Они хотели получить информацию и поставили все на то, что девушка отыщет ее. Если бы все пошло как надо, то Анжа бы сейчас путешествовала, под опекой Института, конечно, летала от планеты к планете, пока не нашла сведения, которые бы их удовлетворили. По этой причине они привили ей зеймофобию, чтобы она никогда не могла чувствовать себя достаточно комфортно ни на одной земле, не могла осесть где-нибудь и отказаться от поиска.
Кто мог предположить, что Анжа поступит на военную службу? Отправив ее в приграничный флот, Звездный Контроль разрушил среду, необходимую для того, чтобы психологическая обработка Анжи воздействовала должным образом. Кто может сказать, что с ней случится при нынешних обстоятельствах? Первый пролом уже произведен: поработав с Набу так, как она это сделала, Анжа дала ясно понять, что заложенная в нее зависимость от Института больше не действует. А сколько еще всего было таким же образом нейтрализовано?
Уверенность директора Института сильно поколебалась и он заставил себя посмотреть неприятной правде в глаза.
«Мы потеряли контроль над Анжой», — подумал он.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
«Браксаны не правы, если думают, что так и останутся терпимыми к человеческим слабостям и потворствованию своим желаниям. Они просто еще не встречали слабости, что их могла бы оскорбить».
Харкур
Меня зовут Венари. Это ничего не значит, просто набор звуков, комбинацию которых пришпилили ко мне. Когда их произносят, я прихожу; когда знакомые вспоминают эти звуки, то им на память приходит мой образ. Но сами по себе звуки ничего не значат. Я сама по себе ничего не значу. Я существую. Я живу. Я служу. Венари.
Мои воспоминания измеряются почти что годом.
Мне сказали, что я стала жертвой жуткого несчастного случая и мое сознание заблокировало часть моей памяти, чтобы я заново не переживала боль. Возможно, моя память просто отказала. В любом случае я утратила не только воспоминания о том ужасном дне, но и о прочих днях до этого. Моя жизнь — пятнадцать жентов, а моей душе… Кто может сказать, сколько ей? Я говорю на семи языках, но не помню, как их учила. У меня есть навыки, которым меня не обучал никто, и каждый день я чувствую, как некие воспоминания маячат на краю моего разума — воспоминания, что были утеряны, мне казалось, навечно.
Мне снятся сны.
Вот что снится чаще всего: я нахожусь в небольшом межзвездном корабле, который несется в Пустоте на большой скорости. Образ — нож, прорезающий тьму, и я сама скольжу по этой ране. Везде вокруг меня приборы, от которых зависит моя жизнь. Потом я вижу золотые руки на пульте управления, они словно танцуют по клавишам. Я чувствую давление, чувствую возбуждение и огромную радость, от предстоящей победы. Я смеюсь, дико хохочу. Затем внезапно вокруг меня загорается огонь — и огонь охватывает мое тело. Я на мгновение вижу золотое яйцо, которое по цвету соответствует моим рукам, оно свободно парит в Пустоте. Я пытаюсь добраться до него.
…И просыпаюсь с криком.
Я пытаюсь не кричать. Когда наступает это переходное состояние — когда все еще сплю, но уже не полностью — я подавляю в себе крики мыслями об ужасе моей теперешней жизни и о том, как другие узнали о моих снах. Этого обычно хватает. Это я хорошо помню.
Кто я? Зеркало, явившееся как по волшебству, показывает женщину из людей, во внешности ясно прослеживается иноземное происхождение. Приспособленные для хватания, цепкие пальцы ног, ногти можно назвать когтями; широкое лицо, черты его как-то странно вытянуты по горизонтали, будто в насмешку над четкими, словно высеченными из камня, чертами окружающих меня браксанов. Я высокая — слишком высокая — но у меня узкая грудная клетка и бедра, и такая смуглая, что могу незамеченной проскользнуть в темноте. Если я порежусь, то вижу, что внутри моя плоть красная, как и у них, словно цвет моей кожи нанесен при помощи косметических средств и может быть легко стерт. К сожалению, это совсем не так.
А это приводит меня к следующему пункту идентификации: я — рабыня в Доме Сечавеха.
Некоторые первобытные народы верят в разнообразие жизни после смерти; моя Хозяйка рассказывала мне об этих вещах. Они основываются на идее, что некий бог — или богиня — потратил время и усилия, оставаясь в человеческой сфере, чтобы понаблюдать и проследить за бессмертием души. Я предполагаю, что это было ужасно скучно для такого могущественного существа. Поэтому, решив позабавиться, это божество придумало разнообразие вариантов жизни после смерти. Один из них, хотя его называют по-разному, признается всеми верующими, как место вечного страдания. Что это за страдания, никто вам не скажет. Однако люди уверены в том, что у того места есть Хозяин, удовольствие которому доставляет придумывание новых пыток, чтобы раздражать человеческую душу, и тем самым развлекать ответственного бога-создателя. Я встречала этого Хозяина. На самом деле я ему и служу.
Говорят, характер Сечавеха сформировался еще в детстве, когда им правили женщины и заставляли его страдать за надменность его родителей. Я не верю в это. Разум легко и свободно представляет многие ужасные вещи, но ни одна из них, даже самая страшная, не может преобразоваться в существо, которым стал Секав, сын Лурата и Мнисы.
Конечно, я пристрастна. Я ведь женщина. Не знаю, что о нем думают мужчины, и, предполагаю, что никогда узнаю. Я иногда размышляю, могут ли браксаны на самом деле одобрять его поведение — те, что говорят о праве на удовольствие и чтят своих женщин превыше мужчин других рас. Сечавех — не такой. Он — другой и знает это, и, желая подчеркнуть это, использует другое имя, то, которое ему дали чужаки. Но им пользуются и браксаны и, не исключено, что они на самом деле считают Сечавеха своим. По мне так они совсем не похожи. Но с другой стороны, я принадлежу ему.
В последнее время меня беспокоит вопрос, кто я. Все вроде было сказано, спрашивать не о чем, все разложено по полочкам. Тем не менее не хватает одной детали. Я никогда не думала о своей жизни, не ломала голову над этой загадкой, но теперь все больше и больше задумываюсь об этих недостающих годах. Какой я стала бы сейчас, если бы вспомнила свое прошлое? Такие воспоминания не идут на пользу. Если мои слова или действия внушают Хозяевам подозрение, что я что-то вспомнила, меня тут же сурово наказывают и отправляют на лечение, которое полностью стирает воспоминания. Но это не всегда срабатывает. Я им этого не говорю. После того, как мне пришлось пережить боль благодаря богатому воображению Сечавеха, и я провела много дней, одурманенная наркотиками, подвергаясь гипнолечению, у меня нет желания сообщать, что все приложенные ими усилия провалились. Причем чем больше я подвергаюсь обработке, тем яснее их поражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174