Такео без признаков сочувствия объяснили, что она подпадает под категорию самого высокого риска. Кроме того, в ФБР уже поступило донесение о ее романе с белым, тесно связанным с политикой.
— При чем тут политика? — попытался спорить Такео. — Он был всего лишь моим ассистентом в Стэнфорде.
— Все это мы выясним на допросе, сэр, — коротко ответили ему. — И разберемся с вашей родственницей. Нам хватит времени.
Вечером, рассказывая об этом Рэйко, Такео не сомневался, что его отправят в тюрьму — возможно, вместе с Хироко. За свои связи с Японией она могла дорого поплатиться, несмотря на то что ей исполнилось только девятнадцать и она была влюблена в американца. Логика подсказывала, этих преступлений слишком мало для казни, но никто не был убежден, что их не расстреляют как шпионов, даже Хироко. Слушая Такео и остальных вечером, она уже не сомневалась, что ее увезут в тюрьму как шпионку и, может быть, казнят, и как бы ни была перепугана, она заставила себя смириться с такой участью.
На следующий день, когда Хироко и Такео попрощались с Рэйко и детьми, они были уверены, что больше им никогда не доведется встретиться. Несмотря на то что все детство и юность Хироко слушала рассказы о самураях и их достоинстве, она не могла сдержать горечь, прощаясь с Тами.
— Ты должна поехать с нами, — уверяла ее девочка, снова прикрепляя к пуговице пальто бирку. — Мы не оставим тебя здесь, Хироко.
— Я отправлюсь в другое место, Тами-сан, и может, позднее мы встретимся.
Но несмотря на спокойные уверения, Хироко была смертельно бледна и, обнимая тетю, думала о самой себе, уверенная, что больше никогда не увидится с родственниками. Ей сказали, что Рэйко с детьми отправят в лагерь, где режим менее строг, чем в лагере, куда поместят Такео и Хироко, возможно, там детям будет лучше. Все друзья собрались проводить Рэйко. Уже почти стемнело, лица скрывали сумерки.
Долгое время Так и Рэйко стояли обнявшись, а дети смотрели на них. Такео поцеловал каждого из детей, уверенный, что видит их в последний раз, и попросил их заботиться о матери. Хуже всего было прощание с сыном — кратким и безумно горьким. Вокруг них разыгрывались подобные сцены. Для Кена прощание стало уже вторым за этот день — утром Пегги и ее родителей отправили в Манзанар.
Наконец, ослепленная болью и горечью, Рэйко села с детьми в автобус. Испуганные лица скрылись за темными стеклами, и автобус покатил на север, а Такео и Хироко еще долго смотрели ему вслед. Следующий день вышел еще тяжелее.
Хироко проводила Така. Он был бледным и изнуренным, в свои пятьдесят один год казался древним стариком, хотя всего несколько месяцев назад выглядел молодым и полным сил. На его плечи легло невыносимое бремя, Подобно Рэйко, Хироко думала, что видит дядю в последний раз, и крепилась изо всех сил.
— Береги себя, — мягко попросил он, чувствуя пустоту внутри после расставания с детьми и женой, но все-таки тревожась за Хироко. Впереди ее ждала вся жизнь, будущее — если ее не убьют, что было вполне возможно. Но Такео надеялся, что Питер в конце концов вернется. Эти двое заслуживали счастья. — Да благословит тебя Бог, — добавил он и пошел к автобусу не оглядываясь. Хироко долго смотрела, как автобус скрывается в облаках пыли, а затем вернулась в опустевшую конюшню — ждать утра.
Вечером она побывала на поле, куда они так часто приходили вдвоем с Питером. Она тихо сидела в траве и размышляла, что будет, если она не вернется, если просидит здесь до самой смерти или пока ее не найдут. Что, если утром она не выйдет к автобусу? Впрочем, они знают ее имя и номер, и знают о ее отношениях с Питером. По-видимому, ФБР завело на него дело — и все из-за нее, Хироко, и работы в Стэнфорде. И потом, она рассказала о том, что ее брат служит в авиации Японии. Если она не явится к автобусу, ее станут искать. Они могут что-нибудь сделать с Питером и остальными, если она станет сопротивляться — этого Хироко не могла допустить.
Она долго сидела, думая о Питере, молясь за него, мечтая оказаться рядом, а затем медленно побрела обратно, как когда-то они ходили вдвоем. И подобно видению прошлого, она встретила по дороге старого священника-буддиста и улыбнулась ему. Хироко не знала, помнит ли ее старик, но тот поклонился и остановил ее.
— Я молюсь за тебя и за твоего мужа, — негромко сообщил он. — Иди с миром, и пусть Бог всегда пребудет с тобой. — Он снова поклонился и отошел, словно задумавшись о другом.
Встреча показалась Хироко Божьим даром и укрепила ее.
Рано утром она вымылась и, складывая вещи в маленький чемодан, нашла между матрасами одну из птиц-оригами, которую сделала для Тами. Это была словно весточка, воспоминание о знакомом лице, о тех, кого она любила. Хироко осторожно взяла двумя пальцами невесомую бумажную птицу, подхватила другой рукой чемодан и молча направилась к автобусу. Она заметила одну из подруг Салли, но девочка не узнала ее. К автобусу подошел и один из врачей, с которыми работала Рэйко. Забираясь в автобус, Хироко едва сдержала дрожь, думая о том, что ей предстоит. Но теперь она уже ничего не могла изменить, рядом не было никого из близких. Такео и Рэйко, дети… Питер… Осталось лишь послушаться совета старого священника — помнить о Боге, быть осторожной и ждать Питера. Если она погибнет, что вполне возможно, — так тому и быть. По крайней мере Питер знает, как сильно она его любила.
Тем временем автобус быстро заполнялся, вместе с заключенными в него забирались вооруженные охранники. В автобусе были только женщины, и ужасающие мысли вкрались в голову Хироко, но никто не приблизился к ней. Занавеси на окнах были спущены, никто не видел, куда их везут, и охранники заняли свои места, не выпуская из рук оружие.
Подняв клубы пыли, автобус понес Хироко вперед, к неизвестному будущему.
Глава 13
Поездка на автобусе из Танфорана оказалась на удивление краткой. Через полчаса автобус остановился, и охранники велели всем выходить. Хироко не представляла себе, где находится, но взяла чемодан и вышла из автобуса вместе с другими женщинами.
Едва ступив на землю, она увидела, что их привезли на железнодорожную станцию в Сан-Бруно. У платформы ждал поезд, из других автобусов выбирались люди.
Охранники подгоняли их стволами автоматов. Вокруг стояло напряженное молчание. Никто не улыбался, не слышалось ни приветливых возгласов, ни объяснений, охранники выглядели более чем недружелюбными. Ни на кого не глядя, Хироко забралась в поезд вместе с десятками других женщин. В поезде оказались и мужчины, и на этот раз их было больше, чем женщин. Как только Хироко заняла свое место, жесткую деревянную скамью, и дрожащими руками вцепилась в чемодан, она поняла: их везут обратно в Сан-Франциско, чтобы депортировать из страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— При чем тут политика? — попытался спорить Такео. — Он был всего лишь моим ассистентом в Стэнфорде.
— Все это мы выясним на допросе, сэр, — коротко ответили ему. — И разберемся с вашей родственницей. Нам хватит времени.
Вечером, рассказывая об этом Рэйко, Такео не сомневался, что его отправят в тюрьму — возможно, вместе с Хироко. За свои связи с Японией она могла дорого поплатиться, несмотря на то что ей исполнилось только девятнадцать и она была влюблена в американца. Логика подсказывала, этих преступлений слишком мало для казни, но никто не был убежден, что их не расстреляют как шпионов, даже Хироко. Слушая Такео и остальных вечером, она уже не сомневалась, что ее увезут в тюрьму как шпионку и, может быть, казнят, и как бы ни была перепугана, она заставила себя смириться с такой участью.
На следующий день, когда Хироко и Такео попрощались с Рэйко и детьми, они были уверены, что больше им никогда не доведется встретиться. Несмотря на то что все детство и юность Хироко слушала рассказы о самураях и их достоинстве, она не могла сдержать горечь, прощаясь с Тами.
— Ты должна поехать с нами, — уверяла ее девочка, снова прикрепляя к пуговице пальто бирку. — Мы не оставим тебя здесь, Хироко.
— Я отправлюсь в другое место, Тами-сан, и может, позднее мы встретимся.
Но несмотря на спокойные уверения, Хироко была смертельно бледна и, обнимая тетю, думала о самой себе, уверенная, что больше никогда не увидится с родственниками. Ей сказали, что Рэйко с детьми отправят в лагерь, где режим менее строг, чем в лагере, куда поместят Такео и Хироко, возможно, там детям будет лучше. Все друзья собрались проводить Рэйко. Уже почти стемнело, лица скрывали сумерки.
Долгое время Так и Рэйко стояли обнявшись, а дети смотрели на них. Такео поцеловал каждого из детей, уверенный, что видит их в последний раз, и попросил их заботиться о матери. Хуже всего было прощание с сыном — кратким и безумно горьким. Вокруг них разыгрывались подобные сцены. Для Кена прощание стало уже вторым за этот день — утром Пегги и ее родителей отправили в Манзанар.
Наконец, ослепленная болью и горечью, Рэйко села с детьми в автобус. Испуганные лица скрылись за темными стеклами, и автобус покатил на север, а Такео и Хироко еще долго смотрели ему вслед. Следующий день вышел еще тяжелее.
Хироко проводила Така. Он был бледным и изнуренным, в свои пятьдесят один год казался древним стариком, хотя всего несколько месяцев назад выглядел молодым и полным сил. На его плечи легло невыносимое бремя, Подобно Рэйко, Хироко думала, что видит дядю в последний раз, и крепилась изо всех сил.
— Береги себя, — мягко попросил он, чувствуя пустоту внутри после расставания с детьми и женой, но все-таки тревожась за Хироко. Впереди ее ждала вся жизнь, будущее — если ее не убьют, что было вполне возможно. Но Такео надеялся, что Питер в конце концов вернется. Эти двое заслуживали счастья. — Да благословит тебя Бог, — добавил он и пошел к автобусу не оглядываясь. Хироко долго смотрела, как автобус скрывается в облаках пыли, а затем вернулась в опустевшую конюшню — ждать утра.
Вечером она побывала на поле, куда они так часто приходили вдвоем с Питером. Она тихо сидела в траве и размышляла, что будет, если она не вернется, если просидит здесь до самой смерти или пока ее не найдут. Что, если утром она не выйдет к автобусу? Впрочем, они знают ее имя и номер, и знают о ее отношениях с Питером. По-видимому, ФБР завело на него дело — и все из-за нее, Хироко, и работы в Стэнфорде. И потом, она рассказала о том, что ее брат служит в авиации Японии. Если она не явится к автобусу, ее станут искать. Они могут что-нибудь сделать с Питером и остальными, если она станет сопротивляться — этого Хироко не могла допустить.
Она долго сидела, думая о Питере, молясь за него, мечтая оказаться рядом, а затем медленно побрела обратно, как когда-то они ходили вдвоем. И подобно видению прошлого, она встретила по дороге старого священника-буддиста и улыбнулась ему. Хироко не знала, помнит ли ее старик, но тот поклонился и остановил ее.
— Я молюсь за тебя и за твоего мужа, — негромко сообщил он. — Иди с миром, и пусть Бог всегда пребудет с тобой. — Он снова поклонился и отошел, словно задумавшись о другом.
Встреча показалась Хироко Божьим даром и укрепила ее.
Рано утром она вымылась и, складывая вещи в маленький чемодан, нашла между матрасами одну из птиц-оригами, которую сделала для Тами. Это была словно весточка, воспоминание о знакомом лице, о тех, кого она любила. Хироко осторожно взяла двумя пальцами невесомую бумажную птицу, подхватила другой рукой чемодан и молча направилась к автобусу. Она заметила одну из подруг Салли, но девочка не узнала ее. К автобусу подошел и один из врачей, с которыми работала Рэйко. Забираясь в автобус, Хироко едва сдержала дрожь, думая о том, что ей предстоит. Но теперь она уже ничего не могла изменить, рядом не было никого из близких. Такео и Рэйко, дети… Питер… Осталось лишь послушаться совета старого священника — помнить о Боге, быть осторожной и ждать Питера. Если она погибнет, что вполне возможно, — так тому и быть. По крайней мере Питер знает, как сильно она его любила.
Тем временем автобус быстро заполнялся, вместе с заключенными в него забирались вооруженные охранники. В автобусе были только женщины, и ужасающие мысли вкрались в голову Хироко, но никто не приблизился к ней. Занавеси на окнах были спущены, никто не видел, куда их везут, и охранники заняли свои места, не выпуская из рук оружие.
Подняв клубы пыли, автобус понес Хироко вперед, к неизвестному будущему.
Глава 13
Поездка на автобусе из Танфорана оказалась на удивление краткой. Через полчаса автобус остановился, и охранники велели всем выходить. Хироко не представляла себе, где находится, но взяла чемодан и вышла из автобуса вместе с другими женщинами.
Едва ступив на землю, она увидела, что их привезли на железнодорожную станцию в Сан-Бруно. У платформы ждал поезд, из других автобусов выбирались люди.
Охранники подгоняли их стволами автоматов. Вокруг стояло напряженное молчание. Никто не улыбался, не слышалось ни приветливых возгласов, ни объяснений, охранники выглядели более чем недружелюбными. Ни на кого не глядя, Хироко забралась в поезд вместе с десятками других женщин. В поезде оказались и мужчины, и на этот раз их было больше, чем женщин. Как только Хироко заняла свое место, жесткую деревянную скамью, и дрожащими руками вцепилась в чемодан, она поняла: их везут обратно в Сан-Франциско, чтобы депортировать из страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87