Завтра я уезжаю в Брайтон на несколько дней. Вы не могли бы дать мне имена клиентов, с которыми можно было бы предварительно обсудить вопрос?
Его красивое лицо стало непроницаемым.
– Зачем вам это делать, мисс Хьюм? Мы, кажется, договорились, что я покупаю всю коллекцию.
Банни сказал:
– Мистера Хьюма убили.
Я укоризненно посмотрела на кузена.
– Не вижу причин держать это в секрете. Мы занимаемся расследованием. Будем признательны, если захотите нам помочь, Сноуд.
Наблюдая за Сноудом, я инстинктивно почувствовала, что он не удивлен известию об убийстве отца. Он был расстроен, но не удивлен.
– Вы уверены? – спросил он, подняв брови. – Откуда у вас такие сведения, мистер Смайт, если вы, конечно, позволите задать этот вопрос?
– Из пробитой ткани на спине сюртука мистера Хьюма. Сноуд задумался.
– Откуда привезли сюртук? – спросил он.
– Из отеля Ройял Кресент в Брайтоне.
– Мы собираемся выяснить и это тоже – откуда это пулевое отверстие на сюртуке, – сказала я.
Сноуд очень пристально посмотрел мне в глаза. Было что-то гипнотизирующее в его взгляде. Глаза его были настолько черны, что белки казались серыми.
– На вашем месте я был бы крайне осторожен, мисс Хьюм. Возможно, лучше вообще оставить это депо. Я очень уважал вашего отца, но согласитесь, не всякого человека, который отлучается по делу, убивают в отеле.
– Вы хотите сказать, что мой отец был замешан в нечестном занятии?
– Я только сказал, что ему следовало заниматься своим делом. Это не значит, что я обвиняю его в неблаговидных поступках. Просто могу предположить, что поездки вашего отца были связаны не только с голубями, если не понимаете меня правильно.
Что-то в его голосе, жестах наводило на мысль о том, что он имел ввиду любовные интересы отца. У Сноуда всегда был такой вид, словно он только этим и озабочен. Это усиливало ощущение напряженности. Он явно смотрел на тебя, как на женщину.
– Вы намекаете, что здесь не обошлось без женщины? Я тоже так думаю.
– Мистер Хьюм никогда не говорил на эту тему, но всегда брал с собой черный костюм и бальные туфли, когда отправлялся в Лондон.
– Но его убили в Брайтоне, – сказала я.
– Это вы говорите. Если бы я убил любовника жены, я бы постарался замести следы. Один из способов – перевезти тело в другое место.
Как просто он сказал это. «Если бы я убил любовника жены». Убийство для этого человека – ничто. Равно как и извести чужую жену. Я заметила, что он забавляется в душе шокирующим впечатлением, которое на меня производили его слова.
– Думаю, что если бы убила бы, то позаботились хотя бы, чтобы чемодан с личными вещами покойного был доставлен вместе с телом, – съязвила я.
– Именно так и бы и поступил. Кто-то дал осечку там. И вы едете в Брайтон?
– Да. Завтра утром.
– Вам понадобится провожатый.
Мне вдруг пришла в голову абсурдная мысль, что Сноуд собирается предложить и провожатые себя.
– С дамами еду я, – сказал Банни.
Легкая усмешка пробежала по лицу Сноуда.
– Превосходно, мистер Смайт. Раз вы с ними, они в полной безопасности.
В тоне Сноуда звучало прямое оскорбление, но простодушный Смайт удовлетворенно улыбался.
– Кто-то же должен обращаться в полицию и вести переговоры с полицейскими, – заметил он.
– Будьте осторожны, мисс Хьюм. Не забывайте, что я вам сказал.
Это он произнес серьезно, без тени улыбки или лукавства.
– Вам известно имя дамы, Сноуд.?
– Не могу даже утверждать, что замешана дама, мэм. Я теперь прошу извинить меня – голубей время кормить.
Он отвесил грациозный поклон и вернулся к своим пакетам, не дожидаясь разрешения. Не желая получать дальнейшие проявления непочтительного к себе отношения в присутствии Банни, я не стала возражать. В глубине души я спрашивала себя, уж не побочный ли он отпрыск Его Светлости герцога Прескотта. В его манере держать себя была надменность и высокомерие аристократа. Герцог не стал бы терпеть его в доме, если бы Сноуд не имел над ним какой-то тайной власти. Стоило Сноуду кончить разговор, как голубятня зашевелилась. Розовогрудая голубка слетела с перекладины и устроилась у него на плече.
– Ну, ну, Тесс, – проворковал он ей, поглаживая ее крылышки.
Было так странно наблюдать грубоватого Сноуда в этой роли.
– Ничего мы не добились, – проворчала я разочарованно, и мы начали спускаться.
– Сноуду нельзя доверять, Банни.
– Скользкий, – заметил Банни. – Выглядит как иностранец. Темные волосы, черные глаза. Похож на цыгана.
– Да, очень себе на уме и хитрый. Если бы он не находился неотлучно в доме во время отъезда папы, я бы легко поверила, что он приложил руку и убийству. Не может быть, что ему ничего не известно о папиных партнерах. Они были очень близки, как ниточка с иголочкой, друг без друга не обходились.
– Он назвал Джорджа Джоунза.
– Никакого Джорджа Джоунза не существует, Банни.
– Не существует? Как так? – Банни не понимал.
– Дело и том, что только в Лондоне не меньше сотни Джорджей Джоунзов, если не значительно больше. Он специально придумал это имя, зная, что мы не сможем найти такого человека. Хитрая бестия!
– Ха-ха! Вы, наверное, правы. Какой стервец!
– Вот именно. Надо поискать в папиных бумагах. Возможно, у него есть список компаньонов. Давайте зайдем и кабинет. Банни взглянул на часы.
– Мне пора двигаться к дому. К обеду ждем викария, слава Богу. В его присутствии сестрицы не будут ругаться, подождут, когда он уйдет, потом вцепятся друг другу в горло. Бет и Мэри обе к нему неравнодушны.
– Вы приедете завтра к отъезду?
– Буду здесь в восемь тридцать. Мы поедем в вашем экипаже. У вашего отца мировые лошади. Приближалось время обеда, пришлось отложить осмотр кабинета. После обеда миссис Ловат пошла к себе собираться в дорогу, а я отправилась в кабинет отца, хотя теперь он становился моим кабинетом. Мне приходилось оформлять много бумаг, улаживая детали по завещанию. Скоро мне предстояло вместо отца обсуждать дела с управляющим имения, изучить вспашку полей и проведение севооборотов, а также разбираться со счетами арендаторов. Мне такая перспектива вовсе не улыбалась, я понимала теперь, почему леди с богатым приданым спешат обзавестись мужем.
Папа держал деловые книги по поместью в небольшой конторке в углу. Бумаги, связанные с голубятней, занимали почетное место в огромном дубовом письменном столе в середине комнаты. Гроссбух лежал там же на столе, открытый на последней из заполненных страниц. Колонки цифр аккуратно тянулись вдоль листов, но в них было мало толку – просто перечисление случек птиц, предполагаемые срока появления птенцов. Многие слова я не понимала. Мне даже не совсем понятно было слово, стоявшее в названии Общества – Колумбида. Отец объяснял, что это означало «голубь», фактически – название семейства, к которому относились голуби, «семейство голубиных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Его красивое лицо стало непроницаемым.
– Зачем вам это делать, мисс Хьюм? Мы, кажется, договорились, что я покупаю всю коллекцию.
Банни сказал:
– Мистера Хьюма убили.
Я укоризненно посмотрела на кузена.
– Не вижу причин держать это в секрете. Мы занимаемся расследованием. Будем признательны, если захотите нам помочь, Сноуд.
Наблюдая за Сноудом, я инстинктивно почувствовала, что он не удивлен известию об убийстве отца. Он был расстроен, но не удивлен.
– Вы уверены? – спросил он, подняв брови. – Откуда у вас такие сведения, мистер Смайт, если вы, конечно, позволите задать этот вопрос?
– Из пробитой ткани на спине сюртука мистера Хьюма. Сноуд задумался.
– Откуда привезли сюртук? – спросил он.
– Из отеля Ройял Кресент в Брайтоне.
– Мы собираемся выяснить и это тоже – откуда это пулевое отверстие на сюртуке, – сказала я.
Сноуд очень пристально посмотрел мне в глаза. Было что-то гипнотизирующее в его взгляде. Глаза его были настолько черны, что белки казались серыми.
– На вашем месте я был бы крайне осторожен, мисс Хьюм. Возможно, лучше вообще оставить это депо. Я очень уважал вашего отца, но согласитесь, не всякого человека, который отлучается по делу, убивают в отеле.
– Вы хотите сказать, что мой отец был замешан в нечестном занятии?
– Я только сказал, что ему следовало заниматься своим делом. Это не значит, что я обвиняю его в неблаговидных поступках. Просто могу предположить, что поездки вашего отца были связаны не только с голубями, если не понимаете меня правильно.
Что-то в его голосе, жестах наводило на мысль о том, что он имел ввиду любовные интересы отца. У Сноуда всегда был такой вид, словно он только этим и озабочен. Это усиливало ощущение напряженности. Он явно смотрел на тебя, как на женщину.
– Вы намекаете, что здесь не обошлось без женщины? Я тоже так думаю.
– Мистер Хьюм никогда не говорил на эту тему, но всегда брал с собой черный костюм и бальные туфли, когда отправлялся в Лондон.
– Но его убили в Брайтоне, – сказала я.
– Это вы говорите. Если бы я убил любовника жены, я бы постарался замести следы. Один из способов – перевезти тело в другое место.
Как просто он сказал это. «Если бы я убил любовника жены». Убийство для этого человека – ничто. Равно как и извести чужую жену. Я заметила, что он забавляется в душе шокирующим впечатлением, которое на меня производили его слова.
– Думаю, что если бы убила бы, то позаботились хотя бы, чтобы чемодан с личными вещами покойного был доставлен вместе с телом, – съязвила я.
– Именно так и бы и поступил. Кто-то дал осечку там. И вы едете в Брайтон?
– Да. Завтра утром.
– Вам понадобится провожатый.
Мне вдруг пришла в голову абсурдная мысль, что Сноуд собирается предложить и провожатые себя.
– С дамами еду я, – сказал Банни.
Легкая усмешка пробежала по лицу Сноуда.
– Превосходно, мистер Смайт. Раз вы с ними, они в полной безопасности.
В тоне Сноуда звучало прямое оскорбление, но простодушный Смайт удовлетворенно улыбался.
– Кто-то же должен обращаться в полицию и вести переговоры с полицейскими, – заметил он.
– Будьте осторожны, мисс Хьюм. Не забывайте, что я вам сказал.
Это он произнес серьезно, без тени улыбки или лукавства.
– Вам известно имя дамы, Сноуд.?
– Не могу даже утверждать, что замешана дама, мэм. Я теперь прошу извинить меня – голубей время кормить.
Он отвесил грациозный поклон и вернулся к своим пакетам, не дожидаясь разрешения. Не желая получать дальнейшие проявления непочтительного к себе отношения в присутствии Банни, я не стала возражать. В глубине души я спрашивала себя, уж не побочный ли он отпрыск Его Светлости герцога Прескотта. В его манере держать себя была надменность и высокомерие аристократа. Герцог не стал бы терпеть его в доме, если бы Сноуд не имел над ним какой-то тайной власти. Стоило Сноуду кончить разговор, как голубятня зашевелилась. Розовогрудая голубка слетела с перекладины и устроилась у него на плече.
– Ну, ну, Тесс, – проворковал он ей, поглаживая ее крылышки.
Было так странно наблюдать грубоватого Сноуда в этой роли.
– Ничего мы не добились, – проворчала я разочарованно, и мы начали спускаться.
– Сноуду нельзя доверять, Банни.
– Скользкий, – заметил Банни. – Выглядит как иностранец. Темные волосы, черные глаза. Похож на цыгана.
– Да, очень себе на уме и хитрый. Если бы он не находился неотлучно в доме во время отъезда папы, я бы легко поверила, что он приложил руку и убийству. Не может быть, что ему ничего не известно о папиных партнерах. Они были очень близки, как ниточка с иголочкой, друг без друга не обходились.
– Он назвал Джорджа Джоунза.
– Никакого Джорджа Джоунза не существует, Банни.
– Не существует? Как так? – Банни не понимал.
– Дело и том, что только в Лондоне не меньше сотни Джорджей Джоунзов, если не значительно больше. Он специально придумал это имя, зная, что мы не сможем найти такого человека. Хитрая бестия!
– Ха-ха! Вы, наверное, правы. Какой стервец!
– Вот именно. Надо поискать в папиных бумагах. Возможно, у него есть список компаньонов. Давайте зайдем и кабинет. Банни взглянул на часы.
– Мне пора двигаться к дому. К обеду ждем викария, слава Богу. В его присутствии сестрицы не будут ругаться, подождут, когда он уйдет, потом вцепятся друг другу в горло. Бет и Мэри обе к нему неравнодушны.
– Вы приедете завтра к отъезду?
– Буду здесь в восемь тридцать. Мы поедем в вашем экипаже. У вашего отца мировые лошади. Приближалось время обеда, пришлось отложить осмотр кабинета. После обеда миссис Ловат пошла к себе собираться в дорогу, а я отправилась в кабинет отца, хотя теперь он становился моим кабинетом. Мне приходилось оформлять много бумаг, улаживая детали по завещанию. Скоро мне предстояло вместо отца обсуждать дела с управляющим имения, изучить вспашку полей и проведение севооборотов, а также разбираться со счетами арендаторов. Мне такая перспектива вовсе не улыбалась, я понимала теперь, почему леди с богатым приданым спешат обзавестись мужем.
Папа держал деловые книги по поместью в небольшой конторке в углу. Бумаги, связанные с голубятней, занимали почетное место в огромном дубовом письменном столе в середине комнаты. Гроссбух лежал там же на столе, открытый на последней из заполненных страниц. Колонки цифр аккуратно тянулись вдоль листов, но в них было мало толку – просто перечисление случек птиц, предполагаемые срока появления птенцов. Многие слова я не понимала. Мне даже не совсем понятно было слово, стоявшее в названии Общества – Колумбида. Отец объяснял, что это означало «голубь», фактически – название семейства, к которому относились голуби, «семейство голубиных».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48