощи, спешиться. Переступая порог тесного домика, она старалась не морщиться от стоявшего в нем отвратительного запаха.
Внутри было трудно что-нибудь разглядеть, у Родди слезились глаза. В углу раздавалось хрюканье и сопение. По этим звукам она догадалась, что там лежит свинья с поросятами. В лачуге не было мебели. Ребенок лежал на куче тряпок и соломы, наваленной на пол. Фэлен что-то сказал ласковым тоном и склонился над малышом. В его поведении не было ничего угрожающего, но Родди почувствовала, что женщина испугалась. Ее крик слился с голосом Родди:
— Не дотрагивайся до него! Она думает, что…
Родди осеклась, поняв, что выдала себя. Фэлен выпрямился и взглянул на перепуганную крестьянку.
— Мне кажется, — быстро сказала Родди, надеясь исправить положение, — она думает, что мы можем причинить вред ее ребенку.
На самом деле женщина боялась не этого. Она решила, что Фэлен собирается украсть ребенка. В этом не было бы ничего удивительного. По преданиям, сидхе приходит за маленькими девочками и уносит их, чтобы вырастить из них себе подобных. Но все же он отошел от груды тряпья, на которой лежала малышка, и взглянул на свиней.
Крестьянка тут же подбежала к животным и, схватив лучшего на ее взгляд поросенка, протянула Фэлену. Он машинально взял его и, усмехнувшись, посмотрел на жену.
— Похоже, нам сделали подарок! — громко сказал он, стараясь заглушить пронзительный визг.
Паника поросенка и крик голодного ребенка накалили атмосферу до такой степени, что Родди едва дышала.
— Фэлен, — хриплым голосом сказала она, чувствуя, как комок подкатывает у нее к горлу, — мы не можем принять подарок. У этой женщины нет даже корки хлеба, чтобы накормить малышку. Мы не должны забирать у нее последнее.
— Вы считаете, что прекрасно разобрались в ситуации? — насмешливо спросил Фэлен. — Ну хорошо. Допустим, вы отвергнете ее дар. Мы оставим этого несчастного поросенка в лачуге. Но после нашего ухода хозяйка дома целый год не сможет сомкнуть глаз. Она будет бояться, что сидхе вернется за ее маленькой дочкой. — Фэлен кивнул на дрожащую от страха, бледную женщину. — Да, она боится нас, дорогая. Причем больше вас, чем меня.
Взяв поросенка из рук мужа, Родди застыла в нерешительности. Она знала, что он прав. Женщина действительно боялась, что сидхе отвергнет ее дар. Про себя крестьянка называла Родди «баньши», что означало «та, которая является в кошмарах».
Резко повернувшись, Родди бросилась к выходу. Она подбежала к лошади и остановилась, не в силах подняться в седло, держа в руках перепуганного грязного поросенка.
За ее спиной раздались шаги Фэлена. Приблизившись к жене, он взял поросенка под мышку левой руки, а правой подсадил Родди в седло. Передав ей живой подарок, Фэлен отошел к своей лошади и, порывшись в седельной сумке, достал краюху хлеба и несколько овсяных лепешек. Разломив краюху, Фэлен вложил глубоко в ее мякоть золотую монету. Когда крестьянка вышла из лачуги, чтобы проводить их, он протянул ей кусок хлеба и одну овсяную лепешку, а потом, прислонившись к стволу дерева, стал есть остатки провизии.
Фэлен съел весь свой хлеб, а крестьянка только надкусила овсяную лепешку. Кивнув в сторону лачуги, она что-то сказала Фэлену. Родди поняла, что женщина хотела разделить хлеб с ребенком и просила у графа разрешения.
Он не стал возражать. Как только женщина скрылась в лачуге, Фэлен вскочил в седло и подал Родди знак отправляться в путь. Они поскакали рысью по тропе, вдоль которой рос густой кустарник. Родди не могла править лошадью, держа в руках поросенка, и Фэлен забрал у нее поводья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88