В то же мгновение рыбак делает движение, похожее на па фехтовальщика, переходящего в защиту. Леска вдруг натягивается, того гляди, порвется.
Судя по началу этого поединка, рыба огромная.
Сэр Джордж, понимая, что такого натяжения не выдержит ни леска, ни прекрасное удилище из орешника, отпускает понемногу нить, которую словно с сожалением отдает поскрипывающая катушка. Попавшая на крючок форель, инстинктивно почувствовав временную передышку, начинает отчаянно сопротивляться.
У каждой рыбы свой способ защиты. Усач надеется на свою массу, силу и резкие рывки; щука не хитрит, дерется в открытую; у леща кошачьи повадки, ловкость фокусника, использующего рельеф дна, заросли водорослей. Форель в борьбе за жизнь применяет все эти приемы, причем меняет их с такой быстротой, что победить ее может только настоящий мастер, искушенный во всех тонкостях этого необычайно волнующего поединка.
Хитрые уловки, кружение вокруг своей оси, быстрые рывки ко дну, петляющее движение возле скалистых уступов, притворные обмороки, за которыми следуют отчаянные прыжки – отважная, энергичная, ловкая форель столь изворотлива, что, даже поймав на крючок, ее не так-то легко вытащить на берег.
Но сэр Джордж – истинный артист. С изящным спокойствием, точными движениями, подчиняясь интуиции, которая никогда его не обманывает, он предугадывает самые немыслимые действия противника и искусно предупреждает их.
Держа пружинящее удилище почти вертикально, он чувствует с точностью до десяти сантиметров, сколько надо отпустить лески, и до долей секунды, когда можно намотать немного нить на катушку и медленно, но неумолимо подтягивать к берегу рыбину, уже подуставшую в беспощадной борьбе, совсем затихшую. Новичок тут обязательно обманется и начнет торжествовать победу. Сэр Джордж не поддается иллюзии, он наготове, весь в ожидании. Совсем скоро форель резко бьет хвостом и стремительно погружается.
Рыбак, обожающий подобные поединки, только насмешливо улыбается, шепча:
– Ты у меня в руках…
Опять, как кузнечик, трещит катушка, удилище наклоняется, форель стремительно удаляется, идет вверх по течению, потом обратно, резко погружается на дно, выпрыгивает из воды, но никуда не может деться от талантливого рыболова, который предугадывает, предвосхищает все ее маневры, «работает» так, что, уступая ей, утомляет ее еще сильнее.
Борьба длится уже двадцать пять минут. Последняя хитрость, последняя отчаянная попытка порвать эту крепкую неподдающуюся леску, освободиться от крючка, намертво вцепившегося в губу.
Все напрасно! Задыхаясь, то трепеща, то застывая без движения, форель наконец сдается, и торжествующий сэр Джордж подтягивает ее, уже не сопротивляющуюся, к крутому берегу.
Зная, что теперь пришло его время действовать, лакей подбегает к роскошной рыбине, хватает ее за жабры и, не обращая внимания на липкую грязь, пачкающую ливрею, прижимает к себе, вбегает на берег и опускает на траву.
Первый трофей сэра Джорджа весит почти двенадцать килограммов и имеет метр двадцать сантиметров от головы до хвоста!
Джентльмен с удовольствием наблюдает, как бьется в агонии его добыча.
– Я так и знал, что эта форель – таймень! – шепчет он.
Затем, когда рыба заснула, говорит лакею:
– Бросьте ее в воду!
Британский аристократ любит рыбную ловлю с подсечкой, но рыба, обессиленная при этом, по существу, погибает и таким образом снова освобождается от того, кто ее победил, – брат правителя-наместника уснувшую рыбу не ест, а отдать ее слугам и помощникам – это было бы слишком. Нельзя же так низменно использовать улов, побывавший в руках самого сэра Джорджа. Улов должен исчезнуть, но не так банально, ведь рыбная ловля для Его Высочества – священнодействие.
Форель понес брюхом кверху быстрый поток; англичанин собрался спуститься немного по течению реки, чтобы забросить новую мушку, как вдруг услышал сильный всплеск.
Удивленный, он остановился и увидел в нескольких метрах от своей рыбы кирпично-красное лицо индейца. Тот схватил рыбину, подтянул ее к берегу и вылез из воды. Это был один из тех туземцев, что приходили вчера и которых Перро назвал «Дурной народ».
Индеец, взбодренный выпитым бренди, тайком следовал за джентльменом, ожидая или новых щедрот или счастливого случая, который действительно не заставил себя долго ждать. Гортанным голосом краснокожий зовет своих соплеменников, затаившихся у скал, показывает им поживу, и все пускаются в дикий танец, оглашая окрестности громкими криками.
Тут сэр Джордж забыл о рыбалке, ему пришла в голову мысль, что было бы интересно зарисовать эту забавную сцену. Он вынимает из кармана блокнот и начинает делать эскизы. Но попробуйте на лету схватить эти вроде бы беспорядочные движения! К тому же индейцы, увидев белый лист бумаги, из которого может выскочить пугающая их «медицина», затихает.
Тогда сэр Джордж, не вступая в контакт с антропофагами, быстро говорит что-то Джо, который срывается с места и мчится в лагерь, находящийся за километр отсюда.
Полчаса спустя он возвращается вместе с кучером Томом, держащим карабин-винчестер, и навьюченным, словно верблюд, индейцем-носильщиком.
Сначала достают виски. Путешественник протягивает две бутылки каннибалам и просит Тома сказать им на местном наречии:
– Господин дает вам огненную воду и просит продолжить пение и танцы.
Потом член лондонского Клуба охотников достает фотоаппарат – чудесное изобретение современной промышленности, с помощью которого можно запечатлеть и сохранить самые удивительные движения и жесты, да еще так, что фотографируемый ни о чем не догадывается.
Затем появляется продолговатый ящик, о содержимом которого трудно догадаться.
– Что они говорят! – спрашивает сэр Джордж, видя, что полученная водка не заставила индейцев пуститься в пляс.
– Они говорят, ваше превосходительство, что плясали бы лучше, если бы…
– Если бы что?
– Если бы вместо рыбы могли съесть человека, – произносит Том, опасливо поглядывая на носильщика-индейца, который ничего не слышал.
При этом известии тусклые глаза Его Высочества странно заблестели, будто промелькнула молния. Потом зрачки снова стали бесцветными. Но янки заметил этот фосфоресцирующий блеск.
– Том, вы любите деньги?
– Очень, ваше превосходительство.
– Хотите заработать десять фунтов?
– Что нужно делать, ваше превосходительство? Если перестрелять это стадо, я готов выполнить ваш приказ.
– Нет, этого не требуется. Подраньте как бы случайно нашего носильщика, так, чтобы он не мог убежать.
– Понял, ваше превосходительство, – с готовностью отвечает Том, выдавая сразу свое прошлое – охотника за скальпами.
При этих словах он хватает ружье и мгновенно стреляет в несчастного, который падает с перебитой ногой, громко воя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Судя по началу этого поединка, рыба огромная.
Сэр Джордж, понимая, что такого натяжения не выдержит ни леска, ни прекрасное удилище из орешника, отпускает понемногу нить, которую словно с сожалением отдает поскрипывающая катушка. Попавшая на крючок форель, инстинктивно почувствовав временную передышку, начинает отчаянно сопротивляться.
У каждой рыбы свой способ защиты. Усач надеется на свою массу, силу и резкие рывки; щука не хитрит, дерется в открытую; у леща кошачьи повадки, ловкость фокусника, использующего рельеф дна, заросли водорослей. Форель в борьбе за жизнь применяет все эти приемы, причем меняет их с такой быстротой, что победить ее может только настоящий мастер, искушенный во всех тонкостях этого необычайно волнующего поединка.
Хитрые уловки, кружение вокруг своей оси, быстрые рывки ко дну, петляющее движение возле скалистых уступов, притворные обмороки, за которыми следуют отчаянные прыжки – отважная, энергичная, ловкая форель столь изворотлива, что, даже поймав на крючок, ее не так-то легко вытащить на берег.
Но сэр Джордж – истинный артист. С изящным спокойствием, точными движениями, подчиняясь интуиции, которая никогда его не обманывает, он предугадывает самые немыслимые действия противника и искусно предупреждает их.
Держа пружинящее удилище почти вертикально, он чувствует с точностью до десяти сантиметров, сколько надо отпустить лески, и до долей секунды, когда можно намотать немного нить на катушку и медленно, но неумолимо подтягивать к берегу рыбину, уже подуставшую в беспощадной борьбе, совсем затихшую. Новичок тут обязательно обманется и начнет торжествовать победу. Сэр Джордж не поддается иллюзии, он наготове, весь в ожидании. Совсем скоро форель резко бьет хвостом и стремительно погружается.
Рыбак, обожающий подобные поединки, только насмешливо улыбается, шепча:
– Ты у меня в руках…
Опять, как кузнечик, трещит катушка, удилище наклоняется, форель стремительно удаляется, идет вверх по течению, потом обратно, резко погружается на дно, выпрыгивает из воды, но никуда не может деться от талантливого рыболова, который предугадывает, предвосхищает все ее маневры, «работает» так, что, уступая ей, утомляет ее еще сильнее.
Борьба длится уже двадцать пять минут. Последняя хитрость, последняя отчаянная попытка порвать эту крепкую неподдающуюся леску, освободиться от крючка, намертво вцепившегося в губу.
Все напрасно! Задыхаясь, то трепеща, то застывая без движения, форель наконец сдается, и торжествующий сэр Джордж подтягивает ее, уже не сопротивляющуюся, к крутому берегу.
Зная, что теперь пришло его время действовать, лакей подбегает к роскошной рыбине, хватает ее за жабры и, не обращая внимания на липкую грязь, пачкающую ливрею, прижимает к себе, вбегает на берег и опускает на траву.
Первый трофей сэра Джорджа весит почти двенадцать килограммов и имеет метр двадцать сантиметров от головы до хвоста!
Джентльмен с удовольствием наблюдает, как бьется в агонии его добыча.
– Я так и знал, что эта форель – таймень! – шепчет он.
Затем, когда рыба заснула, говорит лакею:
– Бросьте ее в воду!
Британский аристократ любит рыбную ловлю с подсечкой, но рыба, обессиленная при этом, по существу, погибает и таким образом снова освобождается от того, кто ее победил, – брат правителя-наместника уснувшую рыбу не ест, а отдать ее слугам и помощникам – это было бы слишком. Нельзя же так низменно использовать улов, побывавший в руках самого сэра Джорджа. Улов должен исчезнуть, но не так банально, ведь рыбная ловля для Его Высочества – священнодействие.
Форель понес брюхом кверху быстрый поток; англичанин собрался спуститься немного по течению реки, чтобы забросить новую мушку, как вдруг услышал сильный всплеск.
Удивленный, он остановился и увидел в нескольких метрах от своей рыбы кирпично-красное лицо индейца. Тот схватил рыбину, подтянул ее к берегу и вылез из воды. Это был один из тех туземцев, что приходили вчера и которых Перро назвал «Дурной народ».
Индеец, взбодренный выпитым бренди, тайком следовал за джентльменом, ожидая или новых щедрот или счастливого случая, который действительно не заставил себя долго ждать. Гортанным голосом краснокожий зовет своих соплеменников, затаившихся у скал, показывает им поживу, и все пускаются в дикий танец, оглашая окрестности громкими криками.
Тут сэр Джордж забыл о рыбалке, ему пришла в голову мысль, что было бы интересно зарисовать эту забавную сцену. Он вынимает из кармана блокнот и начинает делать эскизы. Но попробуйте на лету схватить эти вроде бы беспорядочные движения! К тому же индейцы, увидев белый лист бумаги, из которого может выскочить пугающая их «медицина», затихает.
Тогда сэр Джордж, не вступая в контакт с антропофагами, быстро говорит что-то Джо, который срывается с места и мчится в лагерь, находящийся за километр отсюда.
Полчаса спустя он возвращается вместе с кучером Томом, держащим карабин-винчестер, и навьюченным, словно верблюд, индейцем-носильщиком.
Сначала достают виски. Путешественник протягивает две бутылки каннибалам и просит Тома сказать им на местном наречии:
– Господин дает вам огненную воду и просит продолжить пение и танцы.
Потом член лондонского Клуба охотников достает фотоаппарат – чудесное изобретение современной промышленности, с помощью которого можно запечатлеть и сохранить самые удивительные движения и жесты, да еще так, что фотографируемый ни о чем не догадывается.
Затем появляется продолговатый ящик, о содержимом которого трудно догадаться.
– Что они говорят! – спрашивает сэр Джордж, видя, что полученная водка не заставила индейцев пуститься в пляс.
– Они говорят, ваше превосходительство, что плясали бы лучше, если бы…
– Если бы что?
– Если бы вместо рыбы могли съесть человека, – произносит Том, опасливо поглядывая на носильщика-индейца, который ничего не слышал.
При этом известии тусклые глаза Его Высочества странно заблестели, будто промелькнула молния. Потом зрачки снова стали бесцветными. Но янки заметил этот фосфоресцирующий блеск.
– Том, вы любите деньги?
– Очень, ваше превосходительство.
– Хотите заработать десять фунтов?
– Что нужно делать, ваше превосходительство? Если перестрелять это стадо, я готов выполнить ваш приказ.
– Нет, этого не требуется. Подраньте как бы случайно нашего носильщика, так, чтобы он не мог убежать.
– Понял, ваше превосходительство, – с готовностью отвечает Том, выдавая сразу свое прошлое – охотника за скальпами.
При этих словах он хватает ружье и мгновенно стреляет в несчастного, который падает с перебитой ногой, громко воя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46