«Что я забыл у этой местной Бабы-яги?! – бунтовал Олег. – Зачем я к ней иду? Чтобы она открыла мне будущее… Погадала. Ха-ха! Какой примитив… Стоило ли забираться в глушь и чапать по грязи, чтобы услышать очередную байку? Для этого не нужно покидать город. Надо всего лишь пойти на вокзал, найти цыганку (чего проще; их всегда там целый табор околачивается), и она такое наплетет… До конца жизни не разберешься».
На этом месте его размышления прервали уже знакомые звуки – смех Дедко, как убеждал художника Беляй: «Хо-о, хо-о, хо-о…» Олег невольно вздрогнул, дернулся, из-за чего потерял ориентацию и сошел с тропы, которая была обозначена вешками.
И провалился в трясину.
– Мать твою!… – охнул от неожиданности, а затем невольно выругался художник.
Ему повезло, что он не выпустил из рук слегу. На какое-то время она приостановила погружение в липкую грязь, которая цепко держала Олега в своих пахнущих сероводородом объятиях.
Стараясь не делать лишних движений, художник навалился всем телом на толстую жердь и попытался добраться до вешки. Но все его усилия пропали втуне – грязь не отпускала. Мало того, он чувствовал, что к его ногам будто кто-то привесил тяжелый груз, который неумолимо тащит Олега в бездонную ямину.
«Не буди лихо, пока оно спит тихо», – в отчаянии подумал Олег, вспомнив свою реплику по поводу путешествия к Аиду. А ведь дед не раз ему говорил, что высказанное слово, особенно когда оно вышло из уст творческой личности, нередко обретает жизнь – даже помимо воли человека, выпустившего его в свет.
«Все, мне конец, – обречено думал Олег, из последних сил пытаясь выбраться на тропу. – Это же надо… так глупо. Неужто мне суждено бесследно сгинуть в этом болоте? Самое место для упокоения когда-то подававшего большие надежды художника, ничего не скажешь…»
Постепенно он влез в трясину по плечи и прекратил бесполезное сопротивление. «Надо позвать на помощь, – мелькнула мысль в затравленном сознании. – Но кто тут меня услышит?» И тем не менее, Олег закричал; вернее, захрипел:
– Помогите, тону-у! Помогите!… Эй!
Ответом ему было лишь короткое глухое эхо. Неожиданно навалилась страшная усталость, Олег оставил свои безуспешные попытки как-то изменить ситуацию и закрыл глаза. На какое-то время он просто отключился от действительности. Ему все стало безразлично, и только одна мысль не давала покоя: «Все-таки надо было отдать долги. Надо было…»
И вдруг он почувствовал, как его схватили за шиворот и с невероятной силой потащили вверх. Еще миг, и он очутился на твердом месте.
– Кто вы? – вместо благодарности, тупо спросил он, безуспешно пытаясь продрать глаза; грязь залепила ему все лицо.
Он не видел своего спасителя, но чувствовал его присутствие.
Ответом ему стали удаляющиеся шаги. Олег наконец протер глаза, сел, и увидел мужскую фигуру в рубахе до колен, подпоясанной веревкой.
Человек шел по болоту, слегка сутулясь, но легко и непринужденно, словно посуху, и не по тропе, а напрямик. В руках он держал клюку. Вскоре его поглотил густой туман, который вдруг начал наползать на болото.
И тут снова раздалось уже до боли знакомое: «Хо-о, хо-о, хо-о…»
Олег долго не мог подняться на ноги. Он сидел, заворожено глядя в ту сторону, где исчез его странный спаситель. Больше всего художника поразило то, что им оказался старик, и у него были длинные седые волосы…
Дальнейший путь к жилищу Ожеги прошел без приключений. Вскоре тропа поднялась повыше, появились сначала сухие островки, а затем и озерка.
В одном из них Олег искупался и постирал одежду, потому что вид у него был как у болотной нечисти. День выдался солнечным, дул ветерок, и когда он, наконец, увидел жилище Ожеги, его одежда уже была почти сухой.
Жилище ведуньи и впрямь напоминало избушку на курьих ножках. Изба стояла не четырех столбах, и чтобы в нее войти, нужно было подниматься по лесенке, которая, кстати, могла убираться.
«Предусмотрительно… – подумал уже совсем оклемавшийся Олег; происшествие на болоте казалось ему дурным сном, который приснился не ему, а кому-то другому. – Так просто в избу не заберешься. Наверное, Ожега стережется медведей. Поди, ягод тут много, а косолапый до них весьма охоч. Что касается аборигенов, то, думаю, их сюда и калачом не заманишь. А чужие дорогу не найдут…»
Он остановился возле лестницы и начал топтаться, не зная, как ему поступить – сразу подняться или позвать хозяйку. Его сомнения прервал немного глуховатый женский голос:
– Тебе чего надо, милай?
Олег вздрогнул, поднял голову и увидел, что дверь избушки отворилась, а на пороге стоит та старуха, с которой он повстречался возле озера. Он мысленно улыбнулся, подумал скептически «А то ты, бабуля, не знаешь…», и ответил:
– Я к вам от Беляя.
Рекомендация оказалась высшего сорта. Ожега даже изобразила что-то наподобие улыбки и сказала:
– Входи. Милости просим…
Стукнувшись лбом о притолоку – больно, блин!… – Олег переступил через высокий порог и оказался внутри жилища, интерьер которого был знаком ему до мелочей. В свое время он увлекался стариной и писал картины про древних славян. Чтобы не попасть впросак, художник перелопатил горы специальной литературы, в которой историки и археологи реконструировали быт предков россиян.
Горница Ожеги была хрестоматийным примером славянского жилища: домотканые полосатые коврики на полу, изголовье-сундучок на полатях, застеленных грубошерстным рядном, массивные лавки, стол, расписной сундук – настолько старый, что роспись только угадывалась, печь каминного типа с горшками и противнями, старинная масляная лампа на столе (такую и в музее не найдешь), и наконец в красном углу располагалась языческая божница – много керамических фигурок идолов. Перед ними было насыпано просо, и стоял подсвечник с вполне современными восковыми свечами.
Но были и отличия.
Во-первых, на всех стенах горницы висели пучки лекарственных трав (что, в общем, вписывалось в картину древнерусской старины).
Во-вторых, неподалеку от печи стоял казан на массивном литом треножнике, украшенном грифонами. Под ним находилась жаровня, почти доверху наполненная тлеющими угольями. В котле что-то тихо булькало.
Пар от варева и приятный на запах дым уходили в конусообразное отверстие над казаном, притом создавалось впечатление, что там стоит электрическая вытяжка, потому как воздух в комнате был прозрачен и чист.
А в-третьих, в углу слева от двери (Олег глазам своим не поверил) находился стол, на котором разместилась вполне современная химическая лаборатория с колбами, ретортами, стеклянными трубками, склянками с химикалиями и каганцом для подогрева жидкостей во время проведения опытов; не хватало лишь компьютера и муфельной печи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75