Это всегда удобно в общении со взрослыми, если хочешь привлечь… гм… внимание.
К счастью, Блаунт продолжал говорить сам по себе.
– Я не такой, как некоторые здесь. Я никогда не был сенильным. По моим правам я вообще не должен бы здесь быть.
– По правам?
Может, он заработает себе очки, изображая древнюю психиатрическую программу?
– Да. Я был деканом факультета искусств и литературы весь 2012 год. И должен был стать главой университета Сан-Диего. А вместо того меня выпихнули в отставку.
Все это Хуан знал.
– Но вы… вы же не выучились носить… Блаунт сощурился.
– Я принципиально никогда не носил. Я считал, что носить – это унизительная фантазия. – Он пожал плечами. – Да, я был не прав. И дорого заплатил за ошибку. Но положение переменилось. – Глаза его нехорошо заблестели. – Я проучился четыре семестра на этом «Образовании для взрослых», и теперь мое резюме уже в эфире.
– Вы должны знать много влиятельных людей.
– Конечно. Успех моего начинания – всего лишь вопрос времени.
– А знаете, мистер декан… я мог бы помочь. Нет, погодите – я не имею в виду «лично я». Но у меня есть аффилиация, которая могла бы вас заинтересовать.
– Да?
Похоже было, он знал, что такое аффилиация. Хуан объяснил предложение Большого Ящера.
– Так что здесь могут быть какие-то реальные деньги.
Он показал платежные сертификаты, гадая, сколько увидит декан.
Блаунт прищурился – несомненно, пытаясь разобрать сертификаты в форме, которую мог бы заверить Банк Америки. Секунду спустя он кивнул, не просветив Хуана насчет цифр.
– Но деньги – это не все, особенно в моей ситуации.
– Ну, я ручаюсь, что тот, кто за этими сертификатами стоит, имеет не один подход. Может быть, вы сможете получить конверсию в виде какой-то помощи. В смысле, в пересчете на то, что вам будет нужно.
– Верно.
Они поговорили еще несколько минут, пока не стало слишком оживленно. Некоторые из проектов мастерской уже показывали результаты. Не менее двух групп создали мобильные узлы, роевые устройства. По всему классу порхали крошечные бумажные крылышки. Другой рой копошился в траве, всползал по ножкам столов и стульев. Он не касался одежды, но был чертовски близок к навязчивости. Хуан отмахнулся от некоторых, но остальные продолжали лезть.
Ороско – » Блаунту: «sm» Вам мои сообщения видны? «/sm»
– Видны, конечно, – ответил старик.
Значит, вопреки утверждениям Блаунта о его успехах сминговать он не умел, даже отстукивая пальцем, как обычно делают взрослые.
Как бы там ни было, урок уже почти кончился. Хуан глянул на выпирающую ткань тента. Он был несколько обескуражен: обошел почти всех, кто был в списке, и лучшим оказался Уинстон Блаунт – человек, который даже сминговать не умеет!
– О'кей. Значит, вы имейте в виду мое предложение, декан Блаунт. И не забудьте: мне разрешено привлечь лишь ограниченное число людей. – Блаунт на эту болтовню продавца ответил сдержанной улыбкой. – Я тем временем проверю другие возможности.
И Хуан кивнул в сторону этого жутковатого новичка, Роберта Гу.
Уинстон Блаунт не проследил взгляд Хуана, но видно было, что куда-то глаза отвел. На миг кожа на его лице будто натянулась, но улыбка тут же возвратилась.
– Помилуй, Господи, вашу душу, мистер Ороско.
Случай побеседовать с Робертом Гу Хуану представился только в пятницу, после другого урока миз Чамлиг. Творческая композиция – самый тяжелый момент учебной недели. Чамлиг не была требовательна к изобразительным средствам, но от учеников требовалось встать и исполнить свое сочинение. Смотреть, как лажаются другие, было противно, и уж совсем невыносимо – выступать самому. Очередь определяла миз Чамлиг, и обычно Хуан больше ни о чем не думал. Сегодня, к счастью, другие заботы вытеснили привычную панику.
Хуан прокрался в задние ряды и притаился, исподтишка глядя на остальных. Что неожиданно, Уинстон Блаунт был на месте – этот урок он прогуливал не реже, чем уроки труда. Но он клюнул на мое предложение. Счет Ящера показывал, что старик сделал первый шаг к подписанию.
На противоположной стороне класса бродил по сети Роберт Гу, пользуясь обзорной страницей. Казалось, даже это для него тяжкий труд. Но выяснилось, что Гу – член семьи одного морского пехотинца, и когда Хуан просмотрел все инструкции по аффилиации, он увидел, что это большой плюс. Если он сможет заинтересовать аффилиацией Роберта Гу, то выйдет на верхний уровень бонуса.
Его мысли прервал голос Чамлиг:
– Нет добровольцев выступить первым? Ну, что ж…
Она глянула куда-то в пространство и повернулась к Хуану.
jCaray!
06
КАК МНОГО ТЕХНОЛОГИИ, КАК МАЛО ТАЛАНТА!
Урок «Творческой композиции» Чамлиг оказался самым неприятным впечатлением от первой недели Роберта Гу в Фэрмонте. Роберт слишком хорошо помнил свои детские школьные годы. В 1965 учиться в школе было просто, если не считать математики и естественных наук, на которые ему так и так было наплевать. Вообще он почти никогда не делал никаких домашних заданий. Но стихи, которые он писал, почти без умственных усилий, были совсем иным миром, нежели тот, который знали его бедные учителя. Они почитали за честь находиться в его присутствии – и не ошибались.
А в этом дивном новом мире он мог видеть только долю тех «композиций», что ученики будто бы создавали, и не сомневался, что они очень мало могли оценить его работу.
Роберт сидел за крайним столом, рисуя каракули на своей обзорной странице. Как всегда, дети сидели в классе слева, а участники «образования для взрослых» – справа. Неудачники. Он знал уже нескольких из них, с Сянь даже разговаривал. Она говорила, что ей придется, наверное, бросить уроки композиции у Чамлиг – духу не хватает выступать перед всеми. Единственный ее талант – это техника, причем устаревшая, но у нее хотя бы хватало ума понять, что она в этой жизни неудачница. Не то что Уинстон Блаунт, самый большой неудачник из всех. Иногда, замечая на себе взгляды Уинни, Роберт мысленно улыбался.
А миз Чамлиг перед классом заманивала первого выступающего.
– Я знаю, что ты тренировался, Хуан. Покажи нам, что ты можешь.
Хуан встал и вышел на центральный помост. Тот самый мальчишка, что болтал со взрослыми учениками на уроке труда. Роберт помнил его серьезное поведение коммивояжера. С виду мальчик уровня ниже среднего, из тех, которых школа во времена Роберта выпускала только для проформы. Но здесь, в двадцать первом веке, некомпетентность оправданием не являлась: кажется, у Чамлиг были серьезные ожидания. Мальчишка помялся, потом начал размахивать руками без видимого эффекта.
– Не знаю, миз Чамлиг. Оно еще… ну, не совсем готово. Миз Чамлиг терпеливо кивнула и жестом предложила ему продолжать.
– О'кей.
Мальчик прищурился и стал еще более хаотично размахивать руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
К счастью, Блаунт продолжал говорить сам по себе.
– Я не такой, как некоторые здесь. Я никогда не был сенильным. По моим правам я вообще не должен бы здесь быть.
– По правам?
Может, он заработает себе очки, изображая древнюю психиатрическую программу?
– Да. Я был деканом факультета искусств и литературы весь 2012 год. И должен был стать главой университета Сан-Диего. А вместо того меня выпихнули в отставку.
Все это Хуан знал.
– Но вы… вы же не выучились носить… Блаунт сощурился.
– Я принципиально никогда не носил. Я считал, что носить – это унизительная фантазия. – Он пожал плечами. – Да, я был не прав. И дорого заплатил за ошибку. Но положение переменилось. – Глаза его нехорошо заблестели. – Я проучился четыре семестра на этом «Образовании для взрослых», и теперь мое резюме уже в эфире.
– Вы должны знать много влиятельных людей.
– Конечно. Успех моего начинания – всего лишь вопрос времени.
– А знаете, мистер декан… я мог бы помочь. Нет, погодите – я не имею в виду «лично я». Но у меня есть аффилиация, которая могла бы вас заинтересовать.
– Да?
Похоже было, он знал, что такое аффилиация. Хуан объяснил предложение Большого Ящера.
– Так что здесь могут быть какие-то реальные деньги.
Он показал платежные сертификаты, гадая, сколько увидит декан.
Блаунт прищурился – несомненно, пытаясь разобрать сертификаты в форме, которую мог бы заверить Банк Америки. Секунду спустя он кивнул, не просветив Хуана насчет цифр.
– Но деньги – это не все, особенно в моей ситуации.
– Ну, я ручаюсь, что тот, кто за этими сертификатами стоит, имеет не один подход. Может быть, вы сможете получить конверсию в виде какой-то помощи. В смысле, в пересчете на то, что вам будет нужно.
– Верно.
Они поговорили еще несколько минут, пока не стало слишком оживленно. Некоторые из проектов мастерской уже показывали результаты. Не менее двух групп создали мобильные узлы, роевые устройства. По всему классу порхали крошечные бумажные крылышки. Другой рой копошился в траве, всползал по ножкам столов и стульев. Он не касался одежды, но был чертовски близок к навязчивости. Хуан отмахнулся от некоторых, но остальные продолжали лезть.
Ороско – » Блаунту: «sm» Вам мои сообщения видны? «/sm»
– Видны, конечно, – ответил старик.
Значит, вопреки утверждениям Блаунта о его успехах сминговать он не умел, даже отстукивая пальцем, как обычно делают взрослые.
Как бы там ни было, урок уже почти кончился. Хуан глянул на выпирающую ткань тента. Он был несколько обескуражен: обошел почти всех, кто был в списке, и лучшим оказался Уинстон Блаунт – человек, который даже сминговать не умеет!
– О'кей. Значит, вы имейте в виду мое предложение, декан Блаунт. И не забудьте: мне разрешено привлечь лишь ограниченное число людей. – Блаунт на эту болтовню продавца ответил сдержанной улыбкой. – Я тем временем проверю другие возможности.
И Хуан кивнул в сторону этого жутковатого новичка, Роберта Гу.
Уинстон Блаунт не проследил взгляд Хуана, но видно было, что куда-то глаза отвел. На миг кожа на его лице будто натянулась, но улыбка тут же возвратилась.
– Помилуй, Господи, вашу душу, мистер Ороско.
Случай побеседовать с Робертом Гу Хуану представился только в пятницу, после другого урока миз Чамлиг. Творческая композиция – самый тяжелый момент учебной недели. Чамлиг не была требовательна к изобразительным средствам, но от учеников требовалось встать и исполнить свое сочинение. Смотреть, как лажаются другие, было противно, и уж совсем невыносимо – выступать самому. Очередь определяла миз Чамлиг, и обычно Хуан больше ни о чем не думал. Сегодня, к счастью, другие заботы вытеснили привычную панику.
Хуан прокрался в задние ряды и притаился, исподтишка глядя на остальных. Что неожиданно, Уинстон Блаунт был на месте – этот урок он прогуливал не реже, чем уроки труда. Но он клюнул на мое предложение. Счет Ящера показывал, что старик сделал первый шаг к подписанию.
На противоположной стороне класса бродил по сети Роберт Гу, пользуясь обзорной страницей. Казалось, даже это для него тяжкий труд. Но выяснилось, что Гу – член семьи одного морского пехотинца, и когда Хуан просмотрел все инструкции по аффилиации, он увидел, что это большой плюс. Если он сможет заинтересовать аффилиацией Роберта Гу, то выйдет на верхний уровень бонуса.
Его мысли прервал голос Чамлиг:
– Нет добровольцев выступить первым? Ну, что ж…
Она глянула куда-то в пространство и повернулась к Хуану.
jCaray!
06
КАК МНОГО ТЕХНОЛОГИИ, КАК МАЛО ТАЛАНТА!
Урок «Творческой композиции» Чамлиг оказался самым неприятным впечатлением от первой недели Роберта Гу в Фэрмонте. Роберт слишком хорошо помнил свои детские школьные годы. В 1965 учиться в школе было просто, если не считать математики и естественных наук, на которые ему так и так было наплевать. Вообще он почти никогда не делал никаких домашних заданий. Но стихи, которые он писал, почти без умственных усилий, были совсем иным миром, нежели тот, который знали его бедные учителя. Они почитали за честь находиться в его присутствии – и не ошибались.
А в этом дивном новом мире он мог видеть только долю тех «композиций», что ученики будто бы создавали, и не сомневался, что они очень мало могли оценить его работу.
Роберт сидел за крайним столом, рисуя каракули на своей обзорной странице. Как всегда, дети сидели в классе слева, а участники «образования для взрослых» – справа. Неудачники. Он знал уже нескольких из них, с Сянь даже разговаривал. Она говорила, что ей придется, наверное, бросить уроки композиции у Чамлиг – духу не хватает выступать перед всеми. Единственный ее талант – это техника, причем устаревшая, но у нее хотя бы хватало ума понять, что она в этой жизни неудачница. Не то что Уинстон Блаунт, самый большой неудачник из всех. Иногда, замечая на себе взгляды Уинни, Роберт мысленно улыбался.
А миз Чамлиг перед классом заманивала первого выступающего.
– Я знаю, что ты тренировался, Хуан. Покажи нам, что ты можешь.
Хуан встал и вышел на центральный помост. Тот самый мальчишка, что болтал со взрослыми учениками на уроке труда. Роберт помнил его серьезное поведение коммивояжера. С виду мальчик уровня ниже среднего, из тех, которых школа во времена Роберта выпускала только для проформы. Но здесь, в двадцать первом веке, некомпетентность оправданием не являлась: кажется, у Чамлиг были серьезные ожидания. Мальчишка помялся, потом начал размахивать руками без видимого эффекта.
– Не знаю, миз Чамлиг. Оно еще… ну, не совсем готово. Миз Чамлиг терпеливо кивнула и жестом предложила ему продолжать.
– О'кей.
Мальчик прищурился и стал еще более хаотично размахивать руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116