Мне нужно ехать домой упаковывать вещи. Единственный путь к спасению – Америка.
– Уверена, что все образуется.
– Я не уверен. Пропадем ни за что. Когда Сноуд вернет лошадь, я отчалю домой. Вы мне дадите знать, как все пройдет? Помните разбитую сосну? Забавное приключение, правда, Хедер? – он рассмеялся над тем, какими глупыми мы оказались. – Да, интересное приключение.
Мы еще поговорили о наших приключениях, но вскоре услышали шум подъезжавшего экипажа лорда Каселри. Банни побежал прятаться в погреб, на случай если его хотят арестовать. Я знала, что Кервуд поехал навстречу, чтобы ввести лорда Каселри в курс событий и смягчить его намерения по отношению ко мне и Банни. С этой задачей он справился прекрасно.
Лорд Каселри был сама любезность. Он улыбался и отпускал комплименты, в его действиях не было и тени угрозы или недовольства. Держал он себя с таким достоинством, а сюртук так великолепно сидел на нем, что тетушка Ловат совсем потеряла полову. А какими именами он жонглировал!
– Принц Регент говорил вчера вечером…
– Когда Ливерпул упомянул на заседании кабинета министров…
Но когда он упомянул Принцессу Кэрэлайн и леди Джерзи, мы с тетушкой чуть со стульев не свалились! Все, кого он упоминал, принадлежали либо к королевской семье, либо к высшей знати.
Перед тем, как они втроем удалились в кабинет папы, он взял меня за руку и крепко пожал ее.
– Мейтланд младший рассказал, что вы доставили донесение, оно попало к вам и вы его спрятали, чтобы не пропало, мисс Хьюм. Молодец! Вы оказали стране неоценимую услугу.
– Благодарю, милорд, – ответила я, чуть не задохнувшись от удивления.
Кервуд стоял позади Каселри и пожимая, улыбаясь, плечами, как бы говоря:
– Ничего особенного, обычное дело.
– Мистер Смайт тоже помог, – добавил он.
– Кстати, где мистер Смайт, Хедер?
– Он – э-э – он вышел. Сейчас вернется.
Я послала за ним слугу, чтобы он передал, что путь открыт, нужно подняться в гостиную. Он испытал огромное облегчение, что все так благоприятно складывается.
– Есть надежда на титул баронета? – спросил он, переходя от отчаяния к телячьему восторгу.
– Чтобы заслужить титул, Банни, вам придется продолжить работу в разведке.
– Думаю, меня возьмут. Хотя мне не улыбается, чтобы меня опять морили голодом и дубасили.
Лорд Каселри оказал нам честь, согласившись остаться к ленчу. Он расхваливал каждое до небес, хотя, должна признаться, что когда он объявил, очень огорчена. Его ждали срочные дела в Уайт-Холл. Он отвел меня в сторону и сказал:
– Не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой, мисс Хьюм, но может быть, вы разрешите и дальше пользоваться вашим домом как пунктом доставки и отправления военных донесений, пока Мейтланд не подберет другое место.
До меня не сразу дошло, что он говорит о Сноуде, и что тот собирается покинуть Грейсфилд.
– Пожалуйста, милорд, вы можете располагать Грейсфилдом столько, сколько будет необходимо, – заверила я. В самом деле, не понимаю, зачем вам искать другое место, когда здесь все так хорошо налажено.
– Признаюсь, другого ответа я и не ожидал, – ответил он, бросив на Кервуда торжествующий взгляд.
– Думаю вашему отцу было бы приятно это слышать. Его смерть наша общая трагедия, в Уайт-Холл все очень переживают эту утрату. Он бы гордился вами, если бы был жив.
Он поклонился и пошел попрощаться с миссис Ловат и Банни. Фарфилду предстояло ехать с ним в Лондон. Кервуд проводил их до экипажей. Вернувшись, он сослался на дела на голубятне. Взглядом он пригласил меня подняться с ним.
– Я, пожалуй, поскачу домой, – заявил Банни.
– Маме будет интересно знать о визите лорда Каселри. Могу я сказать, что он приезжал к вам? Все остальное, разумеется, строгий секрет. Кервуд проводил его до двери и что-то энергично ему внушал на ходу. Я поняла, что он предупреждал Банни, что он не должен передавать ни слова из того, о чем здесь говорилось и что он наблюдал. Другая проблема была, как заставить молчать слуг. Мы не пытались называть лорда Каселри вымышленным именем, или выдать его за проезжавшего мимо друга дома, либо родственника.
– Хедер, не заглянете ли со мной на голубятню? – спросил Кервуд, вернувшись в гостиную.
Тетушка даже бровью не повела, напротив, расплылась в довольной улыбке, что означало, что она абсолютно не против нашего уединения.
– Да, конечно, – согласилась я.
– Я решила более серьезно заняться птицами, чтобы продолжать дело папа. Может быть, даже смогу время от времени помогать вам.
Кервуд предложил мне руку, мы направились к лестнице. Пока тетя могла нас слышать, разговор не выходил за рамки данной темы.
– Будет очень великодушно с вашей стороны, мисс Хьюм. Иногда и мне не помешает небольшая передышка, – говорил Кервуд. Однако когда мы удалились несколько выше, он добавил:
– И небольшая компания. Мне бывает очень одиноко на этой галерее, совсем под облаками. Даже не знаю, чье еще общество доставило бы мне большее удовольствие.
– Мы вам пришлем еще помощников, сколько вы скажете, одним конюхом можно легко пожертвовать.
– Я имел в виду не конюха, плутовка, – засмеялся он, ущипнув меня за руку.
Мы, наконец, пришли, он пропустил меня вперед, галантно придерживая дверь.
– Наконец-то мы одни! – вздохнул он. Закрыв дверь, он заключил меня в объятия.
– Мне казалось, Каселри никогда не уедет. Его губы слились с моими, мы крепко обнялись там под облаками, а вокруг одобрительно ворковали голуби. Я боялась, что теперь, когда Сноуд стал Мейтландом и абсолютно респектабельной партией, и когда страх запретного греха больше не сковывал нас, может исчезнуть и острота переживаний. Действительно, тот особый ореол опасного приключения, который я испытала раньше, больше не появился, но сознание, что меня страстно целует мой будущий муж, было достаточной компенсацией. Опасности и волнения нам еще предстояли в изобилии.
– Давайте подойдем к южному карнизу, – предложила я. Это было более романтичное место.
Вдали черненным серебром поблескивал океан, легкий ветерок доносил рокот морских волн. Мы немного полюбовались морем и обнялись снова. То, что мы были вместе, казалось одновременно и естественным, и необычайным.
– Как все же вас зовут? – спросила я и засмеялась абсурдности вопроса.
– Кервуд. Я знал, что Фарфилд все равно проболтается, поэтому не скрыл своего настоящего имени, тем более что здесь по первому имени меня никогда не называли. Фарфилд бывал в Брэнксэмхолле несколько раз. Он знал, что я работаю здесь, но не знал, что у меня другое имя. Я не хотел, чтобы он знал правду.
– Вот почему вы придумали версию, что работали слугой в Брэнксэм Холл. Ваше имя Кервуд Сноуд?
– Милвертон, моя фамилия.
– Кервуд Милвертон. Зачем вы выбрали такое неприятное имя – Сноуд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Уверена, что все образуется.
– Я не уверен. Пропадем ни за что. Когда Сноуд вернет лошадь, я отчалю домой. Вы мне дадите знать, как все пройдет? Помните разбитую сосну? Забавное приключение, правда, Хедер? – он рассмеялся над тем, какими глупыми мы оказались. – Да, интересное приключение.
Мы еще поговорили о наших приключениях, но вскоре услышали шум подъезжавшего экипажа лорда Каселри. Банни побежал прятаться в погреб, на случай если его хотят арестовать. Я знала, что Кервуд поехал навстречу, чтобы ввести лорда Каселри в курс событий и смягчить его намерения по отношению ко мне и Банни. С этой задачей он справился прекрасно.
Лорд Каселри был сама любезность. Он улыбался и отпускал комплименты, в его действиях не было и тени угрозы или недовольства. Держал он себя с таким достоинством, а сюртук так великолепно сидел на нем, что тетушка Ловат совсем потеряла полову. А какими именами он жонглировал!
– Принц Регент говорил вчера вечером…
– Когда Ливерпул упомянул на заседании кабинета министров…
Но когда он упомянул Принцессу Кэрэлайн и леди Джерзи, мы с тетушкой чуть со стульев не свалились! Все, кого он упоминал, принадлежали либо к королевской семье, либо к высшей знати.
Перед тем, как они втроем удалились в кабинет папы, он взял меня за руку и крепко пожал ее.
– Мейтланд младший рассказал, что вы доставили донесение, оно попало к вам и вы его спрятали, чтобы не пропало, мисс Хьюм. Молодец! Вы оказали стране неоценимую услугу.
– Благодарю, милорд, – ответила я, чуть не задохнувшись от удивления.
Кервуд стоял позади Каселри и пожимая, улыбаясь, плечами, как бы говоря:
– Ничего особенного, обычное дело.
– Мистер Смайт тоже помог, – добавил он.
– Кстати, где мистер Смайт, Хедер?
– Он – э-э – он вышел. Сейчас вернется.
Я послала за ним слугу, чтобы он передал, что путь открыт, нужно подняться в гостиную. Он испытал огромное облегчение, что все так благоприятно складывается.
– Есть надежда на титул баронета? – спросил он, переходя от отчаяния к телячьему восторгу.
– Чтобы заслужить титул, Банни, вам придется продолжить работу в разведке.
– Думаю, меня возьмут. Хотя мне не улыбается, чтобы меня опять морили голодом и дубасили.
Лорд Каселри оказал нам честь, согласившись остаться к ленчу. Он расхваливал каждое до небес, хотя, должна признаться, что когда он объявил, очень огорчена. Его ждали срочные дела в Уайт-Холл. Он отвел меня в сторону и сказал:
– Не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой, мисс Хьюм, но может быть, вы разрешите и дальше пользоваться вашим домом как пунктом доставки и отправления военных донесений, пока Мейтланд не подберет другое место.
До меня не сразу дошло, что он говорит о Сноуде, и что тот собирается покинуть Грейсфилд.
– Пожалуйста, милорд, вы можете располагать Грейсфилдом столько, сколько будет необходимо, – заверила я. В самом деле, не понимаю, зачем вам искать другое место, когда здесь все так хорошо налажено.
– Признаюсь, другого ответа я и не ожидал, – ответил он, бросив на Кервуда торжествующий взгляд.
– Думаю вашему отцу было бы приятно это слышать. Его смерть наша общая трагедия, в Уайт-Холл все очень переживают эту утрату. Он бы гордился вами, если бы был жив.
Он поклонился и пошел попрощаться с миссис Ловат и Банни. Фарфилду предстояло ехать с ним в Лондон. Кервуд проводил их до экипажей. Вернувшись, он сослался на дела на голубятне. Взглядом он пригласил меня подняться с ним.
– Я, пожалуй, поскачу домой, – заявил Банни.
– Маме будет интересно знать о визите лорда Каселри. Могу я сказать, что он приезжал к вам? Все остальное, разумеется, строгий секрет. Кервуд проводил его до двери и что-то энергично ему внушал на ходу. Я поняла, что он предупреждал Банни, что он не должен передавать ни слова из того, о чем здесь говорилось и что он наблюдал. Другая проблема была, как заставить молчать слуг. Мы не пытались называть лорда Каселри вымышленным именем, или выдать его за проезжавшего мимо друга дома, либо родственника.
– Хедер, не заглянете ли со мной на голубятню? – спросил Кервуд, вернувшись в гостиную.
Тетушка даже бровью не повела, напротив, расплылась в довольной улыбке, что означало, что она абсолютно не против нашего уединения.
– Да, конечно, – согласилась я.
– Я решила более серьезно заняться птицами, чтобы продолжать дело папа. Может быть, даже смогу время от времени помогать вам.
Кервуд предложил мне руку, мы направились к лестнице. Пока тетя могла нас слышать, разговор не выходил за рамки данной темы.
– Будет очень великодушно с вашей стороны, мисс Хьюм. Иногда и мне не помешает небольшая передышка, – говорил Кервуд. Однако когда мы удалились несколько выше, он добавил:
– И небольшая компания. Мне бывает очень одиноко на этой галерее, совсем под облаками. Даже не знаю, чье еще общество доставило бы мне большее удовольствие.
– Мы вам пришлем еще помощников, сколько вы скажете, одним конюхом можно легко пожертвовать.
– Я имел в виду не конюха, плутовка, – засмеялся он, ущипнув меня за руку.
Мы, наконец, пришли, он пропустил меня вперед, галантно придерживая дверь.
– Наконец-то мы одни! – вздохнул он. Закрыв дверь, он заключил меня в объятия.
– Мне казалось, Каселри никогда не уедет. Его губы слились с моими, мы крепко обнялись там под облаками, а вокруг одобрительно ворковали голуби. Я боялась, что теперь, когда Сноуд стал Мейтландом и абсолютно респектабельной партией, и когда страх запретного греха больше не сковывал нас, может исчезнуть и острота переживаний. Действительно, тот особый ореол опасного приключения, который я испытала раньше, больше не появился, но сознание, что меня страстно целует мой будущий муж, было достаточной компенсацией. Опасности и волнения нам еще предстояли в изобилии.
– Давайте подойдем к южному карнизу, – предложила я. Это было более романтичное место.
Вдали черненным серебром поблескивал океан, легкий ветерок доносил рокот морских волн. Мы немного полюбовались морем и обнялись снова. То, что мы были вместе, казалось одновременно и естественным, и необычайным.
– Как все же вас зовут? – спросила я и засмеялась абсурдности вопроса.
– Кервуд. Я знал, что Фарфилд все равно проболтается, поэтому не скрыл своего настоящего имени, тем более что здесь по первому имени меня никогда не называли. Фарфилд бывал в Брэнксэмхолле несколько раз. Он знал, что я работаю здесь, но не знал, что у меня другое имя. Я не хотел, чтобы он знал правду.
– Вот почему вы придумали версию, что работали слугой в Брэнксэм Холл. Ваше имя Кервуд Сноуд?
– Милвертон, моя фамилия.
– Кервуд Милвертон. Зачем вы выбрали такое неприятное имя – Сноуд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48