– Но все дело в том, что ты, да и я, судим с нашей собственной, человеческой точки зрения.
Лева кивнул.
– Но ведь другой точки зрения у нас нет.
– А у них есть, – сказала Лена. – Просто у нас недостаточно фактов, чтобы ее понять. Ты принес какие-нибудь файлы?
– Ага. – Лева протянул ей пачку дискет. Остаток ночи, а точнее, часть утра он провел за компьютером, попытавшись скопировать как можно больше материалов из бортовой библиотеки.
– Язык наш?
– Они перевели, – сказал Лева. – У них есть офигенная программа-переводчик.
– Тогда зачем они обучили тебя своему языку?
– У них так принято, – пояснил Лева.
– Хорошо, – сказала Лена. – Давай попробуем рассуждать логически.
– Я уже пробовал. У них и логика может быть другая.
– Чушь, – сказала Лена. – Логика – она и есть логика. Другой вопрос в том, что в твоей истории есть множество белых пятен.
– Нет, – сказал Лева. – В моей истории никаких белых пятен нет. Это в ИХ истории есть множество белых пятен. Посмотри, при возможностях их гипердвигателя они могли прилететь на Землю КОГДА угодно, а прилетели именно сейчас. Почему?
– Возможно, потому, что в четырнадцатом веке их приняли бы за богов, и им никак не удалось бы объяснить, что именно они хотят. Барьер непонимания.
– А в двадцать третьем?
– А доживет ли наша экология до двадцать третьего века? К тому же почему ты думаешь, что парни из четырнадцатого или двадцать третьего века не задавались бы тем же вопросом? Почему именно сейчас? Я верю их объяснению, гиптиане хотят жить в своем настоящем, а не в чужом прошлом или будущем. Это стремление можно понять. Воспринимай это как данность.
– Слишком много приходится воспринимать как данность, – сказал Лева.
– А людям свойственно всегда и во всем сомневаться, – сказала Лена. – Что тебя еще беспокоит?
– Ну, понимаешь, – сказал Лева. – Ситуация вообще. Она как-то слишком напоминает сценарий очередной голливудской комедии типа «Марс атакует». Прилетают на вид безобидные и неуклюжие инопланетяне, только высаживаются почему-то не в пригороде Лос-Анджелеса, а в пригороде Москвы и хотят, чтобы им отдали Африку...
– Не отдали, а продали, – поправила Лена. – Они же готовы дать нам что-то взамен.
– Отдали, продали – суть не в этом, – сказал Лева. – Слишком уж анекдотично звучит. Кстати, почему они высадились в России? Логичнее было бы просить Африку у африканцев или у американцев на худой конец. Те все равно влезут.
– Потому что Россия – это тоже сверхдержава, – сказала Лена. – Что бы там ни говорили. И для России это шанс вернуть свои позиции на международной арене.
– А бегемотам с этого какой прок?
– Не знаю, – сказала Лена. – Возможно, они считает, что с американцами будет труднее договориться.
– Я не думаю, что с нами будет легко договориться, – сказал Лева.
– Но с тобой-то они уже договорились.
– Ага, – сказал Лева. – Только я все равно ничего не понимаю. Какой смысл в моей миссии?
– Ты же сам говорил: обеспечить заранее заведомо положительное отношение к инопланетным пришельцам.
– С их деньгами они могли бы нанять лучших имиджмейкеров, – сказал Лева. – Целый штат профессионалов.
– Ты и нанял целый штат профессионалов, – сказала Лена. – Так что они просто предпочли действовать через посредника.
– А если они используют меня для других целей?
– А они используют?
– Не знаю, – сказал Лева.
– А ты подумай, – сказала Лена. – Для каких целей тебя еще можно использовать?
– Разведка? – предположил Лева. Лена улыбнулась.
– Ты – простой парень с улицы, – сказала она. – Бога ради, скажи мне. чего же ты такого можешь разведать, чего они не могут узнать со своих спутников? Или с наших спутников?
– Тогда, быть может, речь идет о создании поведенческой модели потенциального противника, – сказал Лева.
– Если они обладают технологическим превосходством, от поведенческих моделей мало что будет зависеть.
Рассуди сам: если бы они хотели войны, для чего им вообще надо было показываться до прилета основных сил? Лучшее оружие – внезапность, а они ее как раз и лишились. С нашими средствами обнаружения мы заметили бы их, когда они промаршировали бы по руинам Кремля и Белого дома. По-моему, ты просто пессимист.
– Я – человек, родившийся и выросший в России, – сказал Лева. – Я привык ожидать самого худшего.
– Оставь в стороне местную политику, – сказала Лена. – У нас тут фантастический роман или политический триллер? Что на дискетах?
– Все, что я успел скатать, – сказал Лева. – История, начиная с феодального периода, некоторые науки типа физики и астрономии, планы по переделке африканского ландшафта под свои нужды. Не слишком много переделок, кстати. Думаю, их планета – одна сплошная Африка.
– О Гип-то вообще никаких данных?
– Только астрономическое положение, – сказал Лева. – Которое нам ничего не даст, поскольку наши ракеты туда не долетят.
– И ни слова о местной флоре и фауне? Об их жизненном укладе? Архитектуре? Обо всех этих бытовых мелочах?
– Ага.
– Интересно – почему?
– Мне тоже интересно.
– Может быть, у них есть такое, о чем мы, по их мнению, знать не должны?
– Ясен перец, есть, – сказал Лева. – Вопрос только, что?
О бегемотах и грибах
– Пойми меня правильно, Юнга, – сказал Лева. Они прогуливались по саду занимаемого бегемотами особняка, курили и беседовали. – Наш план начал давать определенные положительные результаты...
– Твой план, – сказал Юнга.
– Хорошо, мой план, – согласился Лева. – Однако перед тем как перейти к следующей стадии его исполнения, я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.
– Ага, – сказал Юнга. – Вы, человеки, любите задавать вопросы. Но далеко не на все вопросы есть ответы в этой Вселенной. И далеко не все ответы понравятся вопрошающему.
– Именно это меня и тревожит, – сказал Лева. – Видишь ли, мне кажется, что в отношении меня вы проводите в жизнь концепцию шампиньона.
– Прости, я не до конца овладел вашими идиомами.
– Идиомы – это в английском. У нас это фразеологические обороты.
– Ага, – сказал Юнга, стряхивая пепел на куст орхидеи, за которую Ниро Вульф отдал бы желтое кожаное кресло из своего кабинета. – Я запомню. Так что же ты имел в виду?
– Некоторые особенности выращивания данного вида грибов в искусственных условиях для последующей реализации, – сказал Лева.
– И какие же?
– Держите их в темноте и кормите дерьмом.
– Тебе не нравится наша кухня?
– Не в буквальном смысле, – сказал Лева.
– А, – сказал Юнга. – Компостеры в ушах?
– И лапша в мозгах, – сказал Лева.
– Ты не прав, – сказал Юнга. – Тебе никто не врет.
– Молчание – тоже способ говорить неправду.
– Чушь, – сказал Юнга. – Молчание и есть молчание. Оно – золото.
– Я филолог и предпочитаю иметь дело с серебром, – сказал Лева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85