Он же чуть не прикончил меня. Но победа была одержана.
— Посмотри! Я сделал это.
На тарелках оставалась еще какая-то малопривлекательная субстанция.
Но для меня завтрак кончился. Лорел с аппетитом поглощала здоровую пищу в количестве, которого хватило бы для целого полка Шеллов Скоттов.
Запив ее знаменитым молоком, она промолвила:
— Что же, теперь пойдем.
И мы пошли. Во время того, что она так остроумно именовала завтраком, Лорел сообщила, что Совет хотел бы обсудить со мной детали съезда, который, если я помню, должен иметь место завтра.
Я ответил, что мне придется отлучиться практически на весь день, и не могла бы она проинструктировать меня самостоятельно, получив на это санкцию Совета. Меня обуревали странные чувства по поводу предстоящего съезда и той роли, которую я предположительно должен буду сыграть на нем. Я был уверен, что меня здесь завтра не будет. Весьма вероятно, что телеграммы, разосланные мной, телефонные звонки, которые я сделал, плюс интенсивное полицейское расследование дела об убийстве Йетса дадут свои плоды. В этом случае моя работа на миссис Редстоун благополучно завершится сегодня, и я буду свободен заняться чем захочется.
В любом случае по поводу завтрашнего дня будем волноваться, когда он наступит.
В жилых домиках телефонов не было, но Лорел напомнила об аппарате в зале Совета. Я сказал, что повидаюсь с ней позже, и она, покорно посмотрев на меня, направилась к своей хижине. Комната Совета была пуста, и я набрал номер миссис Редстоун.
Выслушав довольно много гудков, я подумал, что следовало звонить позднее, поскольку миссис Редстоун, видимо, пребывает в сладком сне. Но пожилая леди показалась мне милым созданием, которое притворится довольной тем, что я позвонил в такую рань, даже если ей и очень хотелось бы вместо этого швырнуть трубку. Поэтому я позволил ее телефону продолжать звонить. С этой работой аппарат справился хорошо. Но никто не отвечал.
Странно, подумал я. Вряд ли она так рано ушла из дому. На всякий случай я набрал номер еще раз, но ответа не получил. Повесив трубку, я направился к себе. Наверное, у меня не было причин торопиться, но почему-то я перешел на бег.
Примерно через полчаса я прибыл полностью одетым и с кольтом под пиджаком в дом Редстоунов. Подъездная гравиевая дорожка на сей раз была пуста. Машина проезжала мимо места, на котором я успокоил Гарлика, и остановилась у бетонных ступеней. Входная дверь была открыта. Я позвонил несколько раз и вошел в дом. Пару раз громко крикнул, но не получил ответа. Обойдя осторожно нижний этаж, я поднялся наверх.
Я обнаружил ее в спальне одетой в стеганый халат и сидящей в мягком пухлом кресле. Там, в лагере, я думал правильно, можно было не торопиться. Миссис Редстоун глубоко спала. Нет сна глубже, чем вечный сон.
Она уже никогда не пробудится от своего сна. Еще недавно активная, полная жизненных сил и по-своему красивая, миссис Редстоун была мертва.
Пуля раздробила ее череп.
Глава 12
Примерно минуту я смотрел на нее, ощущая все сильнее боль и жалость. Эти чувства крайне редко одолевают меня, даже в присутствии смерти. Хотя мы были далеки друг от друга, я ее практически не знал, она показалась мне исключительной женщиной. Располагающая к себе, сильная, уверенная. Интеллигентная и элегантная, она мне понравилась, я был ею просто восхищен. Не говоря о том, что она выбрала меня для работы. Пока я скакал там в Фэйрвью, она лежала здесь мертвая.
Все равно я закончу для нее расследование, закончу наверняка. И пусть это будет ее последним добрым делом.
Наконец я приблизился к ней, прикоснулся к коже, взглянул в мертвые глаза. Трупное окоченение только началось, оно коснулось головы и шеи, но не распространилось дальше. Миссис Редстоун была мертва уже несколько часов. У ног трупа, возможно, выпав из ее рук на колени и соскользнув на ковер, валялся маленький револьвер «смит-и-вессон» тридцать второго калибра. На столике слева лежала газета, развернутая на центральной полосе. Большой заголовок был забрызган коричневыми пятнами.
Заголовок удивил и поначалу показался даже не совсем понятным. Потом его смысл дошел до меня. «Красотка из высшего общества в лагере нудистов!» Далее более мелким шрифтом справа в две колонки следовала статья о том, что «дочь миссис Эллен Редстоун, одной из ведущих фигур высшего общества, — королева красоты в обществе любителей загара».
Я быстро пробежал статью, не трогая газеты, затем подошел к телефону и набрал номер дежурного в здании городского управления, тот соединил меня с Сэмсоном.
— Шелл? — удивился тот. — Что это за манера звонить человеку, когда тот только-только появился в офисе?
— Сэм, — сказал я, — ты помнишь миссис Редстоун, пожилую леди, звонившую тебе пару дней назад?
— Да. Это та, на которую ты работаешь, так, что ли?
— Работал. Она умерла. Убита в собственном доме. Я сейчас там.
Сэм выругался, задал мне несколько вопросов и спросил:
— Что заставляет тебя считать, что это убийство?
— Многое. Все обставлено так, будто это самоубийство, но в данном случае инсценировка не срабатывает. Во всяком случае, со мной. Все внешне выглядит прекрасно, револьвер у ног и так далее, но я не куплюсь на это.
Я описал ему окружающую меня сцену. Он еще не видел «Кларион», статью, которую миссис Редстоун предположительно читала; было слышно, как он проревел приказ немедленно раздобыть и притащить ему экземпляр газеты.
— Послушай, Сэм, — сказал я, — весьма вероятно, что здесь есть связь с убийством Йетса. По-моему, настало время задать свежеиспеченному зятю Эндону Пупеллу несколько вопросов. В частности, где он обретался прошлой ночью. Насколько я помню, обе дочери наследуют чуть больше пятнадцати миллионов, и наш Пупелл теперь сможет купаться в зеленых.
— Ты прав. Спасибо.
— Не мог бы ты выяснить, как появился материал в «Кларион»?
— Да, я поговорю с кем надо. Позвони мне позже. — И он повесил трубку.
Я тщательно выбирал место, куда встать, когда подошел к телу миссис Редстоун, наклонился над ним и перечитал первую часть статьи в «Кларион». Она была написана в разухабистом, сенсационном стиле и содержала намеки на якобы имевшие место грязные оргии.
Имя Сидни Лорел Редстоун стояло в первой строке первого абзаца, однако название лагеря в статье не упоминалось.
Я спустился на первый этаж и закурил, ожидая появления машин из полиции и морга. Мои мысли вращались вокруг Пупелла, Веры, Эда Нормана и, конечно, Лорел.
Подъехала патрульная машина, и тут же в черном «крайслере» прибыли два детектива с лейтенантом Джеймсом Хансеном из отдела расследования убийств.
Пока детективы и команда экспертов из лаборатории начали заниматься своими делами, Хансен пригласил меня в верхнюю гостиную и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Посмотри! Я сделал это.
На тарелках оставалась еще какая-то малопривлекательная субстанция.
Но для меня завтрак кончился. Лорел с аппетитом поглощала здоровую пищу в количестве, которого хватило бы для целого полка Шеллов Скоттов.
Запив ее знаменитым молоком, она промолвила:
— Что же, теперь пойдем.
И мы пошли. Во время того, что она так остроумно именовала завтраком, Лорел сообщила, что Совет хотел бы обсудить со мной детали съезда, который, если я помню, должен иметь место завтра.
Я ответил, что мне придется отлучиться практически на весь день, и не могла бы она проинструктировать меня самостоятельно, получив на это санкцию Совета. Меня обуревали странные чувства по поводу предстоящего съезда и той роли, которую я предположительно должен буду сыграть на нем. Я был уверен, что меня здесь завтра не будет. Весьма вероятно, что телеграммы, разосланные мной, телефонные звонки, которые я сделал, плюс интенсивное полицейское расследование дела об убийстве Йетса дадут свои плоды. В этом случае моя работа на миссис Редстоун благополучно завершится сегодня, и я буду свободен заняться чем захочется.
В любом случае по поводу завтрашнего дня будем волноваться, когда он наступит.
В жилых домиках телефонов не было, но Лорел напомнила об аппарате в зале Совета. Я сказал, что повидаюсь с ней позже, и она, покорно посмотрев на меня, направилась к своей хижине. Комната Совета была пуста, и я набрал номер миссис Редстоун.
Выслушав довольно много гудков, я подумал, что следовало звонить позднее, поскольку миссис Редстоун, видимо, пребывает в сладком сне. Но пожилая леди показалась мне милым созданием, которое притворится довольной тем, что я позвонил в такую рань, даже если ей и очень хотелось бы вместо этого швырнуть трубку. Поэтому я позволил ее телефону продолжать звонить. С этой работой аппарат справился хорошо. Но никто не отвечал.
Странно, подумал я. Вряд ли она так рано ушла из дому. На всякий случай я набрал номер еще раз, но ответа не получил. Повесив трубку, я направился к себе. Наверное, у меня не было причин торопиться, но почему-то я перешел на бег.
Примерно через полчаса я прибыл полностью одетым и с кольтом под пиджаком в дом Редстоунов. Подъездная гравиевая дорожка на сей раз была пуста. Машина проезжала мимо места, на котором я успокоил Гарлика, и остановилась у бетонных ступеней. Входная дверь была открыта. Я позвонил несколько раз и вошел в дом. Пару раз громко крикнул, но не получил ответа. Обойдя осторожно нижний этаж, я поднялся наверх.
Я обнаружил ее в спальне одетой в стеганый халат и сидящей в мягком пухлом кресле. Там, в лагере, я думал правильно, можно было не торопиться. Миссис Редстоун глубоко спала. Нет сна глубже, чем вечный сон.
Она уже никогда не пробудится от своего сна. Еще недавно активная, полная жизненных сил и по-своему красивая, миссис Редстоун была мертва.
Пуля раздробила ее череп.
Глава 12
Примерно минуту я смотрел на нее, ощущая все сильнее боль и жалость. Эти чувства крайне редко одолевают меня, даже в присутствии смерти. Хотя мы были далеки друг от друга, я ее практически не знал, она показалась мне исключительной женщиной. Располагающая к себе, сильная, уверенная. Интеллигентная и элегантная, она мне понравилась, я был ею просто восхищен. Не говоря о том, что она выбрала меня для работы. Пока я скакал там в Фэйрвью, она лежала здесь мертвая.
Все равно я закончу для нее расследование, закончу наверняка. И пусть это будет ее последним добрым делом.
Наконец я приблизился к ней, прикоснулся к коже, взглянул в мертвые глаза. Трупное окоченение только началось, оно коснулось головы и шеи, но не распространилось дальше. Миссис Редстоун была мертва уже несколько часов. У ног трупа, возможно, выпав из ее рук на колени и соскользнув на ковер, валялся маленький револьвер «смит-и-вессон» тридцать второго калибра. На столике слева лежала газета, развернутая на центральной полосе. Большой заголовок был забрызган коричневыми пятнами.
Заголовок удивил и поначалу показался даже не совсем понятным. Потом его смысл дошел до меня. «Красотка из высшего общества в лагере нудистов!» Далее более мелким шрифтом справа в две колонки следовала статья о том, что «дочь миссис Эллен Редстоун, одной из ведущих фигур высшего общества, — королева красоты в обществе любителей загара».
Я быстро пробежал статью, не трогая газеты, затем подошел к телефону и набрал номер дежурного в здании городского управления, тот соединил меня с Сэмсоном.
— Шелл? — удивился тот. — Что это за манера звонить человеку, когда тот только-только появился в офисе?
— Сэм, — сказал я, — ты помнишь миссис Редстоун, пожилую леди, звонившую тебе пару дней назад?
— Да. Это та, на которую ты работаешь, так, что ли?
— Работал. Она умерла. Убита в собственном доме. Я сейчас там.
Сэм выругался, задал мне несколько вопросов и спросил:
— Что заставляет тебя считать, что это убийство?
— Многое. Все обставлено так, будто это самоубийство, но в данном случае инсценировка не срабатывает. Во всяком случае, со мной. Все внешне выглядит прекрасно, револьвер у ног и так далее, но я не куплюсь на это.
Я описал ему окружающую меня сцену. Он еще не видел «Кларион», статью, которую миссис Редстоун предположительно читала; было слышно, как он проревел приказ немедленно раздобыть и притащить ему экземпляр газеты.
— Послушай, Сэм, — сказал я, — весьма вероятно, что здесь есть связь с убийством Йетса. По-моему, настало время задать свежеиспеченному зятю Эндону Пупеллу несколько вопросов. В частности, где он обретался прошлой ночью. Насколько я помню, обе дочери наследуют чуть больше пятнадцати миллионов, и наш Пупелл теперь сможет купаться в зеленых.
— Ты прав. Спасибо.
— Не мог бы ты выяснить, как появился материал в «Кларион»?
— Да, я поговорю с кем надо. Позвони мне позже. — И он повесил трубку.
Я тщательно выбирал место, куда встать, когда подошел к телу миссис Редстоун, наклонился над ним и перечитал первую часть статьи в «Кларион». Она была написана в разухабистом, сенсационном стиле и содержала намеки на якобы имевшие место грязные оргии.
Имя Сидни Лорел Редстоун стояло в первой строке первого абзаца, однако название лагеря в статье не упоминалось.
Я спустился на первый этаж и закурил, ожидая появления машин из полиции и морга. Мои мысли вращались вокруг Пупелла, Веры, Эда Нормана и, конечно, Лорел.
Подъехала патрульная машина, и тут же в черном «крайслере» прибыли два детектива с лейтенантом Джеймсом Хансеном из отдела расследования убийств.
Пока детективы и команда экспертов из лаборатории начали заниматься своими делами, Хансен пригласил меня в верхнюю гостиную и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56