– Видимо, та мана не всем в руки дается, – криво усмехнулся Радзинский.
– Вот, – поднял палец вверх Епиха. – Я это тоже смекнул. А то откуда же столько костей в той пещере. Но мне, видимо, малую толику той маны перепало. Ведь без малого двадцать лет ворую и ни разу не попался. Из нагана в меня стреляли, ножом сколько раз пытались пырнуть, а у меня на теле ни единой царапины.
– Это да, – неохотно признал Мишка. – Фартовый у нас Грач.
Глава 18
ДВОРЕЦКИЙ
Рихард Рильке окончательно пришел в себя только весной 1942 года. Этому способствовали чистый деревенский воздух и заботы опытной сиделки, приставленной к фельдфебелю штандартенфюрером фон Кнобельсдорфом. Об этом Рильке рассказал штурмбанфюрер СС Вацлав Радзинский, далеко уже немолодой человек с холодными голубыми глазами. А о том, что Радзинский оказался у его постели тоже не случайно, Рильке догадался и сам. Штурмбанфюрер был в штатском, так же, как, впрочем, и все окружающие Рихарда люди: сиделка, кухарка, садовник и два охранника. Дом, в котором находился Рильке, был невелик и стоял на отшибе, окруженный великолепным садом. Рихарду было дозволено гулять по его аллеям при условии, что он не будет подходить к забору и воротам. Фельдфебель охотно дал требуемое слово, ибо бежать из этого яблоневого рая в жестокий и враждебный Рихарду мир было бы верхом глупости и неблагодарности по отношению к людям, которым он был обязан жизнью. От штурмбанфюрера Рильке узнал, что находился между жизнью и смертью более трех месяцев. Бегая по заснеженному лесу, он заработал двухстороннее воспаление легких, а пережитый стресс привел еще и к помрачению рассудка.
– Я, наверное, наговорил много лишнего? – спросил Рильке у штурмбанфюрера.
– Глупо предъявлять претензии к больному человеку, – пожал плечами Радзинский. – Однако вам придется написать подробный отчет о своих похождениях в России, господин фельдфебель.
– Слушаюсь, господин штурмбанфюрер, – вытянулся в струнку Рильке.
– Расслабьтесь, – Радзинский благодушно махнул рукой. – Здесь не казарма.
Первый отчет Рихарда седовласый штурмбанфюpep забраковал, продемонстрировав при этом недюжинное знание предмета.
– Мне нужна от вас правда, Рильке, и только правда.
– Но меня ведь сочтут сумасшедшим, господин штурмбанфюрер.
– И что с того? – усмехнулся Радзинский. – Лучше прослыть сумасшедшим, чем лжецом. В первом случае вас будут лечить, а во втором просто отправят на Восточный фронт.
Более Рихард не стал испытывать судьбу и написал все, как было, рискуя при этом заживо замуровать себя в психиатрической лечебнице. Но, в конце концов, лучше дом для умалишенных, чем окопы. Будучи человеком от природы не героическим, Рихард не рвался к подвигам и охотно променял бы свое арийское первородство на убогое существование чернокожего аборигена какого-нибудь острова в Тихом или Атлантическом океане.
– Вы уверены, что фамилия командира десантников – Воронин?
– Так точно, господин штурмбанфюрер, уверен.
– А как он выглядел?
– Не могу знать, господин штурмбанфюрер.
– Когда мы наедине, можете называть меня просто Вацлавом.
– Слушаюсь, господин Вацлав.
Видимо, Радзинский повез отчет фельдфебеля Рильке высокому начальству. Возможно, у штурмбанфюрера появились какие-то другие еще более важные дела, но он не появлялся в поле зрения Рильке почти три месяца. Все это время Рихард блаженствовал. К нему вернулись природный оптимизм и вкус к жизни. Он даже стал засматриваться на немолодую сиделку, чем, кажется, привел ту в немалое смущение. Бдительные охранники не выпускали фельдфебеля за ворота усадьбы, но в остальном ничем его не стесняли. В одну из тихих летних ночей Рихард совершил свой первый сексуальный подвиг за три последних года, чрезвычайно удивив и себя, и особенно сиделку, которая, похоже, не ожидала от сорокапятилетнего мужчины такой юношеской прыти. А сексуальный пыл Рильке с течением дней не уменьшался, а только нарастал. Вслед за сиделкой он осчастливил и кухарку, что едва не привело к смертельной схватке с ревнивым садовником, доводившимся мужем новой пассии фельдфебеля. Только вмешательство дюжих охранников спасло Рихарда от кулаков хромого рогоносца. Садовника куда-то перевели, а кухарка осталась, радуя Рильке покладистостью характера и готовностью услужить в любое время суток. Будь у Рихарда возможность завести гарем, он бы его, пожалуй, завел, но, к сожалению, в поле его зрения были, пока только две женщины, а гости на территорию охраняемой усадьбы не допускались. Поначалу Рильке списывал возросшую сексуальную активность на длительное воздержание и болезнь, перетряхнувшую его немолодой организм, потом в его душу вкралось сомнение. С течением времени это сомнение стало перерастать в нечто очень похожее на страх. Ему вдруг пришло в голову, что бацилла, столь усилившая его потенцию, была занесена извне, вместе с кровью Зверя, которую ему удалось попробовать у Горюч-камня. Рильке метнулся к зеркалу и принялся изучать свою внешность. Он похудел, это однозначно. Что и неудивительно, памятуя о перенесенной болезни. И даже, кажется, помолодел. Во всяком случае, смотрелся он сейчас гораздо лучше, чем в тридцать девятом году, когда впервые напялил на себя военный мундир. Впрочем, мундир никогда не шел Рихарду. В штатском он выглядел куда представительней. Нет, никаких чудесных перемен в его внешности не произошло. Зеркало отразило все того же Рильке, неудачливого предпринимателя, незадачливого холостяка, на которого женщины если и обращали внимание, то только за деньги. Рихард никогда не был женат и не испытывал ни малейшей потребности завести семью. Ему вполне хватало случайных встреч с женщинами. Пару раз он заводил себе любовниц, точнее содержанок, но женщины были слишком расточительны и очень скоро надоедали Рихарду своими завышенными претензиями, в том числе и в постели. А Рильке даже в молодые годы не был патентованным жеребцом. Так откуда же взялась эта неуемная прыть?
Радзинский вернулся как раз в тот момент, когда душевные терзания фельдфебеля достигли апогея. Штурмбанфюрер был чем-то сильно раздражен и смотрел на Рихарда без всякого дружелюбия. У Рильке разом пропал аппетит.
– Рейхсфюрер наложил запрет на новые визиты к Зверю.
– Но почему? – осторожно полюбопытствовал Рильке.
– Потому что вслед за вашей экспедицией в заповедные места были отправлены еще три, и все они утонули в болоте. Придется ждать зимы. Возможно, тогда нам удастся добраться до лабиринта.
– Какого лабиринта? – удивился Рильке.
– Неважно, – отмахнулся Радзинский. – Я имею в виду Горюч-камень. Собирайтесь, Рихард. Ваше лечение закончилось. Месяц мы проведем в Берлине, а потом вас отправят к новому месту службы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83