Чем больше мы удалялись от арены цирка, тем спокойнее становилось. Все тише и глуше становились звуки выстрелов.
Мы, успокоенные наступившей тишиной, выбежали в какой-то зал и сразу же поплатились за свою беспечность. Невесть откуда взявшийся охранник с автоматом Крамера на изготовку встретил нас, едва мы, выскочив из полутемного коридора, оказались в ярко освещенном зале.
Охранник целился в меня. Я, вооруженный офицерским палашом, показался ему опасней раненого, истекающего кровью Молота. Секунду понаблюдав за нами, надзиратель вскинул автомат и выстрелил. Он стрелял явно в меня, но тарнеец внезапно кинулся наперерез, заслоняя мое тело от энергозаряда охранника. Молота выстрелом отбросило на меня, и мы упали, свалившись на пол. Я целый и невредимый, он с большой обугленной раной в правом боку. С вырванным куском плоти из его большого тела.
Я едва успел сообразить, что произошло, едва успел выбраться из-под придавившего меня тарнейца, как понял, что сейчас погибну. Охранник вновь целился в меня. Секунды замерли. Время остановилось. Я отчетливо видел палец надзирателя на спусковом крючке автомата. Видел, как он начал нажимать его.
В тот самый момент, когда казалось, все – сейчас я отправлюсь в мир иной, произошло невероятное. Надзиратель сам отправился к праотцам. В ад отправился прихвостень работорговцев. Сгусток плазмы огненным кулаком врезался в тело охранника, и он, закричав от ужасной боли, рассыпался на тысячу ярких угольков.
Человека, выстрелившего в охранника из плазменного пистолета, человека, спасшего мою жизнь, я знал. Роджер Стоун собственной персоной приближался к нам На его бесстрастном лице не было и намека на волнение. Казалось, выстрелил он скорее инстинктивно, не думая о том, кого спасает, стараясь по-армейски уничтожить врага прежде, чем тот уничтожит его солдата.
Быстро подойдя к нам и наклонившись, он осмотрел Молота. Затем уставившись своим стальным взглядом мне в глаза, чуть заметно покачал головой.
“Не выживет”, – был молчаливый приговор Стоуна.
Я же отказывался в это верить. С отчаянием тряс за плечи потерявшего сознание недавно обретенного друга. На мгновение мне удалось привести его в чувство.
– Вот мы с тобой и квиты, Тутанканара, – с трудом выговаривая слова, произнес тарнеец. – Беги и больше никогда не попадай в рабство.
Я хотел ободрить его, сказать ему, что мы вместе покинем замок, но не успел. Взгляд краснокожего жителя планеты Тарна остекленел. Дыхание перестало вырываться из искалеченного тела. Молот умер.
Я закрыл глаза человеку, спасшему мне жизнь, и встал. Слезы душили меня, и тут у тела своего друга я поклялся, что выполню его последнюю волю. Я вырвусь из рабства. Я вырвусь для того, чтобы навсегда покончить с рабством на этой трижды проклятой богом планете.
Я сделаю это.
Подобрав автомат убитого охранника, я последовал за Стоуном, надеясь поскорее добраться до посадочной площадки. Но в планы офицера это, похоже, не входило. Он, не обращая на меня внимания, двигался к одному ему ведомой цели. Бежал по длинным темным коридорам замка, спускался по витым лестницам, пересекал богато отделанные залы дворца. Пару раз мы натыкались на охранников и, быстро разделавшись с опешившими от неожиданности надзирателями, продолжали путь.
Стрелял Стоун из своего, неизвестно каким образом раздобытого плазменного пистолета ничуть не хуже меня. Мастерски стрелял офицер. Уж я в этом разбираюсь. Не целясь, навскидку, с одного раза мог уложить парочку охранников. Охранников, так и не понявших, откуда на них свалилась такая напасть.
Мы все больше углублялись внутрь замка, стремясь к его центру. Вместо того, чтобы пробираться на крышу, к посадочной площадке, мы двигались вниз – к подвалам дворца. Стоун шел уверенно, словно точно знал дорогу. Он не ошибся ни одним коридором, ни разу не зашел не в ту дверь. Быстрыми шагами он мерил пространство древнего замка. Я же как зачарованный, не задавая лишних вопросов, двигался следом за офицером. Стоун настолько уверенно продвигался к неведомой цели, что и я заразился этой уверенностью и, полностью отдавшись чутью моего товарища, безоговорочно следовал за ним.
Казалось, одинаковым коридорам не будет конца, и мы будем вечно бродить по сырым подвалам замка. Однако вскоре мы пришли. Цель, к которой мы стремились, была достигнута. Но тут перед нами встало новое, последнее препятствие.
Мы вбежали в небольшую комнату, в центре которой на невысоком основании находился абсолютно круглый – около двух метров диаметром – и полностью прозрачный люк. Люк шахты, отвесно уходившей вниз. Уходившей неизвестно на какую глубину.
То, что это и было целью нашего путешествия, я понял, взглянув на Стоуна. По обычно непроницаемому лицу офицера можно было без труда догадаться – этот люк и есть то, к чему он так стремился.
Внезапно короткая очередь энергозарядов разорвалась в полуметре от нас, и мы бросились в разные стороны. Я, не целясь, выстрелил в один из трех коридоров, ведущих в эту комнату. В тот, из которого, по моему мнению, нас обстреляли. Скорее всего я угадал. И наверное, не промахнулся, потому что ответных выстрелов не последовало. Вот только я на долю секунды замешкался, откатываясь в сторону ближе к укрытию, ближе к люку, и тот, кто нас обстрелял, успел бросить игольчатую гранату.
Граната, перекатываясь на острых шипах, заскакала, словно шишка дерева Лам, по мраморному полу древнего замка. Успев досчитать до двух, я одним прыжком спрятался за мраморным основанием люка.
Раздался оглушительный грохот, долгим эхом промчавшийся по подземельям замка. Тысячи иголок гранаты испещрили стены комнаты. Я, спасенный люком, почти не пострадал. Лишь один осколок-иголка впился мне в лодыжку. Оперение иголки торчало из ноги, и я, стиснув зубы, одним рывком выдернул осколок. Осторожно держа автомат наготове, встал.
Несмотря на множественные ранения, Стоун был еще жив. Взрывом у него оторвало ступню правой ноги, и осколками раскрошило левую руку. Но это было пустяком по сравнению с теми иголками, что впились В его левый бок. Вся левая половина Стоуна представляла одну сплошную кровавую рану. И, несмотря на это, он все еще был жив. Оставляя за собой широкий кровавый след, офицер упорно полз к прозрачному люку.
Я быстро подскочил к Стоуну, надеясь облегчить его страдания, сказал, что сейчас ему лучше не двигаться, что надо остановить кровотечение, но он лишь отмахнулся здоровой рукой от моих причитаний. На лице офицера была написана такая решимость выполнить задуманное, что я невольно спасовал перед его упорством.
Я помог Стоуну добраться до люка, и он, опираясь на мраморное основание, попросил помочь ему.
– Прострели люк, – произнес Стоун слабеющим голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Мы, успокоенные наступившей тишиной, выбежали в какой-то зал и сразу же поплатились за свою беспечность. Невесть откуда взявшийся охранник с автоматом Крамера на изготовку встретил нас, едва мы, выскочив из полутемного коридора, оказались в ярко освещенном зале.
Охранник целился в меня. Я, вооруженный офицерским палашом, показался ему опасней раненого, истекающего кровью Молота. Секунду понаблюдав за нами, надзиратель вскинул автомат и выстрелил. Он стрелял явно в меня, но тарнеец внезапно кинулся наперерез, заслоняя мое тело от энергозаряда охранника. Молота выстрелом отбросило на меня, и мы упали, свалившись на пол. Я целый и невредимый, он с большой обугленной раной в правом боку. С вырванным куском плоти из его большого тела.
Я едва успел сообразить, что произошло, едва успел выбраться из-под придавившего меня тарнейца, как понял, что сейчас погибну. Охранник вновь целился в меня. Секунды замерли. Время остановилось. Я отчетливо видел палец надзирателя на спусковом крючке автомата. Видел, как он начал нажимать его.
В тот самый момент, когда казалось, все – сейчас я отправлюсь в мир иной, произошло невероятное. Надзиратель сам отправился к праотцам. В ад отправился прихвостень работорговцев. Сгусток плазмы огненным кулаком врезался в тело охранника, и он, закричав от ужасной боли, рассыпался на тысячу ярких угольков.
Человека, выстрелившего в охранника из плазменного пистолета, человека, спасшего мою жизнь, я знал. Роджер Стоун собственной персоной приближался к нам На его бесстрастном лице не было и намека на волнение. Казалось, выстрелил он скорее инстинктивно, не думая о том, кого спасает, стараясь по-армейски уничтожить врага прежде, чем тот уничтожит его солдата.
Быстро подойдя к нам и наклонившись, он осмотрел Молота. Затем уставившись своим стальным взглядом мне в глаза, чуть заметно покачал головой.
“Не выживет”, – был молчаливый приговор Стоуна.
Я же отказывался в это верить. С отчаянием тряс за плечи потерявшего сознание недавно обретенного друга. На мгновение мне удалось привести его в чувство.
– Вот мы с тобой и квиты, Тутанканара, – с трудом выговаривая слова, произнес тарнеец. – Беги и больше никогда не попадай в рабство.
Я хотел ободрить его, сказать ему, что мы вместе покинем замок, но не успел. Взгляд краснокожего жителя планеты Тарна остекленел. Дыхание перестало вырываться из искалеченного тела. Молот умер.
Я закрыл глаза человеку, спасшему мне жизнь, и встал. Слезы душили меня, и тут у тела своего друга я поклялся, что выполню его последнюю волю. Я вырвусь из рабства. Я вырвусь для того, чтобы навсегда покончить с рабством на этой трижды проклятой богом планете.
Я сделаю это.
Подобрав автомат убитого охранника, я последовал за Стоуном, надеясь поскорее добраться до посадочной площадки. Но в планы офицера это, похоже, не входило. Он, не обращая на меня внимания, двигался к одному ему ведомой цели. Бежал по длинным темным коридорам замка, спускался по витым лестницам, пересекал богато отделанные залы дворца. Пару раз мы натыкались на охранников и, быстро разделавшись с опешившими от неожиданности надзирателями, продолжали путь.
Стрелял Стоун из своего, неизвестно каким образом раздобытого плазменного пистолета ничуть не хуже меня. Мастерски стрелял офицер. Уж я в этом разбираюсь. Не целясь, навскидку, с одного раза мог уложить парочку охранников. Охранников, так и не понявших, откуда на них свалилась такая напасть.
Мы все больше углублялись внутрь замка, стремясь к его центру. Вместо того, чтобы пробираться на крышу, к посадочной площадке, мы двигались вниз – к подвалам дворца. Стоун шел уверенно, словно точно знал дорогу. Он не ошибся ни одним коридором, ни разу не зашел не в ту дверь. Быстрыми шагами он мерил пространство древнего замка. Я же как зачарованный, не задавая лишних вопросов, двигался следом за офицером. Стоун настолько уверенно продвигался к неведомой цели, что и я заразился этой уверенностью и, полностью отдавшись чутью моего товарища, безоговорочно следовал за ним.
Казалось, одинаковым коридорам не будет конца, и мы будем вечно бродить по сырым подвалам замка. Однако вскоре мы пришли. Цель, к которой мы стремились, была достигнута. Но тут перед нами встало новое, последнее препятствие.
Мы вбежали в небольшую комнату, в центре которой на невысоком основании находился абсолютно круглый – около двух метров диаметром – и полностью прозрачный люк. Люк шахты, отвесно уходившей вниз. Уходившей неизвестно на какую глубину.
То, что это и было целью нашего путешествия, я понял, взглянув на Стоуна. По обычно непроницаемому лицу офицера можно было без труда догадаться – этот люк и есть то, к чему он так стремился.
Внезапно короткая очередь энергозарядов разорвалась в полуметре от нас, и мы бросились в разные стороны. Я, не целясь, выстрелил в один из трех коридоров, ведущих в эту комнату. В тот, из которого, по моему мнению, нас обстреляли. Скорее всего я угадал. И наверное, не промахнулся, потому что ответных выстрелов не последовало. Вот только я на долю секунды замешкался, откатываясь в сторону ближе к укрытию, ближе к люку, и тот, кто нас обстрелял, успел бросить игольчатую гранату.
Граната, перекатываясь на острых шипах, заскакала, словно шишка дерева Лам, по мраморному полу древнего замка. Успев досчитать до двух, я одним прыжком спрятался за мраморным основанием люка.
Раздался оглушительный грохот, долгим эхом промчавшийся по подземельям замка. Тысячи иголок гранаты испещрили стены комнаты. Я, спасенный люком, почти не пострадал. Лишь один осколок-иголка впился мне в лодыжку. Оперение иголки торчало из ноги, и я, стиснув зубы, одним рывком выдернул осколок. Осторожно держа автомат наготове, встал.
Несмотря на множественные ранения, Стоун был еще жив. Взрывом у него оторвало ступню правой ноги, и осколками раскрошило левую руку. Но это было пустяком по сравнению с теми иголками, что впились В его левый бок. Вся левая половина Стоуна представляла одну сплошную кровавую рану. И, несмотря на это, он все еще был жив. Оставляя за собой широкий кровавый след, офицер упорно полз к прозрачному люку.
Я быстро подскочил к Стоуну, надеясь облегчить его страдания, сказал, что сейчас ему лучше не двигаться, что надо остановить кровотечение, но он лишь отмахнулся здоровой рукой от моих причитаний. На лице офицера была написана такая решимость выполнить задуманное, что я невольно спасовал перед его упорством.
Я помог Стоуну добраться до люка, и он, опираясь на мраморное основание, попросил помочь ему.
– Прострели люк, – произнес Стоун слабеющим голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88