– Ну, раз уж они съехались сюда со всего света, – улыбнулся Коливар, – то не могли вернуться домой, не повидав легендарной чаровницы собственными глазами.
– Они сказали, что до болезни он был крепкий малый, заядлый охотник. Аурелий созвал магистров, чтобы те его вылечили, а когда они не смогли, пришел в ярость и всех прогнал. В том числе и своего собственного, с которым я, кстати, еще не встречалась.
– Рамирус не из твоих любимцев.
– Да разве у меня есть любимцы?
«Есть. Это магистры, которые целуют смертную без чувства, что прикасаются к мертвому телу. Таких еще поискать, моя королева».
– Право, не знаю, – сказал он вслух. – Что еще ты знаешь об Андоване?
Она с любопытством вскинула тонко выведенную бровь, но не стала спрашивать, зачем ему это нужно. Сидерея общалась с магистрами достаточно долго и близко и знала, что не все тайное становится явным. Пока она пересказывала дошедшие до Санкары придворные сплетни, Коливар с помощью магии исследовал то, что таилось в глубинах ее души.
Она не знала его, решил он в итоге, и у нее не было повода чинить ему вред. К его болезни она касательства не имеет.
При этой мысли он испытал облегчение – бремя, которого он даже не сознавал, внезапно свалилось с плеч.
– Ну, довольно с тебя? – спросила она, почувствовав, видимо, эту скрытую перемену.
Он кивнул.
Слишком много кусочков в этой головоломке, и картина складывается самая невразумительная. Он не впервые пожалел о том, что не может целиком довериться Сидерее – она, глядишь, и помогла бы докопаться до истины. Но она смертная, и сколько бы магистры ни обменивались слухами в ее садах, какие бы полезные сведения от нее ни получали, их от нее отделяет непреодолимый барьер.
На этот раз вошел слуга-мальчик, светлокожий и одетый как северянин. В руках он благоговейно нес ларец черного дерева с золотыми петлями. Он преклонил колени и подал ларец Сидерее, склонив голову, словно недостоин видеть его содержимое. Королева отперла замок спрятанным на груди золотым ключиком и достала одну из лежавших внутри бумаг.
– Это тебе. – Она заперла ларец, спрятала ключик на место и отпустила мальчика. – Оставлено Сулой. Он, кажется, твой ученик?
– Был когда-то. Не знал, что вы с ним знакомы.
– Рано или поздно я знакомлюсь со всеми – так, во всяком случае, говорят.
Письмо не было запечатано. Развернув его, Коливар узнал аккуратный почерк Сулы. «Свяжитесь со мной» и «С» вместо подписи, вот и все. Он провел пальцами по словам – магии как раз хватало для краткого общения с Сулой. Неплохо.
Он спрятал письмо.
– Хорошо ли я послужила тебе, мой чародей? – промурлыкала Сидерея.
– Как всегда, отменно. – Он погладил ее по щеке. – Что я могу для тебя сделать взамен?
– В этом нет нужды. Служить магистрам почетно для бедной женщины.
– Ну а я был бы рад отблагодарить бедную женщину за услугу.
– Что ж, не стану отнимать у тебя эту радость.
– Говори же. Сила бродит во мне – куда я мог бы ее излить?
Она прилегла рядом с ним, играя его волосами. От нее соблазнительно пахло сладким миндалем.
– Западные земли Кориалуса страдают от долгой засухи, урожай гибнет. Не согласишься ли ты помочь?
– Ты обещала им дождь? – усмехнулся он.
– Лорд Хадриан просил меня о помощи. Он знает, что я колдунья, – как я могла отказать?
– Странно, что он не просит о помощи своего короля. У них при дворе чародеев хватает.
– Думаю, он не хочет оказаться у короля в должниках. Любопытно, не правда ли?
– Щедро ли он намерен расплатиться за твое колдовство?
– Он заплатит, когда я потребую… а пока он будет в долгу у меня.
– В большом долгу – ведь он просит, чтобы ты истратила на него часть своей жизни.
– Однако годы идут, а я все живу, – весело засмеялась она. – Люди только диву даются. Пошли даже разговоры, что я магистр.
– Да, я слышал.
– А я всего лишь дружу с магистрами. – Она задела его губы своими. Этот дразнящий намек на поцелуй зажег Коливара сильнее, чем он ожидал. Обычно магистры стойко противятся искушению. Не потому, что они не способны к плотской любви, – просто когда ты можешь получить любую женщину или создать ее подобие на один вечер, игра теряет свою остроту.
Здесь, однако, все обстоит иначе.
Если есть на свете женщина, достойная быть магистром, то это Сидерея. Ни одна из них не была еще так близка их братству – осталось сделать только маленький заключительный шаг. Правда, в таком случае она, сохранив свои связи, стала бы самой опасной из ныне живущих магистров, и те, кто отказывался делить с ней ложе, могли бы объединится с целью свергнуть ее. Возможно, к ним примкнули бы и те, кто с ней спал. Волшебники в черном верны союзникам лишь до тех пор, пока в них нуждаются… или пока не сочтут, что кто-то представляет для них угрозу.
«Возблагодарим судьбу за то, что среди нас нет женщин, – думал Коливар. – Стоит им появиться, и наше сообщество разлетится вдребезги».
Его рука, ласкавшая ее щеку, переместилась ниже. Он поддался мгновению и тем удовольствиям, которые способна дарить смертная женщина.
С моря дул ночной бриз, пахнущий солью и водорослями. Он раздувал газовые занавески на окнах и шевелил шелковый полог кровати, предохраняющий от мошкары.
Коливар долго лежал без сна, читая вести, которые нес этот ветер. Назавтра посвежеет, и корабли смогут отплыть к Стремнине. В гавани станет пусто, Санкара приготовится к приему новых судов, ее правительница – к приему новых магистров, а те будут обмениваться слухами и оставлять известия друг для друга, а заодно отдыхать от махинаций своих монархов.
Мир без этой смертной станет темнее.
Когда же она покинет его?
Сидерея уже сорок лет правит Санкарой, и никто не знает, сколько ей было, когда это началось. Сама она, конечно, тоже не открывает своего возраста, предпочитая окружать себя тайной.
Другие смертные видят только одно: ее вечную молодость. Поначалу это не казалось таким уж странным – любая ведьма, готовая заплатить за это, может сделать себя молодой. Но годы идут, а она и не думает умирать преждевременно, как это бывает с ведьмами. Пережив самых здоровых своих ровесников, она до сих пор не выказывает ни малейшей слабости, и всем ясно, что одним ведовством такого не добьешься.
Догадываются ли ее слуги, что каждый бывающий здесь магистр вносит в эту молодость свою лепту, подправляя стареющую плоть королевы? Знают ли, что сама королева-колдунья не тратит на колдовство ни единого мгновения своей жизни? Неизвестно, занималась ли она вообще магией до того, как познакомилась с первым магистром, и вычислить это, не зная ее подлинного возраста, тоже нельзя.
«Однако ты все же смертная, моя королева, – подумал он, – и придет час, когда вся наша магия не сможет тебя спасти».
Коливар стал тихо гладить ее лицо там, где прорезались первые морщинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104