За толстым стеклом на высокой каталке покоилось, покрытое простыней, тело миссис Редстоун. Простыня оставляла открытой лишь мертвое лицо. Хансен тихо спросил:
— Это ваша матушка, мисс Редстоун?
Хотя его голос звучал мягко и тихо, здесь, в маленькой комнате, с безжизненным телом в ярде от нас, слова эти казались жестокими и беспощадными, словно удары молотка, вгоняющего гвозди в крышку гроба.
— Да, конечно, — ответила Лорел. — Да!
Она посмотрела на меня пустыми глазами.
— Это мама, Шелл.
Ни слез, ни истерики. Лорел повернулась и направилась к выходу. Она шагала медленно на негнущихся ногах, переставляя их с преувеличенной осторожностью, словно больная, проведшая недели в постели. Я был рядом, поддерживая ее за руку.
Когда мы подошли к машине, Хансен взглянул на часы.
— Мы вам больше не нужны? — спросил я.
— Сейчас нет. Позже мне будет необходимо встретиться с вами.
— Конечно. Я позвоню, а сейчас мы возьмем такси, если не возражаете.
Лейтенант посмотрел на Лорел, пожевал губами и кивнул.
— Девушка? С ней ведь ничего не случится?
— Я побуду с ней, пока она того хочет.
Он кивнул опять, и полицейская машина отъехала.
На углу мы поймали такси. Усевшись в него, я спросил:
— Куда ты хочешь направиться?
— Домой, конечно.
Я попытался было отговорить ее, но она настаивала. Наклонившись вперед, я сообщил водителю адрес Редстоунов и откинулся на спинку заднего сиденья. Лорел не сводила с меня глаз.
— Я хочу домой. Там ведь, наверное, сейчас никого нет? Совсем никого?
Лед в ее глазах начал медленно таять. Едва слышно она прошептала:
— О... о... Боже мой, — наконец к ней пришли слезы.
Она упала лицом мне на грудь, маленькие кулачки прижались к щекам, и громкие судорожные рыдания сотрясли все тело. Я обнял ее, но у меня не было слов, которые могли бы ее успокоить. И что можно было сказать?
Она не меняла позы всю дорогу, но рыдания постепенно стихли. Когда такси остановилось на покрытом гравием въезде, она оттолкнула меня, порылась в сумочке, вытерла с лица носовым платком следы слез и туши для ресниц. Я расплатился с таксистом, и мы вошли в дом.
Думаю, я провел с Лорел полчаса. Она попросила, чтобы я повторил свой рассказ с самого начала. Оказывается, «смит-и-вессон» тридцать второго калибра принадлежал миссис Редстоун. Когда я спросил:
— Родная, не думаешь ли ты, что она могла...
Лорел уже полностью овладела собой, ее глаза были сухи, она могла рассуждать вполне трезво.
— Убить себя? Идиотское предположение. Ее убили. Никогда, ни за что она не могла покончить с собой. Господи, Шелл, кто мог пойти на это? И почему? Почему?
Она не ждала ответа, да я и не собирался отвечать, а лишь попытался убедить ее перебраться в другое место, упомянул даже, что в моей квартире ей будет безопаснее. Но она отвечала, что хочет побыть некоторое время дома. Через несколько минут Лорел попросила оставить ее одну.
Я не решался ее покинуть, однако она сказала:
— Поезжай, Шелл. Спасибо за заботу, но со мной ничего не случится: Просто мне не хочется никого видеть сейчас и говорить!
Я поднялся на ноги, и Лорел приблизилась ко мне.
— Обними меня, Шелл. Не целуй, только подержи немного, просто подержи.
Она прижалась ко мне, потом повернулась и пошла прочь. Я вышел из дома. Мой «кадиллак» был все еще на месте, там, где я оставил его, когда вместе с Хансеном направился в Фэйрвью. Я завел мотор и двинулся в центр города. Мне надо было найти там одного человека. Убийцу. Парня, который надеялся огрести кучу денег. А может быть, и женщину.
Предстояло многое выяснить, чтобы быть уверенным, что имеешь дело с кем надо. Ошибиться нельзя, потому что, когда мы повстречаемся, я уничтожу убийцу.
Глава 13
Когда я вошел в отдел расследования убийств, сигара Сэмсона чадила полным ходом, однако сегодня мне было не до шуток о различных сортах табака.
Он поднял глаза и, узнав меня, проворчал, не выпуская изо рта дымящейся сигары:
— Хорошо, что ты зашел, Шелл, у нас есть кое-что интересное для тебя. Только-только из Вашингтона прибыли некоторые данные на Пупелла. — Он потянулся к каким-то лежащим на столе документам. — Что новенького по делу миссис Редстоун? Ты уже видел Хансена?
— Да. Лишь недавно расстались.
Я просветил его по наиболее важным вопросам своей деятельности и начал изучать бумаги, которые он мне передал. Пока я читал, Сэм суммировал наиболее важные моменты, сопровождая свои рассуждения клубами вонючего сигарного дыма.
— Этот Пупелл — первоклассная гнида. Замешан в сексуальных аферах в Цинциннати, а также в Филадельфии. Устраивал дело так, что гостиничный детектив заставал его в постели с крошками. Женщины откупались, платили детективу, который делился прибылью с Пупеллом.
— Он сидел?
— Ни разу. В этом и заключалась прелесть его рэкета. Он подбирал себе подружек из сливок общества, из местной аристократии. Леди опасались, что положение, в котором их застали, повредит их положению в обществе, и не доносили на подонка. Однажды ему, правда, было предъявлено обвинение в Цинти и однажды в Фили, но в обоих случаях свидетели отказались давать показания и жалобы были отозваны. Так что, по нашим сведениям, он никогда формально не обвинялся в преступлении.
— Может быть, мне удастся обвинить его, — ухмыльнулся я, — как только он попадет в мои лапы. Вы уже его допросили?
Сэм кивнул.
— Да, мы привезли его сюда вместе с женой Верой. Если тебя интересует, у них железное алиби. Они были в замке с тем самым Эдом Норманом, о котором ты упоминал вчера, и еще с дюжиной свидетелей. Оставались там пару часов после закрытия заведения, между прочим.
— Значит, у троицы и еще у дюжины имеется алиби. Но, Сэм, убийца мог уехать из замка, прихлопнуть кого надо и вернуться. Никто не заметит временного исчезновения. Все дело займет час, а возможно, и того меньше.
— К сожалению, их версия неколебима. Кроме того, мы имеем право задать им лишь вежливые вопросы. Против них нет улик, на них не поступали жалобы.
— Как известие подействовало на Веру?
— Разнесло вдребезги. Нам пришлось уложить ее здесь на некоторое время.
Я пробежал глазами оставшуюся часть рапорта. Сэмсон практически мне его уже пересказал.
— Похоже, наш клиент проходит по ведомству полиции нравов. Там, где замешаны большие деньги и не очень устойчивая дамочка, всегда появляются проходимцы, подобные Пупеллу, чтобы подтолкнуть колеблющуюся красотку. Всегда знакомый знакомого, парень со способностями в некоторой области, но не к игре в поло, конечно, обеспечивает себе безбедное существование. У меня с самого начала были серьезные подозрения насчет Эндона. Они остаются и сейчас. Кстати, алиби тоже пахнет весьма подозрительно.
— Не спорю. Скорее всего они врут, сговорившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Это ваша матушка, мисс Редстоун?
Хотя его голос звучал мягко и тихо, здесь, в маленькой комнате, с безжизненным телом в ярде от нас, слова эти казались жестокими и беспощадными, словно удары молотка, вгоняющего гвозди в крышку гроба.
— Да, конечно, — ответила Лорел. — Да!
Она посмотрела на меня пустыми глазами.
— Это мама, Шелл.
Ни слез, ни истерики. Лорел повернулась и направилась к выходу. Она шагала медленно на негнущихся ногах, переставляя их с преувеличенной осторожностью, словно больная, проведшая недели в постели. Я был рядом, поддерживая ее за руку.
Когда мы подошли к машине, Хансен взглянул на часы.
— Мы вам больше не нужны? — спросил я.
— Сейчас нет. Позже мне будет необходимо встретиться с вами.
— Конечно. Я позвоню, а сейчас мы возьмем такси, если не возражаете.
Лейтенант посмотрел на Лорел, пожевал губами и кивнул.
— Девушка? С ней ведь ничего не случится?
— Я побуду с ней, пока она того хочет.
Он кивнул опять, и полицейская машина отъехала.
На углу мы поймали такси. Усевшись в него, я спросил:
— Куда ты хочешь направиться?
— Домой, конечно.
Я попытался было отговорить ее, но она настаивала. Наклонившись вперед, я сообщил водителю адрес Редстоунов и откинулся на спинку заднего сиденья. Лорел не сводила с меня глаз.
— Я хочу домой. Там ведь, наверное, сейчас никого нет? Совсем никого?
Лед в ее глазах начал медленно таять. Едва слышно она прошептала:
— О... о... Боже мой, — наконец к ней пришли слезы.
Она упала лицом мне на грудь, маленькие кулачки прижались к щекам, и громкие судорожные рыдания сотрясли все тело. Я обнял ее, но у меня не было слов, которые могли бы ее успокоить. И что можно было сказать?
Она не меняла позы всю дорогу, но рыдания постепенно стихли. Когда такси остановилось на покрытом гравием въезде, она оттолкнула меня, порылась в сумочке, вытерла с лица носовым платком следы слез и туши для ресниц. Я расплатился с таксистом, и мы вошли в дом.
Думаю, я провел с Лорел полчаса. Она попросила, чтобы я повторил свой рассказ с самого начала. Оказывается, «смит-и-вессон» тридцать второго калибра принадлежал миссис Редстоун. Когда я спросил:
— Родная, не думаешь ли ты, что она могла...
Лорел уже полностью овладела собой, ее глаза были сухи, она могла рассуждать вполне трезво.
— Убить себя? Идиотское предположение. Ее убили. Никогда, ни за что она не могла покончить с собой. Господи, Шелл, кто мог пойти на это? И почему? Почему?
Она не ждала ответа, да я и не собирался отвечать, а лишь попытался убедить ее перебраться в другое место, упомянул даже, что в моей квартире ей будет безопаснее. Но она отвечала, что хочет побыть некоторое время дома. Через несколько минут Лорел попросила оставить ее одну.
Я не решался ее покинуть, однако она сказала:
— Поезжай, Шелл. Спасибо за заботу, но со мной ничего не случится: Просто мне не хочется никого видеть сейчас и говорить!
Я поднялся на ноги, и Лорел приблизилась ко мне.
— Обними меня, Шелл. Не целуй, только подержи немного, просто подержи.
Она прижалась ко мне, потом повернулась и пошла прочь. Я вышел из дома. Мой «кадиллак» был все еще на месте, там, где я оставил его, когда вместе с Хансеном направился в Фэйрвью. Я завел мотор и двинулся в центр города. Мне надо было найти там одного человека. Убийцу. Парня, который надеялся огрести кучу денег. А может быть, и женщину.
Предстояло многое выяснить, чтобы быть уверенным, что имеешь дело с кем надо. Ошибиться нельзя, потому что, когда мы повстречаемся, я уничтожу убийцу.
Глава 13
Когда я вошел в отдел расследования убийств, сигара Сэмсона чадила полным ходом, однако сегодня мне было не до шуток о различных сортах табака.
Он поднял глаза и, узнав меня, проворчал, не выпуская изо рта дымящейся сигары:
— Хорошо, что ты зашел, Шелл, у нас есть кое-что интересное для тебя. Только-только из Вашингтона прибыли некоторые данные на Пупелла. — Он потянулся к каким-то лежащим на столе документам. — Что новенького по делу миссис Редстоун? Ты уже видел Хансена?
— Да. Лишь недавно расстались.
Я просветил его по наиболее важным вопросам своей деятельности и начал изучать бумаги, которые он мне передал. Пока я читал, Сэм суммировал наиболее важные моменты, сопровождая свои рассуждения клубами вонючего сигарного дыма.
— Этот Пупелл — первоклассная гнида. Замешан в сексуальных аферах в Цинциннати, а также в Филадельфии. Устраивал дело так, что гостиничный детектив заставал его в постели с крошками. Женщины откупались, платили детективу, который делился прибылью с Пупеллом.
— Он сидел?
— Ни разу. В этом и заключалась прелесть его рэкета. Он подбирал себе подружек из сливок общества, из местной аристократии. Леди опасались, что положение, в котором их застали, повредит их положению в обществе, и не доносили на подонка. Однажды ему, правда, было предъявлено обвинение в Цинти и однажды в Фили, но в обоих случаях свидетели отказались давать показания и жалобы были отозваны. Так что, по нашим сведениям, он никогда формально не обвинялся в преступлении.
— Может быть, мне удастся обвинить его, — ухмыльнулся я, — как только он попадет в мои лапы. Вы уже его допросили?
Сэм кивнул.
— Да, мы привезли его сюда вместе с женой Верой. Если тебя интересует, у них железное алиби. Они были в замке с тем самым Эдом Норманом, о котором ты упоминал вчера, и еще с дюжиной свидетелей. Оставались там пару часов после закрытия заведения, между прочим.
— Значит, у троицы и еще у дюжины имеется алиби. Но, Сэм, убийца мог уехать из замка, прихлопнуть кого надо и вернуться. Никто не заметит временного исчезновения. Все дело займет час, а возможно, и того меньше.
— К сожалению, их версия неколебима. Кроме того, мы имеем право задать им лишь вежливые вопросы. Против них нет улик, на них не поступали жалобы.
— Как известие подействовало на Веру?
— Разнесло вдребезги. Нам пришлось уложить ее здесь на некоторое время.
Я пробежал глазами оставшуюся часть рапорта. Сэмсон практически мне его уже пересказал.
— Похоже, наш клиент проходит по ведомству полиции нравов. Там, где замешаны большие деньги и не очень устойчивая дамочка, всегда появляются проходимцы, подобные Пупеллу, чтобы подтолкнуть колеблющуюся красотку. Всегда знакомый знакомого, парень со способностями в некоторой области, но не к игре в поло, конечно, обеспечивает себе безбедное существование. У меня с самого начала были серьезные подозрения насчет Эндона. Они остаются и сейчас. Кстати, алиби тоже пахнет весьма подозрительно.
— Не спорю. Скорее всего они врут, сговорившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56