Мне хотелось всегда видеть ее рядом. Домой я возвращался поздно вечером, Гульд уже спал. Я оставлял ему записки, но плохо представлял, что нужно писать. Все-таки иногда мне удавалось вырваться пораньше. Тогда мы с Гульдом во что-нибудь играли или слушали по радио репортажи о боксерских матчах. Телевизора у нас не было, Рут ненавидела телевизоры. Я страстный любитель бокса, в молодости даже сам выходил на ринг, в общем, для меня это подлинное наслаждение. Мы вместе сидели и слушали. Насчет разговоров, разговаривали мало. Нелегкое дело — разговаривать со своим сыном. Или ты умеешь это с самого начала, или полный завал. В моем случае, конечно, завал. Все разбилось вдребезги, когда меня перевели в Порт-Ларенк, километров за тысячу отсюда. Я поразмыслил и принял решение. Это может показаться нелепым поступком, даже дурным, но я решил, что Рут всегда будет рядом со мной. И однажды вернется прежняя жизнь, прекрасная, как раньше, я придумаю что-нибудь. Я отыскал клинику недалеко от базы и перевез туда Рут. А Гульда оставил здесь. Я был уверен, что лучше оставить его здесь. Знаю, вы плохо обо мне подумаете, но я не собираюсь вдаваться в оправдания или объяснения. Скажу только, что Гульд — это отдельный мир. Этот мальчик — отдельный мир. А Рут — другой мир. И вот я рассудил, что имею право жить в своем мире. Так я и поступил. Да, так и поступил. И сделал ошибку. Я всегда заботился о том, чтобы у Гульда все было, чтобы он мог расти и учиться. Это его путь. Я пытался исполнить свой долг. Единственный долг, который у меня оставался. И мне всегда казалось, что все идет более-менее. Я знаю, что ошибался. Здоровье Рут улучшилось. Ее надолго выпускали из клиники, она возвращалась домой. Казалось, все становится как раньше. Смех, улыбки, полный дом гостей. Никто больше не опасался ее. А она все еще была красавицей. И как-то раз мне показалось, что она совсем в порядке. Успокоилась. И я спросил, не хочется ли ей повидать Гульда. Можно будет привезти его сюда. Нет, ответила она. И мы больше об этом не говорили.
Тут голос его неожиданно сорвался. Словно кто-то включил звук в приемнике, а затем внезапно решил выключить. Он произнес:
— Извините,
но так, что извинения не слышалось. Шатци поняла, что было сказано:
— Извините,
но оно значило: довольно об этом.
Между тем стемнело. Шатци спросила себя, что еще должно случиться. И попыталась вспомнить, надо ли что-нибудь сказать. А может, сделать. Было как-то не по себе с этим человеком, неподвижно сидевшим на диване и время от времени с трудом глотавшим слюну. Пришла идея: спросить его о том, почему он генерал, но не настоящий. В общем, выведать всю историю. Потом Шатци решила, что идея никуда не годится. Еще она вспомнила, что вела себя не слишком уверенно, когда отвечала насчет денег. В любом случае надо выслать Гульду денег. Она размышляла, с какой стороны взяться за дело, когда отец Гульда спросил:
— Как там сейчас Гульд?
Голос его звучал по-новому, как будто кто-то его выстирал и отгладил. Как будто его вернули из химчистки.
— Как там сейчас Гульд?
— Вырос.
— Нет, кроме этого.
— Думаю, сильно вырос.
— Смеется?
— Конечно, а что?
— Не знаю. Тогда он смеялся мало.
— Иногда мы с ним просто помирали от хохота. Если это вам интересно.
— Отлично.
— Лопались со смеху.
— Отлично.
— Руки у него точь-в-точь как у вас.
— Да?
— Да, один к одному.
— Забавно.
— Но он же ваш сын.
— Разумеется, но я хочу сказать, это забавно, что есть ребенок с такими же руками, как у тебя. Выглядит странно. А вам бы понравилось?
— Да.
— С вами будет то же самое. Когда заведете детей.
— Ну да.
— Нужно производить на свет детей, а не вестерны.
— Что-что?
— Или хотя бы то и другое.
— Пожалуй, это мысль.
— А как же.
— Ну да.
— А друзья?
— Мои?
— Нет… Я имел в виду Гульда.
— Гульд? Ну…
— Ему нужен друг.
— Ну… есть Дизель и Пумеранг.
— Я говорю о настоящих друзьях.
— Они желают ему только добра.
— Да, но это не настоящие.
— А есть разница?
— Конечно, есть.
— Мне они очень симпатичны.
— Рут говорила так же.
— Вы их видели?
— Да, но они не существовали. Он выдумал их.
— Хорошо, но…
— Это ненормально, правда?
— Немного странно, но тут нет ничего плохого. От них только польза.
— Вас это не пугает?
— Меня? Нет.
— Вас не пугает, что мальчик проводит все время с двумя несуществующими друзьями?
— Нет, а почему должно пугать?
— Меня — да. Это одна из затей Гульда, которые пугали меня. Дизель и Пумеранг. Я боялся.
— Шутите? Да они мухи не обидят, от них умрешь со смеху. Поверьте, мне часто не хватало всех троих, Гульд — особая статья, конечно, но мне нравилось, когда те двое тоже были рядом.
— Вы хотите сказать, что верзила и немой тоже исчезли?
— Да, отправились вместе с ним.
Отец Гульда принялся тихо смеяться, потряхивая головой:
— Уму непостижимо, -
и еще раз:
— Уму непостижимо.
— Не беспокойтесь, генерал. Гульд как-нибудь выкрутится.
— Надеюсь.
— Надо лишь верить в него.
— Само собой.
— Но он выкрутится. Силен мальчишка. Не сразу замечаешь, но он силен.
— Серьезно?
— Да.
— В нем уйма способностей, уйма таланта, но все это он может выбросить на ветер.
— Он счастлив, он просто делает что хочет. Не дурак же он, в конце концов.
— Ему всегда нравилось учиться, в Коверни он даже получал бы за это деньги. Незачем было убегать. Вам не кажется странным, что он пропал именно сейчас?
— Не знаю.
— Как можно было ни о чем не спросить его по телефону?
— Я спрашивала. Но немного.
— Что-то же он вам сказал.
— Насчет денег.
— И все?
— Не знаю, он тоже не мог говорить долго.
— Он звонил из придорожной кабинки?
— Еще он сказал, что ударил ногой по мячу, что-то в этом роде.
— Невероятно.
— Но я плохо поняла.
— Плохо?
— Да.
Отец Гульда снова принялся беззвучно смеяться, потряхивая головой. Но уже не приговаривал:
— Уму непостижимо, -
на этот раз прозвучало другое:
— Вы поможете мне найти его?
— Вы не найдете его, генерал.
— Не найду?
— Нет.
— Почему вы так уверены?
— Сначала не была, а теперь уверена.
— Правда?
— Да, теперь я увидела вас и уверена.
— …
— Вы не найдете его.
Отец Гульда встал, покружил по комнате. Подошел к телевизору. Корпус из дерева, но кто его знает, возможно, пластик, отлично замаскированный под дерево.
— Вы купили его?
— Нет, Пумеранг украл у одного японца.
— А-а.
Отец Гульда взял в руки пульт, включил телевизор. Ничего не произошло. Понажимал на кнопки, но ничего не происходило.
— Скажите мне. Только честно.
— Что?
— Вам не было страшновато — жить бок о бок с таким мальчиком, как Гульд?
— Однажды.
— Однажды — это когда?
— Однажды, когда речь зашла о его матери. Он сказал, что его мать — сумасшедшая, и я услышала всю историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Тут голос его неожиданно сорвался. Словно кто-то включил звук в приемнике, а затем внезапно решил выключить. Он произнес:
— Извините,
но так, что извинения не слышалось. Шатци поняла, что было сказано:
— Извините,
но оно значило: довольно об этом.
Между тем стемнело. Шатци спросила себя, что еще должно случиться. И попыталась вспомнить, надо ли что-нибудь сказать. А может, сделать. Было как-то не по себе с этим человеком, неподвижно сидевшим на диване и время от времени с трудом глотавшим слюну. Пришла идея: спросить его о том, почему он генерал, но не настоящий. В общем, выведать всю историю. Потом Шатци решила, что идея никуда не годится. Еще она вспомнила, что вела себя не слишком уверенно, когда отвечала насчет денег. В любом случае надо выслать Гульду денег. Она размышляла, с какой стороны взяться за дело, когда отец Гульда спросил:
— Как там сейчас Гульд?
Голос его звучал по-новому, как будто кто-то его выстирал и отгладил. Как будто его вернули из химчистки.
— Как там сейчас Гульд?
— Вырос.
— Нет, кроме этого.
— Думаю, сильно вырос.
— Смеется?
— Конечно, а что?
— Не знаю. Тогда он смеялся мало.
— Иногда мы с ним просто помирали от хохота. Если это вам интересно.
— Отлично.
— Лопались со смеху.
— Отлично.
— Руки у него точь-в-точь как у вас.
— Да?
— Да, один к одному.
— Забавно.
— Но он же ваш сын.
— Разумеется, но я хочу сказать, это забавно, что есть ребенок с такими же руками, как у тебя. Выглядит странно. А вам бы понравилось?
— Да.
— С вами будет то же самое. Когда заведете детей.
— Ну да.
— Нужно производить на свет детей, а не вестерны.
— Что-что?
— Или хотя бы то и другое.
— Пожалуй, это мысль.
— А как же.
— Ну да.
— А друзья?
— Мои?
— Нет… Я имел в виду Гульда.
— Гульд? Ну…
— Ему нужен друг.
— Ну… есть Дизель и Пумеранг.
— Я говорю о настоящих друзьях.
— Они желают ему только добра.
— Да, но это не настоящие.
— А есть разница?
— Конечно, есть.
— Мне они очень симпатичны.
— Рут говорила так же.
— Вы их видели?
— Да, но они не существовали. Он выдумал их.
— Хорошо, но…
— Это ненормально, правда?
— Немного странно, но тут нет ничего плохого. От них только польза.
— Вас это не пугает?
— Меня? Нет.
— Вас не пугает, что мальчик проводит все время с двумя несуществующими друзьями?
— Нет, а почему должно пугать?
— Меня — да. Это одна из затей Гульда, которые пугали меня. Дизель и Пумеранг. Я боялся.
— Шутите? Да они мухи не обидят, от них умрешь со смеху. Поверьте, мне часто не хватало всех троих, Гульд — особая статья, конечно, но мне нравилось, когда те двое тоже были рядом.
— Вы хотите сказать, что верзила и немой тоже исчезли?
— Да, отправились вместе с ним.
Отец Гульда принялся тихо смеяться, потряхивая головой:
— Уму непостижимо, -
и еще раз:
— Уму непостижимо.
— Не беспокойтесь, генерал. Гульд как-нибудь выкрутится.
— Надеюсь.
— Надо лишь верить в него.
— Само собой.
— Но он выкрутится. Силен мальчишка. Не сразу замечаешь, но он силен.
— Серьезно?
— Да.
— В нем уйма способностей, уйма таланта, но все это он может выбросить на ветер.
— Он счастлив, он просто делает что хочет. Не дурак же он, в конце концов.
— Ему всегда нравилось учиться, в Коверни он даже получал бы за это деньги. Незачем было убегать. Вам не кажется странным, что он пропал именно сейчас?
— Не знаю.
— Как можно было ни о чем не спросить его по телефону?
— Я спрашивала. Но немного.
— Что-то же он вам сказал.
— Насчет денег.
— И все?
— Не знаю, он тоже не мог говорить долго.
— Он звонил из придорожной кабинки?
— Еще он сказал, что ударил ногой по мячу, что-то в этом роде.
— Невероятно.
— Но я плохо поняла.
— Плохо?
— Да.
Отец Гульда снова принялся беззвучно смеяться, потряхивая головой. Но уже не приговаривал:
— Уму непостижимо, -
на этот раз прозвучало другое:
— Вы поможете мне найти его?
— Вы не найдете его, генерал.
— Не найду?
— Нет.
— Почему вы так уверены?
— Сначала не была, а теперь уверена.
— Правда?
— Да, теперь я увидела вас и уверена.
— …
— Вы не найдете его.
Отец Гульда встал, покружил по комнате. Подошел к телевизору. Корпус из дерева, но кто его знает, возможно, пластик, отлично замаскированный под дерево.
— Вы купили его?
— Нет, Пумеранг украл у одного японца.
— А-а.
Отец Гульда взял в руки пульт, включил телевизор. Ничего не произошло. Понажимал на кнопки, но ничего не происходило.
— Скажите мне. Только честно.
— Что?
— Вам не было страшновато — жить бок о бок с таким мальчиком, как Гульд?
— Однажды.
— Однажды — это когда?
— Однажды, когда речь зашла о его матери. Он сказал, что его мать — сумасшедшая, и я услышала всю историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71