– Сомневаюсь. Но вот джентльмен, который пытается привлечь твое внимание, на это точно способен.
При этих словах сине-зеленая вазочка из агата приподнялась на три дюйма от подставки и опасно накренилась.
– Немедленно поставь на место! – огрызнулась я и засунула руку в карман, где хранился мел и «прах мертвеца». – Причем аккуратно, иначе не стану тебя вызывать!
Ваза медленно вернулась на место. Было слышно, как легонько стукнулся древний фарфор о полированное дерево.
Я очертила круг, поспешно пробормотала оберег и слова заклятия. Вот морока-то: пора уходить, а тут – вызывай докучливое, приставучее привидение! Я и так с трудом выскользнула из объятий Кристиана. Спать-то мне пришлось всего два часа. Не хватает только, чтобы он проснулся и заметил мое отсутствие!
Я чихнула и поднялась с пола. Воздух задрожал, собрался в комочки, потемнел, и передо мной предстал смуглый красавец с темными вьющимися волосами, короткой острой бородкой и блестящими голубыми глазами. На незнакомце было пышное жабо в стиле королевы Елизаветы, ало-золотистый камзол и гульфик явно увеличенных размеров. Я заземлила дух и схватила пальто.
– Любовь моя! Моя прекрасная! Наконец-то мои чары покорили тебя, и ты воззвала ко мне! – У призрака был приятный тенор, но говорил он с ужасным испанским акцентом. Я решила, что он – один из тех испанских придворных, что ошивались при дворе Елизаветы, пока их армаду не разбили наголову.
– Как тебя зовут? – спросила я, натягивая пальто.
Он поцеловал мне руку.
– Я – Антонио де Гутьеррес, граф севильский и ваш покорный слуга.
Он отвесил глубокий замысловатый поклон.
– Даю тебе десять секунд, чтобы ты объяснил, почему ты вдруг захотел, чтобы я тебя вызвала.
– Mi corazon! – Он прижал руку к сердцу, глаза его наполнились любовным томлением. – Только спроси, и я отвечу. Я увидел тебя в объятиях этого смерда, Темного, и понял, что ты предназначена мне. Ведь ты медиум! В твоей груди пылает то же пламя, что и в моей. Кто еще мог вызвать меня на свет божий из беспросветной бездны, где я столько веков влачил свое жалкое существование?
Я погрозила ему коротенькой толстенькой свечкой.
– Послушайте: никто – повторяю, никто – не имеет права подглядывать, когда мы с Кристианом… э-э-э… короче, когда мы вместе. Это всем понятно?
Эсме кивнула. Джем, скрестив по-турецки ноги, плавал в шести дюймах от телевизора. Элис принялась орать на керамическую статуэтку кошки, украшавшую книжную полку. Мистер Вугамс вылизывал свои интимные места.
– Хорошо. А теперь что касается тебя… – Я снова обернулась к Антонио. Он оперся о косяк двери и принял соблазнительную позу. – Мне пора бежать, так что некогда мне выслушивать твою историю и додумывать, какие дела тебе предстоит доделать, чтобы спокойно переселиться в мир иной. Значит, так: или ты даешь согласие смирно сидеть вместе с остальными в этой комнате и носу никуда не высовывать, или я привяжу тебя к этой свече.
Он уставился на свечу. В воске были примеси трав, и она издавала приятное благоухание, сродни ладану.
– А ничего более мужественного ты не нашла? Ничего более внушительного?
– Нет. Либо свеча, либо сидишь безвылазно в комнате. Выбор за тобой.
Он довольно изящно надулся, но тут же осклабился во весь рот.
– Я принимаю твое условие, пламенная моя, ибо живу лишь для того, чтобы угождать тебе.
– Ты давным-давно покойник, – напомнила я и схватила сумочку. – Ну, я пошла. Всем вести себя хорошо. Я скоро вернусь. И не забывайте о помпонах! Ослушники будут заточены в них на целую неделю!
Эсме охнула и прижала ладонь к щеке. Элис и Джем пропустили мои слова мимо ушей. Антонио оскалился еще сильнее и энергично задвигал бровями – наверно, считал, что это получается у него особенно соблазнительно.
– Сердце мое, не желаешь ли побеседовать со мной наедине в одной укромной комнатке, о которой знаю лишь я один? Это займет совсем немного времени, полчаса, не более. Ты скинешь с себя одежду, я тоже разоблачусь, а затем мы…
– Нет! Сиди здесь и веди себя как следует.
Он одарил меня таким взглядом, который, будь граф живым, растопил бы даже сталь.
– Ты не знаешь, что теряешь, но я буду терпелив. Скоро ты станешь моей! Скоро ты сама попросишь, чтобы я ублажил тебя, как и многих других женщин. – Он запнулся и что-то пробормотал себе под нос. – Конечно, эти женщины для меня ровным счетом ничего не значат! Я их всех позабыл, едва узрел твою ослепительную красоту!
Я устало вздохнула и жестом велела ему отойти от двери. Он примостился рядом с греческим бюстом, положил руки статуе на макушку, поставил на них подбородок. Будь он жив, он имел бы крайне обольстительный вид.
– О, ради всего святого… Ты покойник, Антонио. А я живая. Кроме того, Кристиан воплощает собой все, о чем только может мечтать женщина, так что твоей я быть никак не могу. Чем скорее ты выкинешь из головы эту вздорную мысль, тем лучше для нас обоих. Так что перестань бросать на меня жаркие взгляды, а к гульфику попробуй приложить лед. У меня есть дела поважнее, чем отбиваться от пятисотлетнего Ромео.
– Мое имя Антонио, а не Ромео, – горестно произнес он, вскинув на меня глаза обиженного щенка.
– Ха! – воскликнула я и хлопнула дверью прежде, чем он успел опять сделать мне какое-нибудь нескромное предложение.
Глава 11
– Сладких снов, Спящая Красавица, – фыркнула я и закрыла дверь ключом, который мне еще раньше дал Кристиан.
– Простите, мисс?
Я поспешно нацепила очки и улыбнулась Тернеру – он был одним из двух слуг, что заботились о Кристиане, когда тот останавливался в Лондоне.
– Ничего. Такси уже подъехало?
Тернер кивнул и смахнул наглую молекулу пыли, осмелившуюся приземлиться на перила.
Похоже, слуги Кристиана меня не одобряют. Впрочем, Кристиан поведал мне, что на него они тоже поглядывают искоса: мол, творческая личность с причудами – когда спать нужно, работает; и наоборот. Так что я решила не заморачиваться, как они отнесутся к моему неожиданному появлению и к очкам с затемненными стеклами. Пусть что хотят, то и думают. А Рокси-то хороша: утверждала, что он держит полный дом слуг, чтобы каждый день сытно есть…
Кристиан сообщил мне, что никогда не ужинает дома.
Всю дорогу в такси я размышляла, как выведать у Гарды нужные сведения так, чтобы она ни о чем не догадалась. Самое главное – выяснить, где они держат Себастьяна, но спрашивать об этом напрямик нельзя, иначе я себя выдам. Я решила разузнать о месте содержания уцелевшего привидения, о котором говорила Гарда. Наверняка Темный томится там же, где и призрак.
Привидение можно привязать к месту, в котором оно не обитало изначально, тремя способами. Способ первый: заключить в хранительницу и перенести оную в нужное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77